Сестеро не понимала, зачем молодой женщине, у которой есть работа и упорядоченная жизнь в Дуранго, бросать все и ехать вслед за матерью обратно в родную Галисию.
— Исабель тоже очень переживала из-за смерти папы.
Возможно, в этом был смысл. Нелегко каждый день пересекаться на работе с машиной, которая лишила жизни твоего отца.
— Мы ведь уже достаточно ее побеспокоили, правда? — вмешался Помбо, заканчивая разговор.
Женщина покачала головой. В ее глазах заблестели слезы, она была близка к тому, чтобы зарыдать.
— Ничего страшного, лейтенант. Все, что угодно, лишь бы помочь… Моя бедная Исабель! — Вот и первая слеза. Она стекала по правой щеке, пока Пилар не стерла ее рукой. — Больнее всего осознавать, что она сделала это ради меня. Это я должна была быть в том гробу.
Сестеро не поняла, о чем она.
— Почему?
Помбо вскинул руки.
— Думаю, достаточно. Все это есть в стенограммах допросов, — раздраженно отрезал он.
Но Пилар его не слушала. Ей хотелось выговориться.
— Я вылечилась от рака, а она дала обет святой Марте, что примет участие в шествии, если та спасет мне жизнь… Она была очень набожной. Бедняжка умерла, чтобы спасти меня.
— Ну все, хватит бередить душу, — произнес Помбо не терпящим возражений голосом. Положив руку на спину Сестеро, он подтолкнул ее к выходу. — Прошу прощения, Пилар. Я искренне сожалею, что заставил вас снова пройти через все это.
Сестеро поблагодарила женщину за сотрудничество, и та разрыдалась еще сильнее.
— Пожалуйста, поймайте убийцу. Моя сестра была хорошей женщиной.
— Мы найдем его. Не сомневайтесь в этом. Мы найдем его, и ваша сестра сможет покоиться с миром, — заверила ее Сестеро и последовала за Помбо к выходу между рядами могил.
25
Четверг, 25 октября 2018
— Ваша начальница — это что-то с чем-то, — заявил Чема, швырнув телефон на стол.
— Наша, — поправила его Хулия. Чема недоуменно нахмурился, и она пояснила: — Наша общая. Сестеро и твоя начальница тоже. — Звонок от сержанта с сообщением о том, что ночью на побережье состоится разгрузка наркотиков, произвело на Отдел по расследованию особых преступлений эффект разорвавшейся бомбы.
— А я что сказал?
Хулия покачала головой. Спорить было бесполезно.
— Сестеро всегда была такой, — вставил Айтор. — Но посмотрите на это с другой стороны. Сегодня вечером мы сможем накрыть банду наркоторговцев. Разве это не важно?
Чема, который стоял, опершись руками о спинку стула, вздернул брови в знак недоверия.
— Важно делать все по правилам. Что она делала вчера ночью на побережье? Одна! Черт возьми, да ее запросто могли убить. Кто-нибудь из вас знал об этом?
Хулия переглянулась с Айтором. Нет, он тоже был не в курсе.
— Привет, — вошла Сильвия. Она положила на стол лист бумаги с какими-то диаграммами. — Хулия, ты должна помочь мне заполнить психологический портрет комиссара, ты ведь ближе всех с ним знакома. Некоторые детали не вписываются в мое представление об убийце.
Чема громко фыркнул.
— Да брось, тут Сестеро напортачила. Вот уж у кого интересный психологический портрет…
Зазвонил телефон. Хулия, которая сидела ближе всех, протянула руку и подняла трубку. Звонили из подразделения особого реагирования: они хотели поговорить с тем, кто будет отвечать за операцию. Оставалось всего несколько часов, и нельзя было терять времени.
— Это тебя, — она передала трубку Чеме. В отсутствие Сестеро их отряд возглавлял он.
Хулия скользнула взглядом по полупрозрачной стене кабинета комиссара. Она знала, что происходит внутри, и почувствовала укол вины. Если бы не ее признание Сестеро в Муруэте, этого бы не случилось. Однако она верила, что поступает правильно.
Остальные полицейские тоже замерли в ожидании. Немногочисленные разговоры велись приглушенным голосом и сопровождались взглядами украдкой в сторону кабинета. Редко когда в управление заходит глава полиции региона, а его появление в сопровождении самого верховного комиссара Страны Басков и вовсе было чем-то небывалым для Герники.
Дни Луиса Олайсолы на посту начальника полиции были сочтены.
— Нам нужен кто-то, кто знает местность, — сказал Чема, повернувшись к Хулии. Он повесил трубку.
— Урдайбай? Я.
— Я знаю. Нужен еще кто-то. В группе особого реагирования попросили пятерых полицейских. Нас четверо. Есть ли в управлении кто-то надежный? — спросил Чема, понизив голос. Когда речь об операции против наркоторговцев, чем меньше народу знает об этом, тем лучше.
Хулия задумалась. Но ответ был очевиден.
— Рауль. — Она кивнула в сторону напарника.
Больше она ничего не успела сказать. Дверь кабинета открылась. Все тут же повернулись. Луис Олайсола вышел из комнаты, откуда уже больше десяти лет руководил этим участком. Он уставился в пол, плечи поникли.
