Интересно, как он узнал? Я несколько недель считала Орена обычным человеком, пока не увидела крылья. Так что, если фейри скрывают животные черты, я ничем от них не отличаюсь.
– Меня не интересуют твои услуги, – бросаю я, недовольная тем, что меня раскрыли.
– Ну-ну, не нужно злиться, мисс. Я не причиню вам вреда, – смеется он. – Я просто никогда раньше не встречал живого, дышащего человека.
Я в защитном жесте складываю руки на груди, размышляя, что делать дальше. Этому мальчику на вид не больше десяти лет. А вдруг он скрывает истинную внешность под чарами и передо мной еще одно замаскированное чудовище?
– Извини, мне пора.
– Постойте. Разве вам ничего не нужно? – Он встает передо мной. – Я могу помочь. Правда. И даже много не возьму.
Кусая губу, я бросаю взгляд на дверь.
– Я хочу пойти туда, где есть музыка и песни. Во что мне это обойдется?
Он на миг задумывается, надувая щеки.
– Я сделаю кое-что получше. Раздобуду вам плащ, чтобы никто не заметил, как забавно вы выглядите без когтей, хвостов, рогов или крыльев… – «О, так я выгляжу забавно?» —…а потом отведу вас туда, где играют музыку. И за все возьму с вас… – я мысленно готовлюсь услышать запредельную цену, – один танец.
– Просто танец? И все?
– Да. Один танец за все услуги, которые я назвал.
Фейри не способны лгать, а значит, он не пойдет на попятный. Что ж, его предложение выглядит довольно безобидным.
– Согласна.
– В самом деле? – удивленно спрашивает он, и его улыбка становится шире. Он нетерпеливо переступает с ноги на ногу. – Превосходно. Вы только что купили себе услуги лучшего гида в Песнегрёзе. Раф Легконогий знает, как добраться до любого места в этом городе.
Его энтузиазм так заразителен, что я не в силах удержаться от улыбки. Которая становится лишь шире, когда мальчик открывает дверь и на мое лицо падает солнечный свет.
Пятнадцать
Воздух на вкус сладкий, словно свобода. Я поднимаю лицо к небу, наслаждаясь теплыми лучами солнца. А когда опускаю взгляд, сердце начинает биться чаще. И я по-настоящему осознаю, что нахожусь сейчас в мире фейри и магии.
Мужчины и женщины ходят по улице, занимаясь своими делами, как будто их необычная внешность не заслуживает ни малейшего внимания. Смеющаяся пара, держась за руки, сворачивает за угол. Отец с ответственными помощниками-детьми направляется в бакалейную лавку. Над головой пролетает девушка, за ней гонятся две других, что-то крича, но голоса теряются в жужжании крыльев и магии.
У каждого здесь имеется какая-то уникальная черта: рога или копыта, хвосты или крылья, ярко-розовые волосы или кошачьи глаза. Наверное, я должна быть в ужасе от этого зрелища.
«Бойся уже! – кричит мне здравый смысл. – Эти создания – твои смертельные враги».
Только вот я не боюсь. Сердце в груди бьется в ритме их шагов. Я жадно впитываю все их черты, и порой мне даже хочется броситься вдогонку за тем или иным фейри с совсем уж неописуемой внешностью, вызывающей недоумение, кто или что это может быть. Мне хочется увидеть и потрогать все, что меня окружает. Мой тусклый мир обрел цвет, и теперь я не отказалась бы сделать его своим.
– Если будете и дальше так таращиться, фейри заметят. – Раф тянет меня за руку и поворачивает голову вправо.
Поняв намек, я следую за ним.
Каждое здание в Песнегрёзе выглядит великолепнее предыдущего. Они построены из дерева и камня, стекла и железа. На натянутых поперек улицы веревках сушатся шелковые простыни, наполняя воздух ароматом мыла и лаванды. У одних особенно ошеломляющих ворот я даже останавливаюсь и провожу кончиками пальцев по тонкому железному листу, в котором пробиты тысячи крошечных отверстий, превращая обычный металл в нежное кружево. По бокам его тянутся ленты и банты, настолько реалистичные, что кажется, они вот-вот начнут развеваться на ветру.
– Пойдемте. – Раф берет меня за руку и тянет за собой. – Я думал, вам нужна музыка, а не… что вы сейчас делали? Творили человеческую магию?
– Нет, у людей нет магии, – тихо хмыкаю я, послушно следуя за мальчиком, но все еще не в силах оторвать глаза от ворот. – Я просто восхищалась. Очень красиво. Никогда не видела ничего подобного.
– По-моему, обычные ворота, – пожимает он плечами. Еще бы, он-то растет в мире, где подобные вещи считаются нормой. – Сюда. – Обогнув здание с кружевными воротами, мы ныряем в заднюю дверь и попадаем в небольшой дворик в дальнем левом углу какого-то поместья. – Подождите здесь.
– Хорошо.
Я остаюсь возле входа, в тени вьющихся зеленых растений. Раф подбегает к кухонной двери и стучит несколько раз. Ему открывает краснолицая горничная.
– На этот раз хозяйка дома наверняка спустит с тебя шкуру, – заявляет она, выглядывая наружу. – Нельзя же постоянно барабанить в дверь.
– Ей незачем знать, что я здесь. Вы можете позвать Ральшу? – Раф складывает ладони в умоляющем жесте. Женщина, уперев руку в бок, приподнимает брови. – Хорошо, я доставлю ваше послание, куда захотите. Но большего вы от меня не добьетесь.
