– Видишь ли, хозяин избушки оказался крупнейшим машиностроительным и электронным магнатом. В его владения и местные власти не рисковали заходить без крайней надобности, а уж допускать туда дипломатов… К тому же тогда еще был Советский Союз, разведки и контрразведки развлекались вовсю. На тот момент нашим дипломатам показалось нецелесообразным допускать даже намек на зарождающийся скандал. Так, вертолеты полетали, обломки обнаружили и пришли к выводу, что исследовательское судно попало в шторм и затонуло. А экипаж и пассажиры погибли. Меня же, похоже, все-таки приложило головой о камни, потому что первые две недели после крушения я даже имя свое не мог назвать. Японец, который меня вытащил, – Кимото Агасава – совсем недавно потерял жену при рождении второго сына. Он тогда удалился от дел и перебрался жить в эту хижину. А через три дня нашел меня. Вот он и решил, что Бог вернул ему маленького сына. А такой дар он не собирался никому возвращать. Потом я познакомился с его старшим сыном – Акирой. Знаешь, я с тех пор считаю его своим братом. Мы и правда с ним очень близки.
– Как же вы общались? Вряд ли даже очень продвинутый японский магнат говорил по-русски.
– Ты права. – Алекс усмехнулся. – Зато и он, и Акира прекрасно изъяснялись на английском, который я тоже знал очень прилично. А потом я выучил японский. Я рос вместе с Акирой – он всего на год меня старше. Учились мы дома. Мало кто мог рискнуть задавать вопросы такому человеку, как Кимото Агасава. К тому же, можешь себе представить, его предки сколотили неплохой капитал на наемных убийствах пару веков назад. При упоминании клана Агасавы до сих пор многие оглядываются по сторонам и понижают голос.
– Ниндзя?
– Ну что-то вроде этого. Каждый день по нескольку часов мы занимались с Акирой в зале, когда были в городе, и просто на берегу, когда жили в хижине. Кимото-сан старался передать нам те знания и умения, которые в его семье передавались веками из поколения в поколение.
– Значит, и ты ниндзя? – Женя даже подпрыгнула на месте.
– Ну что ты… Этому нужно учиться всю жизнь. Во-первых, я поздно начал изучать основы – Акира гораздо сильнее меня, – во-вторых, когда мне было двадцать лет, Кимото Агасава погиб в авиакатастрофе. Мы, конечно, продолжаем тренироваться и стараемся держать себя в форме.
– Ага, значит, просто держать себя в форме. Понятно. Что было дальше?
– А дальше, после смерти отца, его адвокат огласил завещание. Мы с Акирой были признаны равноправными наследниками его империи. Нет, конечно, были еще другие распоряжения, но основной капитал оставался в семье. Представляешь, он действительно считал меня своим сыном. – Его голос дрогнул. Но, тряхнув головой, он продолжил: – Кроме завещания у адвоката были документы, удостоверяющие мою личность, – оказывается, Кимото нанимал, а точнее, покупал людей, которые нашли все оставшиеся документы о моей семье здесь и выкупили их или копии. Там же был рассказ о том, как он нашел меня на берегу после крушения советского судна. И документ о моем усыновлении. То есть вроде как я гражданин Японии. В то время в Союзе уже начали твориться все эти волнения, и мы с Акирой уехали в Европу, чтобы выполнить последнюю волю отца – я должен был получить приличное образование. Потом я вернулся уже в Содружество, быстренько уладил дела со своей идентификацией…
– Быстренько… – Женя снова иронично усмехнулась. – А зачем?
– Чтобы спокойно жить здесь, когда мне вздумается.
– Спокойно?
– Ладно, не придирайся. Мы с Акирой решили не делить средства семьи. Он продолжает управлять империей отца в Японии и Америке, а я, получив начальный капитал, работаю в Европе. Вот, в общем-то, и вся история. – Алекс перевернулся на спину и потер рукой больной бок.
– Больно? – Женя встревоженно вскинулась и стала над ним на колени. Он весело подмигнул ей и потянул на себя. – Пусти, глупый. Ты же ранен! – Она безуспешно попыталась вырваться.
– Ладно тебе. Кроме языка, у меня ничего не болит. Что-то я разговорился сегодня. – Алекс не ожидал, что станет рассказывать ей всю эту историю. Он и сам не был готов к потоку собственного красноречия. Черт, что же с ним происходит? Он недовольно покачал головой и попытался отстранить Женю и встать.
– Нет уж, постой. – Она обвила руками его шею. – Я очень ценю, что ты решил рассказать мне всю эту историю. Спасибо. – Она нагнулась и легонько поцеловала его в губы. – Спасибо за доверие.
Он провел рукой по ее спутанным волосам и вдруг понял, что все правильно, так и должно быть. Она не предаст и не обманет. Ей можно довериться, и он, кажется…
– Алекс? – прервала она его неожиданную мысль.
– М-м-м? – не отрывая губ от ее шеи, вопросительно промычал он.
– А кто такой Тор?
– Ага. – Он отстранил голову и насмешливо заглянул ей в глаза. – Мы хотим все и сразу.
– Хотим. – Она скорчила виноватую рожицу и спрятала свое лицо у него на плече.
– Эту сказку мы оставим на потом. – Он передвинулся, чтобы все же поймать ее взгляд, и улыбнулся. – А то нам и поговорить будет не о чем.
