ая, она шествовала по коридорам госпиталя, словно королева по тронному залу. Ее руки двумя легкими птицами порхали в бинтах, и солдаты забывали о боли…
Об этом Оленин узнает позже, от общих знакомых.
А пока он бродит по обугленным развалинам парижского особняка Иды в поисках хоть какой-нибудь мелочи, которую сможет хранить как память о своей немилосердной любви. Вдруг среди головешек блеснет золотое украшение или серебряная ложка, которой пользовалась его Богиня? Зобеида, Клеопатра… Саломея…
– Привет, дружище, – окликнул его хрипловатый баритон.
– Ты жив, курилка! – просиял граф. – И в отличной форме.
– Я не могу умереть… – ухмыльнулся Самойлович. – Я неистребим, брат…
– Тебя не узнать.
Самойлович был одет как боец армии Сопротивления. Он коротко остриг кудри, сбрил бакенбарды. В его щетине и усах проступала седина, но глаза горели тем же хищным огнем.
Оленин тоже поседел, его мучила подагра. Он, прихрамывая, бросился обнимать приятеля. Самойлович холодновато похлопал его по плечу здоровой рукой. Правая висела на перевязи.
– Тебя ранило?
– Так, ерунда. Задело… Опять то же плечо, что и под Мукденом.
– Ты воевал?
– Старый конь борозды не портит, – уклончиво ответил Самойлович. – Я знал, что найду тебя здесь… Ба! Да ты весь вымазался в саже…
– Дом Иды сгорел. Она ужасно расстроится…
Приятель не разделил его искреннего горя.
– Отыскал что-нибудь?
– Что тут найдешь? Одни угли и пепел…
– Видел, как танки генерала Леклерка гнали фрицев? – развеселился Самойлович.
– Нет. Мы с соседями прятались в подвале…
– Похоже на тебя, Оленин, – захохотал приятель. – Страшно было?
– А то!
– Ты плохо выглядишь. Бледный, худой. Будто с креста снятый. Эмма-то жива?
– Умерла. В сорок первом… Немцы не жаловали больных. Все пациенты психиатрической клиники внезапно угасли. Один за другим…
– Надо было вывезти ее в Англию.
– Никто не ожидал от немцев такого варварства! – оправдывался граф.
Впрочем, его титул, как и все его прошлое, теперь утратили всякое значение.
– Бедная Ида… – вздохнул он, тут же забыв о жене. – Каково ей-то стареть?
– Да, брат, тяжело… – кивнул Самойлович. – Занавес закрылся. Овации смолкли… Ладно, ты-то хоть не падай духом. У меня для тебя сюрприз!
– Какой? – равнодушно спросил граф.
– Одна штуковина…
– Как думаешь, Ида вернется?
– Полагаю, да. Здесь во Франции она была счастлива…
Самойлович движением фокусника выхватил из-за пазухи мешочек наподобие кисета.
– Держи.
– Я не курю… – покачал головой Оленин.
– Фу-ты! Держи, говорю! – рассердился приятель. – Стал бы я тебе табак предлагать!
– А что это?
– Память об Иде…
– Ты видел ее перед отъездом?
– Не успел. Она в спешке покидала свой дом. Почти все оставила… Я нашел это случайно. В ее спальне. Ида обожает тайники!
Самойлович поведал графу печальную историю. Француз, который проектировал внутреннюю отделку особняка мадам Рубинштейн, проиграл ему в карты баснословные деньги. Умолял об отсрочке, чуть ли не на коленях ползал.
– И ты потребовал, чтобы взамен долга он раскрыл тебе тайники Иды? – догадался Оленин. – Ты чудовище! Как ты мог? Это подлость! Злодейство! – Не большее, чем убивать беззащитных служанок… – захихикал Самойлович.
– Довольно! – рассвирепел граф. – Я сыт по горло твоими намеками. Ты нарочно дразнишь меня?
– Вот таким ты мне больше нравишься. А то распустил слюни…
– Ты обокрал Иду! Воспользовался случаем!
– Особняк все равно сгорел. То, что не разграбили оккупанты, погибло бы в огне, – без тени смущения возразил Самойлович. – Раз ты такой порядочный… твоя воля. Я оставлю талисман себе. Прощай, граф! Не поминай лихом…
– Постой! Да погоди же… Ну, прости меня. Я погорячился.
– Стало быть, берешь?
Оленин робко протянул руку с изуродованными подагрой пальцами. Они мелко дрожали.
– Я передумал, – заявил Самойлович, пряча мешочек. – Ты недостоин такого подарка. К тому же вещица ворованная, как ты изволил выразиться…
Оленин оторопело уставился на него.
– Хочешь и меня принудить ползать на коленях?
– Экий ты нескладный, братец! То ругаешься, то чуть не плачешь. Ладно уж, – сжалился отставной офицер. – Бери! Помни мою доброту. Авось встретимся! Ты мне должен будешь.
И он положил кисет из малинового бархата на испачканную ладонь графа…
Глава 28
Не дождавшись возвращения доктора, Сима пришла в полное смятение. Телефон Лаврова не отвечал. Каждый раз женский голос вежливо сообщал, что «связь с абонентом отсутствует». Мобильник Оленина мелодично откликался из его запертого кабинета. Юрий Павлович попросту забыл о нем впопыхах.
