Оформление сцены организаторы свели к минимуму: разлапистый герб Интерпола на заднике, наполовину свернутые флаги в углу, три стула и тот самый злополучный столик с недостающей до пола драпировкой.
– Ну, вот – поток вопросов постепенно исчерпался… – заместитель министра коротким движением отер со лба пот и кивнул в сторону сидящих рядом:
– Видите ли, в силу профессиональной привычки нам легче спрашивать, чем отвечать. Поэтому, хотелось бы попросить снисхождения… Как, господа журналисты?
Почти три часа в душном зале… Всем, вполне естественно, хотелось на воздух – и публика одобрительно загудела. В конце концов, официальная программа конференции уже исчерпана!
– Простите, можно..? – к единственному микрофону на пятачке перед сценой протиснулась худенькая «джинсовая» девушка. Она уже давно ждала своей очереди – и теперь страшно испугалась, что прогрессивное человечество не услышит заготовленный ею вопрос.
– Кто же откажет даме! – улыбнулся вежливой прибалтийской улыбкой ведущий. – Тем более – такой очаровательной…
– Это общий вопрос… – журналистка с трудом перекрикивала нестройный гомон уже настроившихся на выход коллег:
– Если конференция посвящена проблемам организованной преступности… Не логично ли было бы пригласить и её представителей? Дать им возможность высказаться, что-то обьяснить?
Зал отреагировал даже раньше сидящих на сцене – смешками и репликами с мест. От дверей потянуло дымком сигарет…
– Господа, тише! – призвал собравшихся к порядку заместитель министра. – Господа…
– Кстати, это очень интересный вопрос, – неожиданно поддержал пунцовую от смущения журналистку господин Боот. Он вообще был хорошо воспитан и всегда вставал на сторону слабых. – Если бы здесь давали приз, как за самый интересный вопрос, он был бы присужден именно вам.
– Ответите? – уточнил ведущий. – Или, может быть, вы?
– Нет, благодарю… В другой раз! – отрицательно помотал седой головой представитель российских спецслужб. Он с благожелательным интересом рассматривал девушку перед микрофоном: молоденькая, симпатичная! И не дура… Жаль, от волнения забыла даже представиться, но ничего – уточнят, пригласят на интервью… А там посмотрим.
– Господин Боот?
– Да, так! – сделал паузу представитель Интерпола. – Я позволю себе ответить вопросом. А почему вы думаете, что представители организованной преступности не заявились сюда и без нашего приглашения? Думаете, им не интересно, что здесь происходит? Конечно, они не носят на груди соответствующих пластиковых табличек, но…
Публика постепенно притихла, вслушиваясь в слова переводчика.
– …Но современная мафия – это вовсе не бритоголовый боксер-вышибала или зловещий толстяк с еврейским носом и итальянским акцентом. Тот, кто работает на международные криминальные структуры, должен иметь безупречную внешность и репутацию – бизнесмена, полицейского, журналиста! Или журналистки… Иначе нам было бы очень легко работать. Вы удовлетворены?
– Ответом? Вполне, – кивнула уже немного оправившаяся от смущения «джинсовая» девушка.
– Вот и ладно! – пора было заканчивать. Ведущий опять взял инициативу в свои руки:
– Прежде чем поблагодарить господина Боота и нашего российского коллегу…
Не прошло и пяти минут, как последнее официальное мероприятие конференции успешно завешилось. Толпа повалила на улицу, весело переругиваясь и толкаясь в узких проходах: за неделю разноязычные представители прессы успели привыкнуть друг к другу, но ещё не настолько, чтобы надоесть.
– Пора и нам! – встал со стула представитель страны-организатора. Господин Боот щелкнул замочками своего портфеля, а руководитель российской делегации поправил узел галстука и кивнул.
– Хорошо!
Снаружи, за стенами душного корпуса, было действительно великолепно…
Крохотная республика, в которой и повернуться-то толком негде, умудрилась сохранить и не изгадить свой собственный Национальный природный заповедник: море, полное янтаря, песчаные дюны на побережье, корабельные сосны… Чуть в стороне шумела встревоженная теплым ветром реликтовая дубрава.
Публика уже весело толпилась вокруг заставленных разнообразной снедью столов: пикник для участников, гостей и прессы организовали прямо под открытым небом. Обслуживающий персонал – в основном, охрана и водители, по очереди исчезал на кухне. Для особо важных персон оборудовали нечто вроде навеса…
Вообще, к протокольным условностям здесь относились с трепетом, характерным для большинства новорожденных демократий. Это проявлялось и в принципиальных вещах, и в мелочи – такой, например, как формирование кортежа. Мотоциклисты, разукрашенные машины сопровождения и по представительскому автомобилю каждому из «первых лиц»: русскому генералу, господину Бооту и заместителю министра… Остальным полагались места в автобусах.
Так было на пути в заповедник, так планировалось и возвращение.
– Ну, всего доброго! Мы ведь уже не увидимся? – генерал пожал протянутую представителем Интерпола руку.
