– Думаю, впереди у меня еще много лет, чтобы насладиться почестями, которые дает королевский титул. А сейчас я хочу увидеть этот мир как обычный фейри – ну, насколько это возможно, – и понять тяготы своего народа. Познать их потребности, живя с ними бок о бок. И даже когда я стану королем, хотелось бы надеяться, что подданные будут видеть во мне не только правителя, но и обычного мужчину со своими надеждами, мечтами и желаниями. – Замолчав, он чуть заметно хмурит брови. – В чем дело?
Лишь сейчас я понимаю, что мы остановились. Площадь куда-то исчезает, взрывы смеха растворяются в воздухе. Остается лишь он и звуки триумфальной симфонии вокруг.
– Я думаю, ты будешь великим королем, – искренне признаюсь я. И недоумеваю, отчего так мучительно ноет в груди. Почему я уже чувствую отголоски боли, которой так старалась избежать?
Дэвиен поднимает руку к моему виску, но колеблется, не решаясь прикоснуться. Я и сама не понимаю, хочу ли его прикосновений. Мой мир уже пошатнулся, и не только из-за прихода в земли фейри. Даже если я смогу вернуться по другую сторону Грани, ничто не будет как прежде. Ведь когда я упала в тот огонь, то пересекла черту, из-за которой нет возврата.
– Почему тебя это так печалит? – шепчет он, легким движением заправляя выбившийся локон мне за ухо.
– Потому что… – начинаю я и мысленно заканчиваю: «Когда ты станешь королем, мы больше не увидимся. Тебя уже не будет здесь, рядом со мной».
– Потому что?
Дэвиен придвигается еще ближе, сосредоточив на мне все внимание, и попадает в тот же пузырь, который отгородил меня от окружающего мира. Сейчас он смотрит только на меня, а вовсе не на живущую во мне магию. Интересно, если задержать дыхание, время остановится? И можно ли использовать эту самую магию, чтобы выстроить вокруг нас стены и по-настоящему закрыться от всего остального?
Я тут же получаю ответ, когда наше уединение нарушают Джайлс и Шей, приносящие с собой шумную реальность.
– Что это вы делаете? – спрашивает Джайлс, а Шей, подняв брови, окидывает нас скептическим взглядом.
Я вдруг замечаю на голове Джайлса стеклянную корону.
– Я хотел купить короны для нас с Катрией, – поясняет Дэвиен, опуская руку, и направляется к прилавку, неподалеку от которого мы остановились.
Хмыкнув, Шей с прищуром смотрит на меня. Сейчас с ободком из розовых роз на голове она выглядит менее грозной.
Быстро вернувшись, Дэвиен вручает мне такой же ободок, но вместо роз на нем незнакомые цветы, розовые и фиолетовые, с десятками тонких длинных лепестков.
– Что это за цветы?
– Астры, – поясняет Дэвиен, держа корону над моей головой. – Можно?
– Конечно. – Я стараюсь говорить небрежно, но в горле так пересохло, что мне с трудом удается выдавить из себя даже простое слово.
– Женщины носят ободки из последних цветов, которые распускаются перед зимой, мужчины надевают копии стеклянной короны, дабы привлечь силу и лидерские качества, необходимые, чтобы пережить предстоящую зиму, – задумчиво произносит он, слегка проводя кончиками пальцев по цветочному ободку.
Никогда прежде я не ревновала к цветам… но все бывает впервые.
– Интересный выбор цвета и цветов. – Шей все так же не сводит с меня изучающего взгляда. Такое впечатление, будто подбирает мне платье по размеру. И похоже, я никак не удовлетворяю ее требованиям.
– Наверняка Дэвиен просто схватил первый попавшийся. – Джайлс берет Шей за локоть.
– Там большой выбор, – стоит на своем Шей, не желая менять тему. Джайлс тянет ее в сторону от нас. – Ты просто легкомысленно взял его с прилавка? Или за этим что-то кроется?
Слегка нахмурившись, Дэвиен косится на Шей. От него ощутимо исходит волнение.
– Что означают астры? – спрашиваю я.
Мне очень мало известно о цветах, разве что совсем немного о тех, которые годятся в пищу. Вот сестрам преподавали язык цветов, но во время их занятий для меня за столом никогда не находилось места.
– Ну… – Дэвиен поворачивается ко мне, и в его глазах отчетливо мелькает паника. Он слишком долго молчит, подыскивая слова, и я впервые задаюсь вопросом, что испытывают фейри, когда пытаются солгать. Им больно? Или у них, как в старых сказках, с губ падают камни? Или же… во рту тоже появляется металлический привкус?
– Ой! Даже не верится, что я вас нашел, мисс!
Словно из ниоткуда перед нами материализуется Раф и вклинивается между мной и Дэвиеном. Лишь тогда я понимаю, насколько близко мы стоим друг к другу. Я тут же делаю шаг в сторону, и мир снова обретает очертания. Вокруг снуют и шумят фейри, продолжая праздновать и не обращая внимания на нас с Дэвиеном.
– Я же обещал, что раздобуду. – Раф сует мне в руки лютню, и от этого движения его миниатюрная стеклянная корона сползает на лоб. – И, на мой взгляд, она вполне приличная.
Я осторожно, словно младенца, беру у него лютню и мягко сжимаю гриф. Инструмент заслуживает заботливого обращения. И пусть эта даже вполовину не так хороша, как мамина, но сработана довольно искусно.
– Что ты потребовал у нее взамен? – зловеще нависает над Рафом Дэвиен.
