Дом дугой огибает круглую подъездную дорожку, из центральной башни раскидываются два крыла. Что ж, замок под стать той самой стене. Кладка довольно старая, но само строение в хорошем состоянии. Теперь-то я в этом разбираюсь, поскольку много раз приводила в порядок фамильное поместье. Даже солома на крыше смотрится почти новой.
Внешне все выглядит вполне нормальным, однако волоски у меня на руках встают дыбом. Здесь в самом воздухе ощущается нечто чужеродное. Поместье в буквальном смысле стоит у леса, в который я в детстве поклялась отцу никогда не входить. И когда слуга тяжело опускает мой сундук на гравий, я едва ли не подпрыгиваю от испуга.
«Остерегайся леса, Катрия. Никогда в него не ходи. Поклянись мне жизнью матери, что не войдешь под его своды. Она своим предсмертным желанием хотела избавить тебя от них».
– Прошу прощения, леди Катрия, – вырывает меня из мыслей голос слуги.
– Все в порядке, не нужно извиняться. – Я заставляю себя улыбнуться и поправляю висящую на плече лютню. Этот человек не виноват в моих трудностях. И лучшее, что я могу сейчас сделать, – попробовать найти союзников. – Зовите меня просто Катрией.
– Что ж, значит, Катрия.
– А как ваше имя?
Похоже, его удивляет мой вопрос. И отчего-то он слишком долго раздумывает над ответом. Хотя, казалось бы, чего проще?
– Орен, – наконец представляется он.
– Приятно познакомиться.
– Пойдемте, скоро ночь, а перед ужином нужно еще вас устроить.
Орен подхватывает мой сундук с удивительной для мужчины его лет легкостью. Вслед за ним я поднимаюсь по трем ступеням, что ведут к парадному входу в центральную башню замка.
Меня тут же поражает мастерство тех, кто приложил руку к созданию этого здания. Слева от входа изгибается деревянная лестница, перила которой искусно украшены лилиями и виноградными лозами, очень похожими на живые. По обеим сторонам дверей расположены окна с цветными стеклами, которые складываются в причудливые пейзажи с полями и горами. Я обвожу пальцами их темные контуры и ощущаю металлический каркас, в который вставлены стеклянные пластины.
– Все хорошо? – интересуется Орен.
– Да. Такие окна я видела только в ратуше.
Искусство работы со стеклом в наши дни считается утраченным. Мало кто умеет, подобно мастеровым древности, заниматься подобным ремеслом, и такие люди живут в основном в крупных городах. Они редко приезжают в столь отдаленные места. По всей видимости, зданию уже очень много лет. Удивительно, как окна вообще сохранились. Или у лорда нашлись средства, чтобы вызвать мастера прямо сюда? Впрочем, насколько я могу судить, лорд Фенвуд богат сверх всякой меры.
– Они и в самом деле редкость.
Орен ведет меня в левое крыло. Прежде чем войти в арочный дверной проем, я бросаю взгляд вверх в попытке понять, насколько простирается башня. Но вижу лишь площадку второго этажа, за которой изгибается лестница.
– Хозяин дома живет наверху?
– Лорд Фенвуд приходит и уходит, когда ему вздумается, – туманно поясняет Орен, однако его слова никак не отвечают на мой вопрос.
Мне становится интересно, где лорд проводит время, ведь любое подобие цивилизации расположено более чем в двух часах езды отсюда. Может, он охотник, которому досталось небывалое состояние, и Фенвуд ищет острых ощущений в лесной чаще?
– У него прекрасный дом, – осторожно замечаю я. – Трудно представить, почему он не стремится проводить здесь больше времени.
Слуга останавливается посреди коридора. Окна слева от нас выходят на круглую подъездную дорожку, справа виднеются двери. Орен молчит, и я начинаю беспокоиться, что ненароком обидела его своим замечанием. Хотя я ведь не сказала ничего особенного.
– Вам нужно знать несколько правил, – произносит слуга и вновь идет вперед. Я ждала чего-то подобного, так что мысленно уже успела подготовиться. – Во-первых, если вам что-нибудь понадобится, достаточно сообщить мне. По мере возможности я всегда буду неподалеку. Но поскольку я единственный слуга в доме, то вынужден следить за его состоянием и могу быть занят в другом месте. Каждый вечер я стану подавать вам ужин и по утрам почти всегда готовить завтрак, так что в эти моменты будет удобнее всего сказать мне обо всем, что вам потребуется.
– Это очень великодушно с вашей стороны.
Орен не обращает на мое замечание никакого внимания.
– Следующее правило заключается в том, что вам разрешено находиться лишь на землях поместья, тянущихся вдоль дороги, по которой мы сюда приехали. Ни при каких обстоятельствах вы не должны входить в лес.
– Это не проблема, – легко соглашаюсь я. – Отец тоже запрещал мне соваться в лес.
– И последнее правило, самое главное. Неважно, что вы увидите или услышите, из этого крыла вам можно выходить лишь в светлое время суток.
– Простите?
– Эти правила только для вашей защиты. – Орен оглядывается через плечо. – Мы далеко от города, рядом лес. Туман здесь намного гуще и пропитан древней магией. Людям опасно выходить ночью на улицу.
