С мыслью о Хидден Ли поднимается на поле – и оказывается в одном ряду со своими. Команда радостно встречает его. Через секунду «синие» уходят под землю.
Череда новых подъемов и спусков. Дождь усиливается, бегают по грязи. Ли поскальзывается – и взмахивает руками, пытаясь удержать равновесие. Ему это удается, но впечатление испорчено. Зритель разочарован.
Бонусов команда сегодня не получит, понимает Ли.
Дождь переходит в ливень.
Ли бежит по стрелке, путь преграждают «красный» и «зеленый». Ли отчаянно рвется вперед. Его отталкивают. Получив ощутимый удар по голове, он чудом не опрокидывается в грязь.
«Кто счастья ждет, кто ищет, не боясь, достоин лучшей участи, чем смерть на поле боя…»
Игрок «фиолетовых» на бегу спотыкается и растягивается на траве. Зал ревет и улюлюкает. «Синие» спасены. В игре – перелом.
Удача поворачивается лицом, последние минуты команду Ли сопровождает одобрение зрителей. Подворачиваются удачные варианты. Никто не поскальзывается. А невысокая кругленькая Мария каким-то непостижимым образом молниеносно пересекает поле по центральной диагонали и оказывается в ряду своих, которые встречают ее восторженными криками. Им вторит зал. «Все не так плохо», – думает Ли, опускаясь под землю.
Игра закончена. Команды вновь на поле. Комментаторы объявляют приз зрительских симпатий, и Ли с удивлением слышит, что это его «синие». Каждого игрока называют по имени. Они обнимаются друг с другом, хлопают его по плечу, что-то кричат… Ли отстраненно прислушивается к голосу комментатора, но все равно никак не может поверить.
– … И капитан команды «синих» – Логические Игры-ы-ы-ы-ы! – ревет голос над стадионом.
Ли вздрагивает, услышав свое имя. Все-таки, именно его команда получила бонус.
Он ищет взглядом Хидден – на автомате, ведь это нереально, увидеть ее в толпе других болельщиков. Но неожиданно – видит. Она машет синим флагом.
Ли не может встретиться с ней после игры. Но идет домой почти счастливым.
– Ваш ход, ладья.
– О, есть ли справедливость? В игре, где мы – ничто, мы лишь статисты, мы – ветер, тень, букашки-однодневки. К чему стремиться нам, за что сражаться?
– Не плачьте, ваших слез я не достоин. Все смертны. Будет новая игра.
Режиссер всю дорогу кивает. Не то воодушевил вчерашний успех, не то Ли, наконец, сжился с ролью, но играет он естественно.
После репетиции они с Хидден сидят в буфете. Она пьет кофе, он – молочный коктейль. Ли не любит кофе. Адреналина ему хватает и так.
– Хорошо, что у тебя иногда бывает выходной, – улыбается Ли и внезапно спрашивает: – Ты веришь в Игрока, Хидден?
– Нет.
– Это странно. Все женщины верят.
– Кто это все? – пожимает плечами Хидден. – Твоя жена? Твоя Мария?
– Хотя бы.
– В юности и я верила. Пока не поняла, что его не существует.
Хидден продолжает пить кофе, украдкой поглядывая на Ли. «Догадается ли он когда-нибудь пригласить меня на маджонг, – думает она. – Черно-белый маджонг. Это так прекрасно. Может, намекнуть ему?»
– Только мне наша пьеса кажется дурацкой? – спрашивает Хидден вместо этого.
– Не только тебе. Но я не видел других.
Ли потягивает коктейль через соломинку. Хидден смотрит на него:
– Я часто думаю… зачем ты приходишь в театр? Ведь тебе даже не нравится пьеса.
– Мне нравится играть. Это так же увлекательно, как складывать пазлы. Даже если не нравится картинка.
– А в «офф-лайнс»?
Ли хмурится:
– Это иное. Кураж, но… ничего для души.
– Знаешь, я бы очень хотела играть в твоей команде.
– Нет! – вырывается у Ли.
– Почему?! Я знаю всех твоих игроков. Знаю правила. Я столько раз видела шоу, что…
– Ты не понимаешь. Это – как арена. Цирк. Колизей. Там не нужна работа ума – только ноги. Борьба довольно грубая. Это не для тебя.
– Но у вас играют и женщины…
– Мария – другая. Она прочная, как фундамент. А ты – слишком хрупкая.
– Я?! – брови Хидден взлетают. – Да ты меня не знаешь.
– И не хотел бы узнать с этой стороны – признается Ли.
Хидден замолкает и допивает кофе. Романтический момент испорчен.
Переодеваясь для шоу, Ли ничего вокруг не замечает, он занят своими мыслями. Как неловко получилось с Хидден. Неловко – и глупо. Но он сказал правду: «Оффлайне» – не для таких, как она.
Когда Ли поворачивается к команде, он понимает: что-то не так. Уже хотя бы потому, что игроков только трое.
– Тебя искал директор, – мрачно говорит Настольник.
Полный нехороших предчувствий Ли спешит в кабинет. «Кто-то из фиолетовых стуканул», – доносится вслед ему.
Директор очень похож на режиссера: пухлый и в пиджаке. Вот только пиджак не в клетку, а в линию.
– Что же вы тянули до последнего? – бурчит директор, не отвечая на приветствие. – У вас беременный игрок, вы что, не знали?
Ли застывает, как вкопанный.
– Не знал. Мария?