— Держись, Луис! — воскликнул кто-то.
Раздались еще какие-то слова поддержки, но их было не так уж много.
Хулия не понимала, присоединилась ли она к ним. Вина хлынула в открытую рану, словно кто-то вонзил кинжал и повернул его.
Ей потребуется время, чтобы простить себя за то, что она хорошо сделала свою работу.
26
Четверг, 25 октября 2018
Едва Сестеро вышла из машины, она поняла, что это совершенно особенное место. Возможно, во время ежегодного шествия в конце июля Санта-Марта-де-Рибартеме превращается в обычную карнавальную деревушку и гробы здесь несут рядом с уличными торговцами и музыкантами, готовящимися к вечерним танцам. Однако теперь, когда на пороге ноябрь, здесь не было места для вечеринки. Молчаливая церквушка возвышалась над долиной, где в тумане прятались каменные дома.
— Здесь так красиво, — заметила Сестеро, стараясь не обращать внимания на выжженные холмы, затмевающие панорамный вид. Следы пожара предыдущей осени исчезнут не скоро.
— Это Галисия, — произнес Хосе Помбо.
Сестеро подумала об изрезанной береговой линии, вымощенных улицах, пляжах и переполненных лотках торговцев морепродуктами. Все это — Галисия. Но и это место, которому туман и уединение придают таинственный вид, — тоже Галисия. Это подлинная Галисия, территория древних верований и мифов, где смерть, а точнее, страх смерти, становится центром жизни.
Не успели они дойти до двери церкви, как мужчина в рясе и допотопной шляпе вышел поприветствовать их.
— Священник, — прошептал лейтенант.
— Ясно.
Сестеро быстро прикинула, что ему около семидесяти. Он слегка хромал на одну ногу, но не опирался на трость. Несмотря на худобу, щеки у него были круглые и румяные.
— Добро пожаловать, лейтенант. А вы, должно быть, из полиции Страны Басков, — он улыбнулся.
— Сержант Сестеро, Ане Сестеро, — представилась она, пожимая ему руку.
— Как поживаете? Как вам Галисия? Вы впервые здесь? Как жаль, что в прошлом году случились пожары. Это было такое несчастье.
Сестеро кивнула с сочувствующим видом и собралась что-то сказать, но Помбо опередил ее.
— Мы можем поговорить наедине? — спросил он, указывая в сторону церкви.
Сестеро удивилась. Зачем им куда-то идти? Здесь никого не было, кроме женщины, которая подгоняла двух огромных коров палкой. И их разделяло метров пятьдесят, не меньше.
— Разумеется. Проходите в ризницу.
— После вас, — сказал Помбо, пропуская священника вперед.
Сестеро понадобилось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к темноте в церкви.
— Святая Марта, — объявил священник, остановившись рядом с одной из капелл. Вынув из сундука белый платок, он протянул его полицейским.
Хосе Помбо, поблагодарив, взял платок. Сестеро постаралась сдержать удивление, когда лейтенант Гражданской гвардии сначала протер обветшалые ноги святой, а затем прикоснулся к своему лицу, после чего опустился на колени.
Сестеро почувствовала на себе вопрошающие взгляды. Помбо протянул ей платок и жестом показал, чтобы она повторила его действия.
— Наша святая исцеляет людей со всего света, — заявил священник.
Сестеро прикусила кончик языка. Пирсинг стукнулся о зубы, и она ослабила давление. Она судорожно размышляла: стоит ли подыграть священнику и совершить ритуал, в который она не верит, или остаться верной своим принципам?
Помбо сдался и передал платок священнику, который убрал его в сундук, качая при этом головой.
— Не имеющий веры не имеет ничего, — заметил он, направившись к ризнице.
Холодный свет пробивался сквозь занавески на единственном окне. На одной из каменных стен висели рясы и праздничное облачение, а также две картины на религиозные мотивы. Однако все это убранство отошло на второй план, стоило только Сестеро заметить гробы у дальней стены.
— Это те самые, с шествия?
Из семи гробов один особенно бросался в глаза: белый и миниатюрный, куда поместится ребенок.
— Это прошлогодние гробы. Было восемь желающих. Никогда раньше столько не было. Почтение перед святой Мартой растет с каждым годом.
— В эти гробы легли восемь человек? — Сестеро поежилась. — И что это за люди?
— Обычные люди, как мы с вами. Это же праздник. Играет музыка, ставят палатки с едой, организовывают базар… Это просто шествие, как и любое другое, но при этом особенное, очень особенное.
— Довольно жуткое, — вставила Сестеро.
— Ничуть. В день святой Марты мы празднуем жизнь и делаем это, не боясь смерти. Те, кто приезжают сюда, хотят принести благодарность за то, что смогли остаться в живых. Разве это жутко?
— Простите, я выбрала неподходящее слово, — признала Сестеро.
Священник принял ее извинения с натянутой улыбкой. Сестеро явно не вызывала у него симпатий.
— А в котором из них скончалась Исабель Отеро? — Она подошла к гробам.
Лейтенант Помбо посмотрел на нее с изумлением.
— Его здесь нет. Это же вещественное доказательство. Он хранится в полиции.
Сестеро выдохнула.
— Разумеется, — сказала она, чувствуя себя неловко.