— Исабель Отеро и ее близкие вне подозрений, — заметил Помбо. — Между этой семьей и бандой Антонио Мейраса нет ничего общего. Вдовец — рыбак на пенсии, он разводит моллюсков. Жизнь без излишеств. Все как у всех.
Сестеро сделала мысленную пометку поговорить с этим рыбаком.
— А что, если Исабель обнаружила нечто связанное с бандой Мейраса, и они таким образом заставить ее замолчать? — предположила она.
— Мы говорим о работнице завода по очистке моллюсков в Белусо, а не о бесстрашном военном корреспонденте.
— Ну… В жизни всякое случается. Может, она стала свидетельницей чего-то такого, чего ей не стоило видеть.
Помбо поджал губы.
— Здесь мы переходим на беспочвенные догадки. Согласно нашему заключению, все указывает на саботаж шествия как такового. Вероятнее всего, тот, кто положил яд в гроб, даже не знал жертву. Готов поспорить, что Исабель Отеро стала просто случайной жертвой антирелигиозной группировки. Не думаю, что ваше дело с этим как-то связано.
— Но ведь гроб для нее подготовили за несколько недель до шествия.
— И все равно ее могли выбрать случайно, — настаивал лейтенант.
Сестеро не разделяла его убежденность. Некоторые детали случившегося не сходились с версией Помбо.
— Они бы не стали это скрывать. Будь это антиклерикалы, они позаботились бы о том, чтобы их послание стало достоянием общественности, — возразила она.
— Они могли испугаться последствий и промолчать.
Сестеро решила, что пора вернуться к своей версии.
— Когда Мейрас сбежал? В этом году?
Помбо в задумчивости прищурился.
— В конце прошлого года. Нужно перепроверить у коллег с таможни, но я почти уверен в этом. Начинался сезон крабов, и это совпало с операцией против браконьеров. Да, скорее всего, ноябрь.
Ане предпочла бы услышать в ответ, что наркоторговец сбежал через неделю после шествия, на котором убили жертву. Но все не может сложиться сразу.
— Я хотела бы допросить мужа.
Лицо лейтенанта помрачнело.
— Мы уже это сделали. Все это есть в деле. Он и так достаточно настрадался, не стоит беспокоить его снова.
— Но ведь открылись новые обстоятельства. Все, что случилось в Бискайе… Фото, которое кто-то прислал в газеты, доказывает, что между вашим и нашим делом существует некая связь.
— Единственное, что их объединяет, — это тюльпан. И это может быть простым совпадением.
Сестеро признала его правоту. На кладбище они оказались именно для того, чтобы постараться найти связь между преступлениями. Нужно проверить, не приносил ли кто-то тюльпаны на могилу. Если это так, то лейтенанту стоит забыть о своих выводах и сосредоточиться на новых версиях. А для этого, конечно, потребуется повторно задать вопросы родным погибшей.
— Вон там, — указал Помбо. Могила находилась прямо под разрушенными арками.
— На ней кто-то убирается, — разочарованно протянула Сестеро. Она надеялась увидеть на надгробии букет тюльпанов. Возможно, это было слишком наивно с ее стороны, ведь с момента убийства Исабель Отеро прошло уже три месяца, и маловероятно, что за это время никто бы его не убрал.
— Добрый день, — сказал лейтенант.
Женщина повернулась к ним. Ей было слегка за пятьдесят, и накопившаяся за годы усталость застыла мешками под ее глазами. Она слегка улыбнулась, но ее лицо ничего не выражало.
— А, лейтенант, как поживаете? Есть новости?
Помбо протянул руку.
— Извините, я вас не узнал. Это Ане Сестеро из баскской полиции.
— Баскской? — Женщина удивленно нахмурилась.
— Это сестра убитой, — объяснил Помбо, повернувшись к Сестеро. — Аврора Отеро.
— Пилар. Пилар Отеро, — поправила его женщина.
Лейтенант рассыпался в извинениях. Столько имен, а времени для их запоминания всегда так мало… Ане не могла его винить. С ней такое происходило постоянно.
— Я приехала из Страны Басков, потому что мы нашли возможную связь между убийством вашей сестры и недавним делом, — пояснила она, пожимая женщине руку.
— Знаю. Я тоже смотрю телевизор, — заметила Пилар Отеро. — Ужасные преступления. Но то, что случилось с моей сестрой, никак с ними не связано. Ей просто не повезло оказаться не в то время и не в том месте. Этот яд мог достаться любому участнику шествия. Это была атака против Санта-Марты.
Теории Помбо, к сожалению, нашли отклик у родственников жертвы.
— И тем не менее я хотела бы задать вам несколько вопросов, — заметила Сестеро.
— Вообще-то Пилар уже ответила нам на все. Не думаю, что стоит ее снова беспокоить. Я покажу вам стенограммы допросов, — вмешался Помбо.
Сестеро поморщилась. Она отправилась в Галисию не для того, чтобы читать отчеты, — с тем же успехом они могли ей их прислать.
— И все же интересно было бы узнать…
Лейтенант не дал ей закончить фразу. Он был настроен решительно. Сестеро быстро поняла, в чем дело. Под видом беспокойства о сестре покойной скрывался страх потери авторитета — вдруг заезжий офицер полиции обнаружит слабые места в расследовании, которое он проводил.