– Всего лишь песню, и все условия оставил на ее усмотрение! – Раф поднимает руки и отступает ко мне. Я защитным жестом кладу ладонь ему на плечо и бросаю взгляд на Дэвиена.
– Я с осторожностью давала обещание.
– А ты достал ее честным путем? – спрашивает Шей.
– Или дяде Джайлсу придется вытаскивать тебя из беды? – Похоже, Джайлса немного вдохновляет подобная перспектива.
– Я все сделал как надо, – защищается Раф. Не слишком-то ясный ответ. И я ухмыляюсь.
Хочется верить, что он не украл любню. Но в любом случае я не собираюсь ее возвращать, хоть немного не поиграв. Перекинув ремень через плечо, я перебираю пальцами струны, настраивая инструмент.
– Вы будете выступать сейчас?
Я бросаю взгляд через плечо на помост, где играют музыканты.
– Не хочу им мешать.
– Здесь как в таверне, – поясняет Раф. – Любой может подняться и играть.
– Но там и так полно народу…
Стоит представить, что я выступаю перед всей этой публикой, и меня начинает подташнивать. С другой стороны, мне вновь не терпится подняться с лютней на сцену.
– Думаю, тебе нужно пойти. – Глубокий голос Дэвиена с легкостью разбивает все мои сомнения. – Я бы с удовольствием вновь послушал, как ты играешь. Тем более теперь, когда смогу смотреть на твое лицо, а не только на затылок.
И как отказать в такой просьбе?
– Сколько раз ты слушал меня в лесу?
Он одаривает меня нежнейшей улыбкой.
– Довольно много. И знаю, что ты играешь лучше половины фейри, собравшихся сейчас на помосте. – Дэвиен кладет руку на мою ладонь, лежащую поверх грифа лютни. – Иди и сыграй для меня. Наполни мой мир своей песней.
Я едва заметно киваю, но так и не отвожу от него глаз. Мысли нещадно путаются в голове, и я чуть не спотыкаюсь о собственные ноги. Над толпой плывет песня, которую играют музыканты. Музыка оживляет сегодняшний ранний вечер. Оторвавшись наконец от этого волшебного мужчины, я пригибаюсь и с легкостью направляюсь к сцене.
Однако на ступеньках, которые ведут на помост, снова медлю. Я по-прежнему слышу шепот Джойс и Хелены, хоть с каждым днем он звучит тише, будто бы доносится из все более отдаленного места. Их нет в этом мире. Они не знают нынешнюю Катрию, смелую девушку, играющую музыку для фейри и вместе с ними. Я бросаюсь вверх по лестнице и перепрыгиваю последние две ступеньки.
Меня тут же наполняет музыка, и не успевают ноги коснуться гулких досок помоста, как я начинаю играть, подхватывая ритм. Вместе с другими музыкантами мы, двигаясь и раскачиваясь, услаждаем толпу. В нашей песне нет слов и мелодия незнакома, и все же этот сладостный звук почти вызывает слезы на глазах. Я смеюсь, кружась на помосте и быстро перебирая пальцами струны; сердце несется галопом в попытке догнать ритм.
Я узнаю вокруг себя музыкантов, с которыми играла в «Орущем козле», и мы обмениваемся заговорщическими улыбками. Мне одобрительно кивает мужчина, похоже, возглавляющий группу, и волосы цвета воронова крыла падают ему на лоб, разрисованный светящимися татуировками.
Во время очередного поворота на сцене я вдруг резко замираю и встречаюсь взглядом с Дэвиеном. Он стоит возле помоста с Рафом на плечах, и оба смотрят прямо на меня. Но я вижу одного лишь Дэвиена. Он тоже раздобыл себе корону, такую же, как у других мужчин, но на его голове она смотрится иначе. Ведь он принц, спрятанный у всех на виду. И оригинал этой короны предназначен именно для него. Я тут же вспоминаю, как мало драгоценного времени мне осталось провести с ним рядом.
«Услышь меня, – тут же безмолвно взывает к нему мой внутренний голос, побуждаемый мимолетностью мгновений, оставшихся мне в этом мире. – Слушай мою песню, ведь она звучит для тебя одного. Послушай ее сейчас, потому что у меня, возможно, не хватит смелости сыграть ее снова».
Я не знаю, чье сердце бьется у меня в груди, но оно сильнее и увереннее того, что было со мной всю жизнь. У него есть свои собственные желания и потребности, и с каждым лихорадочным ударом оно словно уверяет меня, что ему никто не откажет.
«Я не услышу отказа».
Дэвиен слегка приоткрывает рот. Его лоб разглаживается, а губы растягиваются в расслабленной улыбке, самой искренней и нежной из всех, что я когда-либо видела. Она освещает лицо ярче, чем магия фейри, машущих над головой стрекозиными и голубиными крыльями.
Я играю, пока песня не подходит к концу – гораздо дольше, чем ожидала. И во время перерыва тихо спускаюсь с помоста, погружаясь в темноту. Стоя под светящимися цветами-колокольчиками, волшебным образом освещающими музыкантов, я даже не осознавала, насколько уже стемнело вокруг.
– Вы потрясающая! – хлопает в ладоши Раф, когда Дэвиен опускает его на землю. Они вдвоем направляются ко мне. – Спасибо, что позволили послушать.
– Не за что.
– Ты потрясающая, – вторит Дэвиен, но его слова звучат совсем иначе, отчего сердце замирает в груди.