– Да, я прямо в аэропорт.
– Счастливого полета!
– Коллеги, а что если… – прибалту не удалось закончить фразу: со стороны стоянки раздался, перекрывая возмущенные крики, протяжный металлический скрежет. – Что там такое?
Подскочивший охранник из местных отрапортовал – быстро-быстро, на родном языке. Но и без перевода было ясно – выруливавший на свое место в колонне автобус не вписался в радиус разворота и смял крыло одной из черных представительских машин.
– Ничего страшного! – успокоил коллег заместитель министра.
– Кажется, это ваша, господин Боот? – посочувствовал генерал. – Бывает.
– Досадная мелочь… Я с радостью предоставлю вам свой автомобиль.
– Зачем? – успокоил прибалта высокий гость. – Мы можем поехать вместе. Время до вылета есть.
– Но по правилам безопасности…
Это были формальные возражения, поэтому через минуту вещи господина Боота уже перегружались в точно такую же машину с полосатым флажком республиканских цветов на капоте.
– Увидимся вечером? – чуть дольше, чем принято продлил рукопожатие глава русской делегации.
– Да, я должен буду вас проводить на вокзале.
– Там, обычно, не до того… И – спасибо тебе! – поблизости никого не было, но генерал все равно говорил почти шепотом.
– Все в порядке? – Собеседник знал, что имеется в виду не только предписанная протоколом забота. После встречи в театре они не перемолвились и парой слов.
– Да, надеюсь… Будь здоров!
– Жене привет передавай. Детям, внукам!
– Обязательно.
И старики разошлись по своим машинам. Мягко закрылись двери с тонированными стеклами, дюжина водителей одновременно выжала сцепление, потом прибавили газу – и колонна двинулась в путь…
Первое, что сделал после этого заместитель министра – это нажатием кнопки поднял звуконепроницаемую перегородку между передними и задними сидениями.
– Все, наконец-то… – он и по-английски говорил все с тем же неистребимым прибалтийским акцентом.
– А другой возможности побеседовать не было? – вышедший из рядовых полицейских, господин Боот скептически относился к разного рода инсценировкам. Хотя, справедливости ради стоило признать: эта получилась вполне натурально.
– Вы же видели! Все время на людях – чужие уши, чужие глаза. Журналисты кругом… Незачем давать пищу для разных домыслов.
– Пожалуй, вы правы.
– Не лезть же мне ночью к вам в номер, через форточку, верно? Еще поймут старика превратно, и родится ещё одна нездоровая сенсация…
Шутка была заготовлена заранее, поэтому выокопоставленный чиновник Интерпола посчитал для себя возможным улыбнуться:
– Слушаю! Та встреча, о которой вы сообщали – она все-таки состоялась?
– Да. Как и было обусловлено…
Чтобы сделать карьеру в спецслужбе крохотной, незаметной на карте Европы страны, необходимо иметь могущественных покровителей. В свое время бывший советский чекист, а впоследствии активный деятель национально-патриотическаого движения поставил на секретные структуры Интерпола… и, кажется, не ошибся. В разведке, как в политике, не бывает постоянных друзей – есть только временное совпадение интересов.
– Почему вы не воспользовались обычным каналом связи?
– Ситуация слишком деликатная…
– Слушаю! – повторил господин Боот.
За тонированными стеклами замелькали опрятные, с черепичными крышами придорожные хутора – очень скоро их сменят пригороды столицы… Опять времени было в обрез! За последнюю неполную неделю нынешние собеседники провели вместе не один час, но возможности переговорить так и не представилось: постоянно вокруг были чужие уши, глаза, телекамеры. Представитель Интерпола отдал должное отчаянной изобретательности местного коллеги – представление с «битой» машиной его люди разыграли вполне профессионально и естественно.
– Вот подробный отчет…
Господин Боот кивнул, взял крошечный, вполне безобидный с виду контейнер и щелкнул замочками дипломата:
– Пожалуйста, прокомментируйте вкратце – хорошо? – теперь его интересовало то, что по традиции секретных служб оставается за рамками сухих и лаконичных строчек агентурного сообщения: оценки, выводы, предположения… Тот самый «эмоциональный шлак», за который суровые преподаватели разведшкол всего мира снижают своим подопечным контрольные баллы.
– … Они убеждены, что доллары похищены какой-то из российских организованных преступных структур. Поэтому и обратились через меня за содействием. – Рассказ получился коротким, но емким: чувствовалось, что прибалтийский коллега имел возможность продумать каждое слово. Теперь он замолчал, предоставляя собеседнику возможность задавать вопросы.
– Генерал действительно может повлиять на мафию?
– Его люди… В известной степени они влияют на все, происходящее сейчас в России. И, сами понимаете, к официальному статусу моего старинного приятеля такое положение вещей никакого отношения не имеет.
– Хорошо. Вы сможете потом подготовить для меня об этом отдельную справку?