— Ничего страшного, лейтенант. Разумеется, я отвечу. Что угодно, лишь бы найти убийцу сестры, — сказала Пилар и повернулась к Сестеро.
Ане избегала взгляда Помбо. Грех было не воспользоваться такой возможностью.
— В тот день на тюльпан не обратили особого внимания, но теперь мы понимаем, что он может служить ключом. Его наличие на трупе вашей сестры никак не выбивалось из общей картины места преступления. Во время имитации погребального шествия кто угодно мог положить цветок в гроб, как это принято на похоронах, — пояснила Сестеро. — Однако появление такого же цветка в качестве подписи убийцы во время двух свежих преступлений в Бискайе говорит о том, что, возможно, к ним причастен один и тот же человек.
— Подождите-ка. У меня есть кое-что, что может вам помочь. — Из синего мусорного мешка рядом с могилой Пилар достала букет цветов, настолько старый и засохший, что он потерял цвет. — Я нашла его здесь среди других цветов, что приносили сюда со дня похорон. Я живу в Сантьяго и только сегодня смогла навестить могилу.
Сестеро молча смотрела на цветы. Вот то, ради чего она отправилась на кладбище, — букет тюльпанов. Любые сомнения в том, что эти дела связаны между собой, окончательно рассеялись. Лепестки почти на всех цветах опали, но те немногие, что все еще цеплялись за стебли, могли означать только одно.
— Подобные букеты появились на могилах жертв последних преступлений. — Она посмотрела прямо на лейтенанта. — Связь очевидна.
Помбо сделал глубокий вдох.
— В обоих случаях?
Кивнув, Сестеро повернулась к Пилар Отеро.
— Были ли ваша сестра или кто-то из ее семьи связаны с бандой Мейраса?
Женщина нахмурилась и недоуменно посмотрела на лейтенанта.
— Кто это?
— Наркоторговцы с побережья Ароуса, — пояснил Помбо и повернулся к Сестеро. — Разумеется, они не имеют к этому никакого отношения. Это обычная семья. Не все в Галисии занимаются наркотиками. Это все ваши стереотипы.
Сестеро прикусила язык. Лучше промолчать. Но она ничего такого не имела в виду.
— Не замечали ли вы чего-то странного в поведении Исабель в последние месяцы или недели до ее смерти?
Пилар грустно покачала головой. За ее спиной виднелась надгробная плита. На старом камне были вытесаны имя Исабель Отеро и дата смерти. Мох, который покрыл плиты ее родителей, еще не успел добраться до нее. Отсюда, как от любой другой могилы, веяло печалью.
— Она так радовалась моему выздоровлению. Я была серьезно больна… Мы хотели отправиться в путешествие, чтобы отпраздновать. Сначала речь шла о Париже, она всегда хотела там побывать, но затем мы вспомнили о Бильбао. Мы не были там с детства, но говорят, что все там так изменилось…
При этих словах Сестеро напряглась. Если интуиция ее не подводит, то в деле появилась ниточка, за которую следовало потянуть.
— Я и не знала, что вы жили в Бильбао.
Сжав губы, лейтенант покачал головой — он тоже этого не знал.
— Я там родилась, а мою сестру привезли туда, когда ей было два года. Мы жили в Дуранго. Мой отец был инженером и работал на бумажной фабрике в Аморебьете, — объяснила женщина, явно не придав этому никакого значения.
Сестеро набросала в уме карту. Дуранго, Аморебьета, Урдайбай — треугольник, где все находится в пределах нескольких километров.
— Когда вы вернулись в Галисию?
— Уже в молодости. Мы там выросли. Мне было шестнадцать, а моей сестре девятнадцать. Отец умер, и оставаться там не было смысла. Мама скучала по своей семье.
— От чего умер ваш отец?
На лице Пилар отразилась печаль. Она повернулась, чтобы прочесть имена на надгробии, — для нее этот кусок мрамора значил куда больше.
— Авария на фабрике… Это было очень тяжело. Он ушел утром и так и не вернулся. Просто позвонил его коллега, чтобы сообщить нам новости… Но они повели себя достойно. Выдали матери тридцать тысяч песет и предложили сестре работу. Мне тогда было всего четырнадцать, и мне пришлось учиться дальше.
Лейтенант схватил Сестеро за предплечье и отвел ее на пару метров.
— Неужели правда нужно давить на раны прошлого? — проговорил он вполголоса. Его укоризненный взгляд был очень красноречивым.
— Мы нашли совпадение в географии. Разумеется, здесь нужно копать дальше. Дайте мне еще пару минут.
Помбо вздохнул. Он остался при своем мнении, но все же неохотно кивнул, позволяя ей продолжить.
— А где умерла ваша мама? — спросила Сестеро, вернувшись к Пилар.
— Здесь, у себя на родине. Всего через четыре года после смерти отца. Она не смогла смириться с этим. Врачи сказали, что это был сердечный приступ, но я уверена, что она умерла от горя. Она потухла и превратилась в собственную тень, ничего не осталось от той сильной и решительной женщины. Прошло чуть больше года с момента нашего возвращения.
Позабыв карту, Ане запоминала все подробности.
— То есть вы втроем вернулись в Галисию? Мне казалось, Исабель начала работать на фабрике.