– Поговорить?
– Да, иногда мы будем разговаривать. – Он сделал вид, что попался на ее притворное удивление. – Кстати, я в детстве учился играть на гитаре.
– А я писала стихи.
– Женька, прочти парочку, а?
– Они глупые и детские.
– Не нарывайся заранее на комплимент. Читай.
– Ладно, ты сам напросился. – Она откашлялась и принялась с пафосом декламировать.
Эй, где ты там? Привет тебе, Звезда!
И вот опять в привычной суматохе
Ты слышишь, как уходят поезда
Туда, где и без нас совсем не плохо.
По комнате гуляет сквознячок,
И нужно встать, чтобы зажегся свет.
И не поет за стенкою сверчок,
И знаешь ты: его там просто нет.
Уже не думаешь, что жизнь прекрасна,
Что рядом будут верные друзья,
И кажется, что наконец все ясно.
Да только изменить ничто нельзя.
– Эк тебя проняло. Спорим, ваяла, когда было холодно и сыро?
– Ну вот, теперь ты будешь издеваться. Честно говоря, ты прав, была поздняя осень.
– Жень, какая же ты у меня умница! А можешь что-нибудь более жизнеутверждающее?
– Могу. Но в другой раз. А то нам и поговорить будет не о чем…
– Женька, какие цветы несла Маргарита в день встречи с Мастером? – Олег сидел в кресле, закинув ноги на журнальный столик, и разгадывал кроссворд. Неожиданно для себя Женя подружилась с этим сотрудником службы охраны, который присматривал за ней во время отсутствия Алекса. На этот раз, прихватив с собой огромный кофейник и чашки, они с комфортом устроились в небольшой комнатке, которая совсем недавно была оборудована как ее кабинет. Беспрерывно щелкая мышкой и не отрывая взгляд от монитора, Женя, как могла, помогала приятелю.
– Желтые. – Она отхлебнула из чашки и снова опустила руку на мышку. Сегодня ей еще предстояло закончить правку макета перекидного календаря. Работа не сложная, но нудная.
– Одуванчики, что ли?
– Почему одуванчики? Просто желтые. Проверь.
– Точно. – Олег радостно присвистнул. – А какое любимое слово у полковника Гурова? Кстати, кто он?
– Мент один у Николая Леонова. Практически, твой коллега. Лев Иванович Гуров.
– А любимое слово?
– «Это вряд ли».
– Жень, одно слово.
– Тогда «обязательно». Посмотри, тебе фон здесь нравится больше желтый или персиковый? – Она склонила набок голову, открывая монитор.
Олег привстал и окинул взглядом картинки.
– Желтый. Как-то полегче смотрится.
– Ага, и мне так кажется. Что там еще?
– Кто написал серию романов о корпорации МИФ?
– Роберт Асприн. Слушай, у тебя что, литературный кроссворд?
– Да нет, просто на остальные вопросы я уже ответил. О, это ты вряд ли знаешь: исполнитель песни «Бесы».
– Обижаешь. Как это не знаю? Одна из моих любимых. Это «Ария». Мы в институте на нее здорово подсели, даже на концерт разок сходили.
– Угу. Только «Ария» не подходит. О чем песня?
– О бесах. Проверь тогда «Кипелов». – Женя прикрыла глаза, припоминая текст. – Слушай:
Господи, я – не твой,
Ближних я не могу любить.
Трудно мне жить слугой,
А хозяином мне не быть.
Дай мне сойти с ума —
Ведь с безумца и спроса нет.
Дай мне хоть раз сломать
Этот слишком нормальный свет.
– Дивная песнь. А я из их репертуара, кроме «Ангельской пыли» и «Я свободен», ничего и не слыхал.
– Чайник ты, Олежка. Но не переживай, рано или поздно все периодически заболевают «Арией». Слушай еще:
В этой пьяной стране
Есть на каждого кнут.
Здесь поют о душе
И в нее же плюют…
– Как назло, как назло, я понял слишком поздно. – Закончил за нее насмешливый мужской голос. Олег подпрыгнул в кресле, Женя вздрогнула и повернулась к двери. Прислонившись к стене, Алекс с улыбкой наблюдал за ними. – «Паранойя», если не ошибаюсь? Повышаешь культурный уровень моих сотрудников? Миленько тут у вас…
– Вы же приказали не спускать с нее глаз. – Олег уже успел взять себя в руки. – Совмещаем приятное с полезным.
– Как же это вы такие ответственные – и пропустили мое появление? – Алекс обнимал одной рукой подскочившую к нему Женю и над ее головой язвительно поглядывал на охранника.
– Так то ж – вы! Будь кто другой, я б его мигом срисовал.
– И где это мы набрались дворцовых манер? Версаль просто отдыхает. – Алекс уже открыто смеялся. – Кстати, красавица, там внизу твой мобильный уже надорвался. Вот, держи. – Он достал из кармана телефон и вручил его Жене. Та поколдовала с клавишами и тяжело вздохнула:
– Черт, я совсем про нее забыла! Тетка меня убьет.
– За что? – Алекс усмехнулся, заметив, как напрягся Олег.
– За отсутствие должного внимания и уважения к ее персоне. Будет, как в анекдоте: лучше б я умерла вчера. – Женя грустно улыбнулась и покачала головой. – Никакая охрана не спасет, и никто не узнает, где могилка моя…