– Занимается домашними делами, – отвечает Шей.
– О, понимаю.
«Только не спрашивай о Дэвиене. Не спрашивай», – мысленно велю я себе, но мгновение спустя не сдерживаюсь:
– А Дэвиен?
«Проклятье, Катрия».
– Его позвала Вэна. Вероятно, это как-то связано с ритуалом вытягивания магии. – Джайлс отрывает ножку от какой-то неизвестной крупной жареной птицы и принимается яростно жевать ее острыми зубами. – Зная их, к утру они что-нибудь придумают. Оба мозговитые.
– По сравнению с тобой любой фейри покажется мозговитым, – ухмыляется Шей.
– Хорошо, что ты рядом и восполняешь то, чего мне не хватает, – хмыкает Джайлс.
Неловко ерзая на скамейке, Шей быстро переводит взгляд на меня.
– Слышала, ты сегодня отправилась в город на поиски приключений.
– Хол сказал?
Я отрезаю себе кусок грудинки, беру ломоть хлеба и ложку овощей с сервировочного блюда.
– В числе прочих.
– Прочих?
– В городе ходят слухи о новой певице, играющей на лютне в «Орущем козле», – ухмыляется она и, отщипывая от ломтя хлеба крошечные кусочки, отправляет их в рот. – В тебе больше огня, чем я предполагала. Не думала, что ты склонна к таким авантюрам.
Я пожимаю плечами.
– Я люблю музыку и просто хотела послушать музыкантов.
– Хорошо, что в ней есть дух авантюризма, – хихикает Джайлс. – В этом городе все такие. Поборники справедливости. Неудачники. Вероломные мерзавцы, которым больше некуда податься, готовые при первой же возможности перерезать глотку нашему королю.
– А мне все показались милыми, – возражаю я, набрасываясь на еду.
– Все? Даже наш дорогой будущий король, когда он закатывал истерику в лесу?
– Ну… – Я, конечно, знала, что его ярость направлена не на меня. Хотя, мягко говоря, его поведение раздражало.
– А как насчет десятилетнего ребенка, который ради развлечения собирался заставить тебя танцевать как марионетку? – поднимает брови Шей.
– Он не намеревался мне вредить, – снова встаю я на защиту Рафа.
Да, все могло закончиться плачевно, но ничего ведь не случилось. И я искренне верю, что мальчик не желал мне зла.
– И все же мог бы.
– Я верю, что не стал бы.
– Перестань заступаться за тех, кто этого не заслуживает. Если кто-то плохо с тобой обращается, прямо скажи им об этом. – Покачав головой, Шей искоса смотрит на меня. – Никогда не думала, что услышу, как человек защищает фейри… или называет их милыми. Куда катится мир?
Сама мысль о том, чтобы указывать кому-то на плохое обращение, вызывает у меня дискомфорт. Но идея нравится, так что нужно ее запомнить и проверить на практике.
– Может, я не типичный человек?
– Нет, пока в тебе есть королевская магия, – соглашается Шей.
– Надеюсь, Дэвиен скоро получит ее и наведет порядок в этом безумном мире, – бормочет Джайлс.
А я вспоминаю, что сегодня на улице Дэвиен рассказал мне о Холе.
– Вы оба жили когда-то в Кровавом лесу?
Они обмениваются многозначительными взглядами, и Джайлс, покачав головой, заговаривает первым:
– Изначально я жил в Колонном дворе.
– В Колонном дворе?
– Потом появились Болтовы и потребовали отдать им наши топоры и ритуалы. Мы не слишком походили на воинов и не могли дать отпор, хоть и пробовали. Эти древние ремесленные инструменты были для нас всем… – Его голос звучит теперь холодно, а выражение лица становится отстраненным.
Шей тянется через стол и накрывает ладонью его руку. Их взгляды встречаются, и между ними вновь возникает некое недоступное мне понимание. Эти двое связаны между собой сильнее, чем я изначально предполагала.
– А я изначально жила в Верховном дворе, – вступает в беседу Шей, вероятнее всего, для того, чтобы Джайлсу не пришлось продолжать рассказ.
– Верховный двор? – тихо повторяю я. – Место с замком, где…
– Живут Болтовы. Да. – Шей кладет руки на колени, пару мгновений пялится в свою тарелку, а после делает глоток медовухи. – Я там родилась. И наверное, едва начав дышать, выдохнула обещание, что не позволю себе там умереть.
– Шей… – мягко начинает Джайлс и так напряженно смотрит мне в глаза, что я не в силах отвернуться.
– После моего рождения Болтовы оценили меня, сочли достойной и начали учить на потрошителя.
Я вспоминаю мужчину, который так настойчиво пытался убить в лесу Дэвиена. И представляю, что его жизнь с самого рождения была наполнена кровью и сражениями. Он не знал ни капли доброты. О таком ужасе я не могу даже и помыслить.
– Как тебе удалось сбежать?
– Меня превратили в оружие, – бормочет Шей, уставясь в свой кубок. – Но Болтовы не понимают, что само по себе оружие не обладает верностью. У меча нет правителя, лишь рука, которая его держит.
– И ты нашла себе лучшего правителя?
– Я обрела разум, начала думать самостоятельно и стала сама себе хозяйкой, – твердо отвечает Шей. – Я осознала, что не инструмент, которым могут пользоваться другие, а воин, рыцарь, фейри, которого любой король с радостью примет в услужение. Поняла, что вовсе не настолько незаменима, как считал мой первый король. Так что я сама нашла для себя миссию. И так получилось, что в нее вписался король получше.
