— Это вкусно, — признала Сестеро, окунув кусок хлеба в оливковое масло. От терпкости в горле щипало, а на небе еще долго чувствовалось послевкусие.
Лейтенант открыл папку и начал рыться в документах.
— Исабель Отеро, предполагаемая жертва вашего убийцы с тюльпанами. — Он протянул ей фотографию.
На лице женщины в саване застыло безмятежное выражение. Если бы не тот факт, что она находилась в гробу, Сестеро могла бы поклясться, что она спит. Ее кожа выглядела мертвенно-бледной, но Помбо заметил, что отчасти это было связано с макияжем покойной. Четки в сложенных на груди руках не нарушали картины — в отличие от ярко-красного тюльпана.
— Каково заключение судмедэксперта?
Отложив фото в сторону, лейтенант вытащил из папки отчет.
— Отравление тетродотоксином. — Он протянул ей бумаги. — Это первый подобный случай в Галисии. Смерть была быстрой, она едва ли осознала ее.
Положив в рот кусочек осьминога, Сестеро задумчиво начала жевать. Она окинула ресторан незаинтересованным взглядом и посмотрела на цены, написанные мелом на доске.
— Итак, наша жертва нарядилась как труп, легла в гроб, и ее отнесли на процессию. Как долго длилось шествие?
— Чуть больше часа. В этом году участвовало восемь гробов. Обычно их меньше, максимум пять, но из-за прошлогодних пожаров… — лейтенант уставился на тарелку, но его мысли бродили где-то далеко, он вспоминал тяжелые события прошлой осени. — Люди были напуганы, и это неудивительно. Вся гора была объята пламенем, дома окружил огонь… Мы не могли справиться.
— Меня никогда не касался пожар. Это должно быть ужасно, — заметила Сестеро.
Помбо окинул ее грустным взглядом и кивнул, на его лице застыло беспомощное выражение.
— Здесь их было слишком много. Это навсегда врезается в память. И сюда, — сказал Помбо, приложив палец к носу, — этот запах ни с чем не спутаешь. Я много их видел… Но ничего подобного тому, что случилось в прошлом году в Ас Невес. Две женщины погибли, пытаясь убежать от пламени… Бедняжки. Это ужасно.
— Будете кофе? — к столу подошла хозяйка заведения.
— Я — да.
— И мне, пожалуйста, Монча, — попросила Сестеро и полезла за телефоном: тот настойчиво вибрировал в рюкзаке. Увидев имя звонившего на экране, она нахмурилась. — Привет, Педро.
Браконьер не стал тратить время на светские разговоры.
— Как тебе в голову пришло искать моллюсков там, где торчат эти ублюдки? И не говори, что это была не ты. Девчонка с пирсингом и татуировкой на шее… Ты свихнулась? Эти парни опасны, это не игрушки.
— Я заблудилась. Я пока плохо знакома с побережьем, — извиняющимся голосом сказала Сестеро.
— Заблудилась она! Черт, из-за тебя у нас всех неприятности. В следующий раз будь осторожнее. И послушай меня: оставайся сегодня дома. Они ясно дали нам понять, что не хотят, чтобы сегодня ночью в округе блуждали всякие идиоты.
Сестеро почувствовала, как в голове сработала тревожная сигнализация. Она уставилась на плакаты на галисийском на стенах и на лейтенанта.
— Сегодня? — переспросила она, надеясь, что неправильно расслышала. Она не успеет вернуться в Страну Басков и организовать облаву за несколько часов.
— Да, сегодня вечером. Пожалуйста, послушай меня. Даже не думай приближаться к побережью. Если тебе нужны моллюски, выбери другой день. Это не шутки.
Сестеро открыла рот, чтобы задать вопрос, но в трубке послышались короткие гудки.
— Все в порядке? — поинтересовался Помбо.
Сестеро хмыкнула, глядя мимо него:
— Вроде того.
Монча вернулась с кухни с двумя чашками, где плескалось какое-то темное дымящееся варево.
— Надеюсь, вам понравится кофе, сваренный на открытом огне, — заметил лейтенант, сняв крышку с сахарницы.
— Единственный кофе, который мне не нравится, — это тот, что выдает автомат в нашем полицейском участке, — заверила его Сестеро, поднеся чашку к губам. Все ее мысли были об Урдайбае. Нужно срочно связаться с командой, чтобы они все устроили. — Отличный кофе.
— Без сахара? — Хозяйка сморщилась от недовольства. — Вот я люблю кофе, но так бы пить ни за что не стала. Хуже только с сахарином… Налить вам орухи?
— Спасибо, Монча, но мы на дежурстве, — извинился лейтенант.
Пробурчав что-то себе под нос, женщина отошла от их столика.
— На чем мы остановились? — спросил Помбо, когда они остались одни.
— Шествие. Как все происходило?
Лейтенант закрыл глаза, припоминая.
— Точно. Как я уже говорил, в этом году было восемь гробов. Верующие ложатся в гроб в знак благодарности за то, что вылечились от какой-то болезни или пережили несчастный случай. Из-за пожаров желающих выразить свою благодарность за то, что они остались живы, стало больше.
— Когда стало ясно, что эта женщина на самом деле мертва? — спросила Сестеро. Количество участников не казалось ей таким уж важным для расследования.