– А вы полагаете, это может быть кто-то другой? – усмехается директор.
– Но она так бегала… – оторопело произносит Ли. – Полагаю, срок еще не настолько…
– «Не настолько»? – передразнивает директор. – Живот виден, этого достаточно. Если она упадет и получит травму, кто будет отвечать? Не вы! А я! А я отвечать не хочу. Поэтому с сегодняшнего дня Мария снята с шоу.
Ли холодеет.
– А мы?..
– Правила вам известны. Вчетвером не играют.
– Но послушайте… – почти кричит Ли. – Если я найду игрока – сейчас, немедленно?
– Немедленно? – хохочет директор. – Знающего игру? Готового слиться с командой? Достаточно ловкого, быстрого и неглупого?
– Да, да!
– Ну у вас и апломб! Но я предоставлю вам этот шанс, Логические игры. Только потому, что вчера «синие» заработали бонус. Дерзайте. У вас полчаса.
Как был, в синей форме, Ли выскакивает к шоссе и ловит такси. Через пять минут он уже у дома Хидден. Через шесть – звонит ей в дверь. Она открывает.
– Какое счастье, что у тебя сегодня выходной, – говорит запыхавшийся Ли.
Хидден видит его, одетого в синюю форму, и все сразу понимает.
– Сейчас? – только и спрашивает она.
– Да. Если можешь – скорее! – умоляет Ли.
– Я готова, – пожимает плечами Хидден и выходит из квартиры.
Они спускаются вниз и садятся в такси. Машина, как норовистая лошадь, стартует с места, увозя их на стадион.
– Мария? – догадывается Хидден.
– Как ты узнала?
– Она выглядела такой счастливой вчера на поле.
– Только не говори, что ты с трибуны…
– Забавно, – перебивает Хидден: – Не маджонг, конечно, но… Кажется, я начинаю верить в Игрока.
– Ты мечтала о маджонге? – Ли виновато хлопает ресницами.
Хидден улыбается.
– Зачем тебе это все? – спрашивает Ли. – Ты же – «Поиск Предметов».
– Я люблю искать, – кивает Хидден. – Вот я и нашла. Тебя.
Снова дождь, грязь, крики, удары, свист и проклятья зрителей, насмешки комментатора. И – нужные клетки, и – кураж от бега, и – удачные варианты. И одобрительные возгласы своих, в синем. А где-то на трибуне – Мария, она болеет за нас. А рядом – Хидден, «которую я встретил так поздно, так внезапно»…
Возможно, сегодня не мы получим бонус – сейчас это неважно. Мы будем бороться до конца, потому что мы вместе.
И верим в Игрока.
3Тинейджер перед взрослениемФОКСТРОТ
Нашими действиями нередко движет желание любить и быть любимыми, и в юности это проявляется особенно ярко. Поиск партнера, первый любовный опыт – это так похоже на фокстрот, названный в честь брачного танца лис, который они выполняют на задних лапах в течение нескольких минут! И хорошо, если этот танец прошел удачно – но бывает и иначе…
♂ Свинобабка
Наступила осень, и половина горожан поехала на дачи выкапывать ананасы. Мне незадолго до этого удалось умыкнуть с правительственного склада свинобабку, и потому вопрос пропитания передо мной совершенно не стоял.
Зато вопрос проживания с существом, которое способно есть любую органику, выдавая взамен нежнейшее мясо в виде тонких ломтиков, стоял острее некуда.
Свинобабка не пахла, в еде оказалась непривередлива, потребляя все, что дают, – от ножки стула до забродившего йогурта. Она мило тыкалась слепой мордой в ладони угощающего ее всякой дрянью человека и довольно урчала, когда вы – ну или я, как в данном случае, – влезали рукой в липкий карман в ее брюхе и доставали оттуда готовое мясо.
Но находиться с нею в одной квартире было просто невыносимо. Свинобабка казалась немым упреком, она, вечно довольная и спокойная, словно генерировала вокруг себя нервозность и уныние.
Мне стало казаться, что я трутень, вор и отребье, что все мои встречи с женщинами были исполнены похоти и мерзости. А все, чего я когда либо желал, – мелко, жалко и не стоит даже упоминания.
Пожалуй, все именно так и было. Но я не представлял себе другой жизни, да и не хотел никогда. Все, чего я желал, – это украсть достаточно, чтобы хватило на переезд в более стабильный район, куда-нибудь в Выхино или даже в Химки.
До недавнего времени я каждое утро втыкал вилку ноутбука в мигрирующую по стене серую полосу и ворочал свой лэптоп на столе до тех пор, пока он не находил бай-фай. А затем взламывал в очередной раз правительственную сеть в поисках того, ради чего я мог бы оторвать зад от кресла.
Иногда я выбирался в клуб «Вульва» и снимал там девчонку – на один вечер, реже на два, а если совпадали звезды – что случалось очень нечасто – на неделю или чуть больше. Мы пили, не вылезая из постели, играли в карты на желания или просто в фанты, если азартные игры претили даме. Затем, рано или поздно, похмелье настигало меня, и я выставлял девушку из квартиры, порой со скандалом.
И жизнь продолжалась дальше – я воровал, подыскав себе очередную цель, достаточно ценную и недостаточно охраняемую. Ел, пил, спал. Знакомился с очередной дамой, прекрасно проводил с ней время и в очередное утро выставлял ее на улицу – чтобы в одиночестве переживать очередное похмелье.