Ковыряясь в еде, я ерзаю на скамейке в надежде устроиться поудобнее, но внезапно понимаю, что уже не могу спокойно сидеть. Что-то в ее словах потрясло меня и настолько сильно перевернуло мой мир, что его уже не так-то просто вернуть на место.
– Как ты обрела свой разум и сумела осознать собственную ценность? – тихо спрашиваю я и осмеливаюсь поднять на нее взгляд, боясь, что Шей начнет отчитывать меня или насмехаться. Но нет, как ни странно, она всего лишь пристально и выжидающе смотрит. – Как ты смогла вырваться из рук короля, который тебя контролировал? Как сумела внушить себе, что он больше не имеет значения, или даже… навредить ему?
– Все началось с мысли, – тихо отзывается она, и все мои самые потаенные уязвимости всплывают на поверхность из темных глубин, в которых я стараюсь их утопить. – Я начала думать, что, возможно, он удерживал меня лишь потому, что я всегда была сильнее него. Он боялся меня и того, какой я могла бы стать, если бы он перестал меня контролировать. Поэтому он всеми средствами заставлял меня чувствовать себя менее важной, никчемной, давал понять, что без него я ничто.
«Негодная девчонка, делай как тебе велено, и, возможно, однажды тебя даже кто-нибудь полюбит», – эхом всплывают из глубин памяти слова Джойс, напоминая об истории, которую я стремилась забыть.
– Я позволила ему почувствовать себя сильным. Разрешила властвовать над собой, указывать, что мне делать; думать, что каждый мой вздох зависит только от него. Именно это придавало ему силы. А мне давало власть над ним. Ведь он нуждался во мне, а я хотела вырваться. И мне удалось. Я обрела собственный разум и сохранила его, держа в секрете до тех пор, пока не удалось сбежать. И тогда я поклялась приложить все силы, чтобы его уничтожить. – Шей вонзает нож в стол рядом с собой. – И если мне лично удастся перерезать ему горло, когда все закончится, я умру счастливой. Но даже если нет, осознание того, что я помогла фейри, который нанес ему последний удар, будет греть меня до конца моих дней.
Я потрясенно глазею на эту женщину. Наверное, мне стоило бы ее бояться, но я испытываю лишь безумное восхищение. Именно такой мне хотелось бы быть. И возможно, я еще сумею этого добиться. Однако мои злодеи – не короли с их приспешниками, они одеты в шелка и пудрят носы, а потом задирают их передо мной. И пусть я ужинаю с фейри, мысль о матери до сих пор заставляет меня съеживаться от страха.
– Похоже, ты потрясла ее до потери дара речи, – обращается Джайлс к Шей, подталкивая меня локтем. – Ты уж поаккуратнее с бедной человечкой. Она не привыкла к жестокости нашего мира.
– О, не стоит из-за меня сдерживаться. – Взяв вилку и нож, я начинаю резать мясо. – Мне здесь вполне комфортно. Так что ведите себя как обычно.
Шей выгибает брови, глядя на Джайлса, и он хихикает. Но они тут же замолкают, когда открываются двери в приемную Вэны и оттуда выходят Дэвиен и глава Песнегрёза, все еще увлеченные оживленной беседой. Заметив меня, Дэвиен умолкает.
– О, ты ешь, – удивляется он.
– А что еще я должна делать?
– Ничего. Просто хорошо, что ты здесь. Потому что завтра утром для ритуала тебе потребуется очень много сил.
Ночью я почти не смыкаю глаз, ворочаюсь с боку на бок, терзаемая то мыслями о предстоящем ритуале, то образом Дэвиена, который с дурацкой ухмылкой одаривает меня взглядом ярких зеленых глаз. В какой-то момент я даже встаю с постели с намерением отыскать его и потребовать ответа о том, что произойдет, но, пройдя полпути до двери, передумываю. Приходится напомнить себе, что увижу его лишь через несколько коротких часов. Нет абсолютно никакой необходимости пробираться в его комнату посреди ночи, где бы она ни находилась.
Как только рассветает, я встаю с кровати и спускаюсь по лестнице в главный зал. Здесь все еще накрывают на столы и зажигают свечи, как с помощью других свечей, так и посредством магии.
– Эй, мисс человек! – зовет знакомый голос. Ко мне подбегает Раф. В руках мальчика наполненная свежим хлебом корзинка размером в половину его самого. – Вам сегодня куда-нибудь нужно? – кривозубо ухмыляется он.
– Нет, но мне не помешает твоя помощь, чтобы кое-что раздобыть. – Присев на корточки, я изучаю хлеб в его корзинке. Сперва я использую возможность, которую дают ловкие маленькие пальчики Рафа, и заключу с ним новое соглашение, на этот раз более осторожно обговорив условия. А потом ловко выхвачу из корзинки булку.
– Вы же знаете, я сумею достать все, что угодно. Чем могу помочь?
– Мне нужна лютня. Любая, не обязательно изысканная. – Прошлая ночь выдалась бы более сносной, будь у меня возможность поиграть, чтобы скоротать время. – Во что мне это обойдется?
Он задумывается, надувая щеки.
– Я хочу увидеть Природные Земли.