— После завершения процессии. Те, кто нес гроб Исабель Отеро, думали, что она уснула. Однако она была мертва. Можете представить, какая поднялась суматоха…
Сестеро поднесла кофе к губам. Эту сцену легко было представить: плач, крики, причитания и религиозный пыл.
— Как такое могло случиться?
Лейтенант пожал плечами.
— Не так уж и сложно. Гробы выставлялись в церкви за несколько недель до шествия. Кто бы ни ввел яд, это было очень легко. Все, что ему нужно было сделать, — это прийти туда в одиночестве и все устроить. За обивкой на дне скрывались подкожная игла и небольшой пузырек с ядом.
— И когда жертва легла, она укололась тетрадотоксином, — подхватила Сестеро. Действительно, это преступление совершили с ошеломляющей простотой. — И никто не заметил тюльпана, и мы не знаем, когда его положили в гроб?
Помбо покачал головой.
— Все были в таком шоке от ее смерти… Где уж тут заметить цветок. К тому же это не редкость во время шествия.
Сестеро допила кофе одним глотком. Каждый уголок рта наполнился горечью.
— Убийца должен был положить его в какой-то момент. Вы проверили фотографии и видео, был ли там кто-то с тюльпаном?
Лейтенант Помбо кивнул.
— После того как вчера всплыла это новость, моя команда занялась этим, — сказал он. — Но ничего. Никаких следов цветка. А мы просмотрели сотни фотографий и видео.
Другого ответа Сестеро и не ожидала. Едва ли убийца стал бы носить тюльпан на виду у всех.
— А что насчет тех, кто нес гроб на плечах? Вы же наверняка спрашивали их, не заметили ли они что-нибудь необычное.
— Ничего, — ответил Помбо.
Сестеро поджала губы. Ей хотелось лично увидеть изображения.
— Мне нужны копии всех фотографий шествия, которые у вас есть.
— Я посмотрю, что получится сделать. Может, мы доберемся до участка и там все спокойно обсудим?
— Я бы хотела сначала посетить место убийства и кладбище, — ответила Сестеро.
Помбо удивился.
— Кладбище Санта-Марта-де-Рибартеме?
— Убитая там похоронена?
— Нет, в Камбадосе. Там живет ее семья.
— Тогда то, что в Камбадосе, — заключила Сестеро, допивая последние капли кофе. — С чего начнем?
24
Четверг, 25 октября 2018
Петли жалобно всхлипнули, стоило Сестеро толкнуть металлическую калитку. Наверное, у нее разыгралось воображение, но детектив не могла отделаться от мысли о сходстве между стенаньем металла и галисийским акцентом.
— Сюда, прямо. — Лейтенант сверился со схемой: сторож на кладбище сделал для них копию.
Сестеро шла мимо могил — мраморного моря, которое говорило о прерванных чувствах. С обеих сторон простирались десятки каменных крестов, тронутые мшистой вуалью, — печальная армия, что призвана напоминать посетителям о тщетности бытия.
Среди надгробий виднелись руины церкви Святой Мариньи, ее обнажившийся остов внушал тревогу. Готические арки, лишившиеся крыши, служили теперь опорой туману, который пришел на смену дождю. Особо дерзкие клочья тумана бесцеремонно обнимали древние опоры.
— Туда? — уточнила Сестеро.
Помбо остановился, провел пальцем по схеме и кивнул.
— Вперед, до руин. Какую версию вы прорабатываете?
Сестеро поколебалась. Слишком все шатко. Однако у нее есть своя догадка.
— Основная версия связана с наркоторговлей.
Лейтенант не сразу ответил, но он явно был не согласен.
— Мы не обнаружили никакой связи между покойной или ее ближайшим окружением и наркоторговцами.
— Имя Мейрас о чем-нибудь вам говорит?
— Возможно, — признал Помбо, следуя за ней.
Сестеро фыркнула. Уклончивость лейтенанта начинала ее утомлять.
— Мы обнаружили его в Урдайбае. И у нас есть все основания полагать, что он создал там альтернативный пункт переправки наркотиков в Галисию.
— Этого следовало ожидать. Мы внимательно следили за ним. Я не отношусь к Таможенному управлению, но мои коллеги подготовили операцию по уничтожению сети, однако из-за утечки информации все сорвалось.
— Утечки? По чьей вине?
— Не знаю.
Сестеро прикусила язык. Нельзя терять терпение. Помбо ей нужен.
— Кто-то внутри? Это был кто-то из ваших?
— Возможно. У этих типов слишком много власти. Они запустили свои щупальца повсюду. В общем, Мейрас исчез.
— А теперь он в Гернике и, возможно, причастен к нашим преступлениям.
— Этот не станет марать руки. Это я вам говорю. Он бы поручил это кому-то из своих людей.
Сестеро так и думала.
— Первой жертвой стала журналистка, которая активно обличала наркоторговцев.
— А вторая, которую выбросили из окна?
— Ее муж употребляет наркотики. А еще у нас есть свидетельства, что он выполняет кое-какую работу для сети Мейраса.
— Какую именно?
— Разгружает и прячет тюки.
Старушка у ближайшей могилы задумчиво им улыбнулась. Опустившись на колени на надгробную плиту, она тщательно отмывала ее щеткой, которую то и дело опускала в старенькое красное ведро. Она была не единственной посетительницей. Здесь были и другие люди, убиравшие могилы. Приближался день поминовения усопших, и никому не хотелось, чтобы захоронения их родных сочли заброшенными.