– Умница. Подожди минутку.
«Все здесь имеет свою цену», – напоминаю себе, наблюдая за их общением. Не стоит забывать об этом. И еще нужно следить за каждым словом, которое употребляют фейри. К счастью, отец учил меня этому.
«Дело не только в том, что говорят люди, но и в том, как они это говорят, – объяснял он мне. – Обращай внимание на все мелочи».
До появления Джойс он даже позволял мне иногда присутствовать на деловых встречах, а после спрашивал у меня совета. Редкий случай, когда я использовала свою чувствительность ко лжи, чтобы приносить пользу кому-то кроме себя.
Ральша оказывается девочкой по возрасту не старше Рафа, с длинными темно-фиолетовыми кудрями в противоположность его коротким каштановым волосам. Увидев мальчика, она с визгом бросается ему на шею. Они явно неравнодушны друг к другу, но я не собираюсь лезть в отношения юных влюбленных и о чем-то их предупреждать. Возможно, фейри умеют избегать любовных ловушек, в которые попадаем мы, люди. Да и как бы то ни было, их ошибки меня не касаются.
Раф что-то объясняет ей, хлопая ресницами. Ральша исчезает в доме и вскоре возвращается с плащом. Раф чмокает ее в щеку, подмигивает, и Ральша тает в дверном проеме прежде, чем горничная, которую я видела раньше, позовет ее обратно внутрь. Раф направляется в мою сторону.
– Вот, держите. Это отличный плащ. Мама Ральши – лучшая портниха в Песнегрёзе. Ральша говорит, что у нее даже есть зачарованный ткацкий станок, который может вплетать в ткань невидимые нити.
– Если нить невидимая, как узнать, что она вообще там есть? – усмехаюсь я.
Раф слишком долго раздумывает над ответом, и я ухмыляюсь еще шире. А он показывает мне язык.
– Если она говорит, что нить есть, значит есть. – Ах да, фейри ведь не способны лгать. – А теперь повернитесь, я помогу вам его надеть. – Он поднимает плащ.
– Какая услужливость. – Тихо рассмеявшись, я поворачиваюсь к нему спиной.
– Ну я ведь говорил, что лучший гид… – Он резко замолкает, а я вздрагиваю, понимая, что он увидел. Дурацкое шелковое платье с идиотскими вырезами спереди и сзади. – Откуда это, мисс? – Он прижимает маленький пальчик к моему позвоночнику между лопатками.
Он всего лишь ребенок и не понимает, что невежливо вот так расспрашивать людей о самых безобразных шрамах.
– Не помню, – бормочу я, и во рту появляется металлический привкус. Но не только из-за лжи. В тот день я попробовала кровь на вкус, потому что из-за криков и побоев прикусила язык. А в память врезался запах горящей плоти. – Он всегда был там, еще с детства. С тех пор как я была не старше тебя.
– Выглядит ужасно, – фыркает он. – Наверное, вы очень крепкий человек, если вынесли такое и с вами до сих пор все хорошо.
Набросив плащ на плечи, я чувствую себя гораздо менее обнаженной. Мои самые уродливые тайны вновь упрятаны под броню ткани.
– Мне нравится так думать.
– Хорошо. Вам нужно быть сильной, чтобы выжить среди фейри, – улыбается он, и мы вновь выходим на улицу.
Через несколько минут мы добираемся до таверны, и слуха касаются обжигающе знойные напевы отлично настроенной скрипки. Лихорадочный барабанный бой задает энергичный темп другим исполнителям. Над ними парит флейта, соединяя мелодию воедино, и весь беспорядочный набор звуков превращается в захватывающую дух песню.
– Что это за место? – шепчу я.
– «Орущий козел», – ухмыляется Раф. – Вы просили музыку. Во всех землях фейри не играют лучше. Ну, не стойте здесь. Заходите, – подталкивает он, и я нетвердым шагом направляюсь к арочному входу.
В «Орущем козле» нет ни окон, ни дверей. Передний фасад образуют колонны и арки, впускающие внутрь солнечный свет и позволяющие музыке выплывать наружу. Стульев тоже нет, лишь высокие столики, за которыми стоят мужчины и женщины, топая ногами в такт музыке и поливая землю пенистым элем.
Мой взгляд притягивает низкая сцена напротив входа, где играют музыканты. На танцевальной площадке возле нее кружатся в танце мужчины и женщины.
– Постарайтесь не слишком привлекать внимание. Бездна. – Раф тянет меня к пустому столику возле одного из арочных проходов и, вскарабкавшись на выступ в стене, встает с таким видом, словно это место принадлежит ему. Подавальщица ставит передо мной кубок с выпивкой.
– Эй, а мне? – ноет Раф.
– Может, когда подрастешь. – Подмигнув ему, девушка уходит.
– Грубо. – Раф закатывает глаза.
Я едва ли обращаю на них внимание, слишком сосредоточившись на музыке. Сейчас звучит веселая джига. По сцене прыгает мужчина с флейтой, своими причудливыми движениями поощряя танцующих пуститься в пляс.
В жизни мне довелось увидеть всего одно представление… Уступив моим бесконечным мольбам, на один из последних приемов «Торговой компании Эпплгейта» отец пригласил группу бродячих музыкантов. Прием как раз пришелся на мой день рождения, и отец не смог мне отказать, даже несмотря на то, что после смерти матери музыка как «слишком болезненная» стала у нас под запретом.