Сима извинялась перед пациентками, придумывая оправдания.
– Его срочно вызвали в министерство, – сообщала она рассерженным дамам. – Нельзя было отказать. Там какое-то важное совещание.
К вечеру, когда рабочее время истекло, а доктор так и не появился, она не выдержала и позвонила Карташину. К кому еще она могла обратиться? Молодой человек охотно согласился приехать.
Сима поставила офис на сигнализацию, закрыла и вышла на улицу. Было уже темно. Дул ветер, пахнущий сыростью и выхлопными газами. Машина Карташина притормозила у тротуара, дверца распахнулась.
– Садись. Что случилось? – испугался он, увидев ее заплаканное лицо.
– Юрий Павлович…
– Он тебя уволил?
Она мотнула головой и всхлипнула.
– Он… пропал.
– Как это? – опешил Олег. – Куда пропал?
– Ушел… и не вернулся. У него возникло «окно»… свободный сеанс. Пациентка заболела, и он решил пройтись. Или отлучиться по делам.
– Ну?
– Прошли положенных два часа, потом еще час… еще… а его все нет и нет. Сотовый он оставил в кабинете. Я не могу с ним связаться. Что делать?
– А по какому поводу паника? Твой доктор – не маленький ребенок, который заблудился на незнакомых улицах.
– Вдруг с ним что-то произошло? Что-то страшное? Сима не знала, имеет ли она право говорить о «помощнике колдуньи», поэтому умолчала о Лаврове. Он обещал присмотреть за Олениным, а сам не выходит на связь. Неужели тоже исчез?
– У доктора есть родственники? Друзья? – озадаченно спросил Карташин.
– Откуда мне знать?
– Значит, надо звонить в больницы и морги.
– В морги? – ужаснулась Сима.
– Или в полицию. Впрочем, туда бесполезно. Там тебе скажут то же, что и я. Подумаешь, ушел мужик с работы и загулял. Может, у него баба… о, пардон, женщина есть! Или выпил лишнего! Сколько таких случаев! Если через три дня не объявится, тогда начнут искать.
Успокаивая Симу, Карташин сам встревожился. Ситуация ему не понравилась.
– Ты ничего подозрительно не заметила?
– Чего? – не поняла она.
– Может, следил за ним кто? На улице околачивался?
У Симы вертелась на языке Айгюль, но она сдержалась.
– Вроде бы нет…
– Слушай, черт с ним, с доктором! – разозлился Карташин. – Кто он тебе? Ни сват, ни брат…
– Мы же работаем вместе, – возразила девушка. – Человек пропал, а я никуда не сообщила. Что мне, сидеть сложа руки?
– Да появится он… куда ему деваться-то? Ты не обязана его опекать. Он взрослый дяденька. Может, завалился в ресторан… пьет, закусывает, блин, а ты места себе не находишь. Или дома давным-давно. Знаешь его адрес? Поехали, проверим.
– Неудобно как-то…
– А переживать без толку – удобно? Нервничать? Погляди на себя… бледная, глаза опухли. Брось ты, ейбогу, эту дурную работу! Иди ко мне в клуб. Деньгами не обижу, и спокойнее будет.
– Нет, – решительно отказалась Сима. – Я медицину люблю. Врачом хочу стать, а не официанткой. Может, даже психиатрией займусь, как Юрий Павлович.
– Эти психиатры – сами психи! Погляди на своего Оленина… как есть псих. Маньяк! Может, он на охоту отправился… за новой жертвой? А ты, дуреха, извелась вся. Искать его собралась.
– Где искать? Дома его нет… иначе он бы позвонил. Юрий Павлович очень ответственный. Он бы предупредил, что не вернется. С ним что-то не так…
– Хорошо. Что ты предлагаешь?
Сима снова расплакалась. Она понятия не имела, как следует поступать в подобных случаях. Карташин злился, ревнуя ее к доктору. Пожалуй, от него помощи не дождешься. Но взять и уехать домой, просто лечь спать… девушка была не в силах.
– Хватит хлюпать. У меня, между прочим, сердце не каменное. Что мне сделать? Нашел бы этого проходимца – убил бы!
– Вот-вот… не один ты имеешь зуб на Юрия Павловича. У него много врагов…
– Да кому он нужен? Кто он такой? Обычный докторишка!
– Ты ему завидуешь. Потому и кричишь.
– Пусть ему тамбовский волк завидует, – сердито буркнул Карташин.
Девчонка задела-таки его за живое. Сумела дернуть за брыжейку.
– Куда, говоришь, он подался? На прогулку?
– Угу… – кивнула Сима, шмыгая носом. – Подышать… заодно и перекусить… наверное.
– Точно тебе неизвестно?
– Он передо мной не отчитывается.
– А зря. Это упростило бы нашу задачу, – пробормотал молодой человек. – Ладно, есть у меня одна идея. Кончай сырость разводить, поехали…
Он решительно вырулил на проспект, и они покатили, влившись в облитый огнями поток машин.
– Куда ты меня везешь? – тревожно спросила Сима.
– В злачное место…
Карташин долго петлял по запруженным транспортом улицам, пытаясь избежать пробок, пока не притормозил у мастерской Мохова.
– Может, Моха в курсе, где твой доктор обитает?