– Неужели вы говорите о фейри? – интересуюсь я, стараясь изобразить браваду на манер Хелены. – Ведь это всего лишь бабушкины сказки.
Орен усмехается, как будто видел фейри собственными глазами и может рассказать о них, а я сморозила глупость.
– Пусть так, но лесные звери вполне реальны. Внутри этих стен вам ничего не угрожает, но за пределами дома защита моего хозяина заканчивается. Понимаете?
– Да.
Вот только не представляю, как воспринимать услышанное. Наверное, эти правила родились не на пустом месте. К тому же я уже давно не рвусь в лес. Интересно, как повел бы себя отец, если бы чудесным образом вдруг объявился и узнал, что Джойс выдала меня замуж, а мой новый дом почти вплотную подступает к темной стене деревьев, тянущихся вдоль непроходимого горного хребта, который ограничивает наш уголок мира? Признаться, я ожидала, что после замужества у меня останется еще меньше свободы, чем прежде, но, похоже, ошиблась.
Другими словами, для меня все могло сложиться гораздо хуже.
Мы останавливаемся у двери в самом конце коридора, и слуга толкает ее, чтобы открыть. Петли громко скрипят, но дверь поддается с трудом, и Орену приходится надавить на нее плечом.
– Прошу прощения, – бормочет он. – Этим крылом дома редко пользуются. Но я все поправлю, пока вы будете ужинать.
– Скажите, где взять инструменты, и я сама починю дверь, – предлагаю я. Орен смотрит удивленно, явно не ожидая от меня подобного заявления. – Пусть это платье не вводит вас в заблуждение, я скорее привыкла к брюкам, чем к нарядам из атласа.
– Хозяин поклялся, что вы ни в чем не будете нуждаться. Он сам обо всем позаботится. Я займусь дверью, пока вы будете есть, – не слишком охотно произносит Орен.
Интересно, накажет ли его хозяин, если Орен позволит мне самой взяться за дело? Или он и рад бы взвалить эту обязанность на меня, но не может?
Мне остается лишь строить предположения о том, каков на самом деле мой муж.
Орен входит в спальню и ставит мой сундучок на затянутую тканью скамью в изножье кровати с балдахином. Напротив нее в большом каменном камине уже потрескивает огонь. Комната хорошо обставлена и находится в отличном состоянии, как и все прочее в этом поместье, больше похожем на замок.
– Ужин будет в течение часа. Надеюсь, вы согласитесь поесть пораньше, чтобы вернуться в свои покои к заходу солнца.
– Конечно. Обычно я рано ложусь спать и рано встаю, – с улыбкой отвечаю я.
Молча кивнув, Орен уходит. И лишь тогда я осознаю, что забыла спросить, какой наряд мне следует надеть на ужин. И… смогу ли наконец познакомиться с мужчиной, за которого вышла замуж.
Три
Ужин подается в комнате, примыкающей к задней части башни, которая больше напоминает зимний сад, чем столовую. За стрельчатыми окнами с огромными, явно дорогими стеклами темнеет лес, окружающий половину поместья, и я вдруг ощущаю себя бабочкой, пойманной в стеклянную коробку и перенесенной в некое неестественное место. Пусть внутри этих стен я в безопасности, но от любых живущих в лесу чудовищ меня отделяет лишь тонкая стеклянная перегородка.
Стоя в глубине комнаты у окна, в котором отражается мое лицо, я вглядываюсь в пространство между стволами деревьев. Здесь они кажутся еще древнее, чем возле нашего дома.
«Нет, – тут же мысленно поправляю себя, – мой дом теперь здесь».
Из бокового входа появляется Орен с подносом на плече.
– Вас устроит жареный кабан с дикорастущими овощами?
– В плане еды я непривередлива, – с улыбкой отвечаю я.
Мне слишком часто приходилось ложиться спать на голодный желудок, а потому я не стала бы возражать против любой поставленной передо мной горячей пищи.
– Хорошо, – кивает Орен. – У нас нет каких-то постоянных блюд. – Он ставит поднос во главе стола. – Не в том смысле, что мы здесь голодаем. У нас есть все необходимое, но меню составляется исходя из того, что предлагает лес и что имеется в кладовой.
– Я с радостью помогу вам добывать еду, – говорю я, садясь за стол.
Орена явно ошеломляет подобное предложение.
– Мы же не падальщики, которые роются в грязи в поисках пропитания.
– Конечно нет, – смеюсь я, как будто никогда прежде не занималась подобным. Из-за недостатка еды приходилось питаться тем, что посылала природа. Я даже отыскала в библиотеке отца книги о местных территориях, благодаря которым научилась отличать съедобные грибы от ядовитых. – Просто в лесу растут очень вкусные грибы, а мне нравится их собирать.
Он наливает мне воды и вина из двух отдельных графинов.
– Буду иметь в виду.
«Но не собираюсь обращаться», – мысленно добавляю я, почти слыша эти слова в его голосе.
– Хозяин дома будет ужинать со мной? – интересуюсь я.
– Нет, он поест в своих покоях.
Я поджимаю губы.
– Мы увидимся после ужина?
– К тому времени солнце почти сядет.
– В столь поздний час он может прийти ко мне в покои.