— Это было после работы. Что бы ты делал, если бы тебя перевели в другой район, — лежал бы и смотрел телевизор в отеле?
— Ты никого не предупредила! Тебя могли убить, и никто из твоих коллег не узнал бы об этом… И не заговаривай мне зубы насчет отеля. Айтор тоже там, но он-то никуда не вляпался. Господи, если бы только он мог поделиться с тобой своим здравомыслием…
Сестеро смотрела на свое собственное отражение в воде — нечеткое, искаженное: капли, падавшие с неба, превращали его в абстрактную картину.
— Благодаря моему безрассудству мы собираемся накрыть сеть наркоторговцев, — возразила она, чувствуя, что ее гордость уязвлена. — Ты должен поздравить меня, а не отчитывать.
— Именно поэтому я и прошу тебя молиться, Ане. Если сегодня вечером эту предполагаемую банду схватят, то вас погладят по головке. Но если тебя дезинформировали и ничего не случится, все это повесят на тебя. И Чема во главе группы станет наименьшей из твоих проблем.
Сестеро молча кивнула. Он прав. Нужно начинать молиться.
Прощание вышло холодным, без пожеланий и подбадриваний. Сестеро убрала телефон в рюкзак и снова уставилась на спокойное море.
По-прежнему тишина.
Вдалеке зазвонил погребальный колокол. Ане пыталась вспомнить объяснение, которое однажды услышала от священника. Если звон замирает на верхней ноте, то хоронят женщину, а если на нижней — то мужчину. Или наоборот?
Впрочем, какая разница. Этот металлический плач придавал печальный вид пейзажу, и без того привыкшему к прощаниям. Море — источник жизни и богатства на побережье Галисии, но зачастую оно же и пишет последнюю ноту для тех, кто пытается танцевать под звуки его волн.
К причалу приближалась лодка. Кажется, синяя, хотя из-за прибоя и сумерек разглядеть было трудно.
— Точно, синяя, — пробормотала Сестеро, когда лодка подплыла поближе.
К тому же она приплыла со стороны платформы. Значит, это он.
Детектив машинально обернулась, проверяя, нет ли здесь кого-то еще. И, конечно же, люди здесь были. Рыбаки разгружали дневной улов на тележки, чтобы отвезти их на рынок. За ними, сложив за спиной руки, наблюдали праздные зеваки. Сестеро представила, как они отпускают критические замечания по поводу качества и количества рыбы. Типичная картина во всех портовых деревушках. Здесь всегда найдутся старики, которым только и остается, что делиться воспоминаниями, что в их времена улов был куда больше и лучше.
Здесь же находились торговцы с рыбного рынка и несколько рыбаков, ловивших рыбу с причала. Однако лейтенанта Помбо здесь не было. Ему бы не понравилось, что Сестеро пропустила его слова мимо ушей.
Лодка подошла к причалу. Номерной знак совпадал, значит, это не кто иной, как муж жертвы.
Сестеро в нерешительности пошевелила пирсинг во рту и подошла к понтону, где вдовец пришвартовал лодку. То, что она собиралась сделать, совершенно противоречило правилам. Она не может никого допрашивать за пределами юрисдикции полиции Страны Басков, и уж точно не в Галисии. Однако ей необходимо было поговорить с семьей жертвы, а Помбо, по всей видимости, не собирался ей помогать.
— Арсенио Вилабоа? Я Ане Сестеро, из полиции.
Мужчина едва взглянул на протянутый полицейский жетон.
— Есть какие-нибудь новости?
— Боюсь, что нет. Примите мои соболезнования по поводу смерти вашей жены.
— Тогда что вам нужно?
Сестеро поняла, что за эти несколько месяцев его совершенно опустошили неопределенность и горе, которые невозможно избыть, ведь винить ему некого. Она больше не могла ходить вокруг да около и тратить время впустую.
— Мне нужна ваша помощь, Арсенио.
Мужчина нахмурился. Взгляд его серых глаз был потерянным и измученным.
— Прошу прощения?
— Я расследую убийства нескольких женщин, и у меня есть основания полагать, что они связаны с гибелью вашей жены.
Кивнув, Арсенио Вилабоа спрыгнул на пристань. Он был истощен до крайности. Видимо, так на него подействовала смерть жены.
— Я так и подумал, что ко мне придут, как только услышал об убийце с тюльпаном. Думаете, это он украл у меня мою Исабель?
Сестеро вздохнула. Ей не хотелось заходить так далеко.
— Скажем так: есть улики, связывающие это убийство с преступлениями в Стране Басков.
— Цветок, понимаю, — сказал Арсенио. — И еще кое-что: город из той картины Пикассо, «Герника». По радио сказали, что два преступления на этой неделе были совершены там. Исабель жила где-то там в юности, правда, где именно, я вам не подскажу.
Арсенио Вилабоа повернулся спиной, чтобы привязать веревку. Сестеро не торопила его. Она и без того знала, что слезы прорвали плотину на его лице.
— Извините, — пробормотала она, чувствуя себя неловко.
Сквозь дождь до них снова донесся похоронный звон. Бухта замолчала при траурных нотах.
— Антон, тот, что из видеомагазина. После ужина ему стало плохо, — заметил один из рыбаков, готовивших горшки на утро.
— Говорят, это был сердечный приступ, — откликнулся кто-то.
— Бедняга, он ведь был совсем молодой.
— В некрологе писали — пятьдесят три года.
— Да уж, Бог располагает.
Вытерев лицо платком, Вилабоа повернулся к Сестеро.
— Где лейтенант Помбо?
Сестеро прикусила губу. К этому вопросу она была не готова.
— Ну… — Чайка нырнула в море в нескольких метрах от нее и появилась с рыбой в клюве. Серебристая чешуя вспыхнула, когда птица взмыла ввысь к крыше рыбного рынка. Вслед за ней погнались другие чайки, и Сестеро решила, что не может ему врать. — Помбо расследует убийство вашей жены, а я расследую новые преступления, где может быть тот же самый убийца. Я из полиции Страны Басков, и у меня нет полномочий здесь. Прошу вас, помогите мне поймать человека, который лишил жизни вашу жену. Помогите мне, пока не стало поздно для других женщин.
— Я уже рассказал полиции все, что знаю.
— Я знаю, лейтенант дал мне копию дела. Но два убийства за последнюю неделю все изменили.
— Я не вижу никаких изменений. Исабель по-прежнему мертва, и я никогда больше ее не увижу. Прошло почти три месяца со дня шествия. И что вы выяснили? Ничего! — Его губы задрожали, и Сестеро испугалась, что он вот-вот разрыдается.
— Именно поэтому я здесь. Доверьтесь мне. Дайте мне шанс. Всего один шанс. — В голосе Сестеро послышались умоляющие нотки. — В деле есть все ваши показания о днях, предшествовавших шествию. Мне просто нужно выяснить детали. Чем больше я буду знать о жизни вашей жены, тем больше вероятность того, что я найду что-то, что свяжет ее с другими жертвами.
Арсенио посмотрел на море. Затем кивнул с печальным лицом.
— Хорошо, — сказал он. — С чего вы хотите начать?
Сестеро не колебалась.
— С жизни Исабель в Стране Басков. И, прежде всего, причин ее возвращения в Галисию.
Внезапно она подумала, что разгадка кроется именно здесь.
— Не уверен, что я сильно вам помогу. Я тогда не был с ней знаком. С кем вам нужно поговорить, так это с ее сестрой. Она жила там с Исабель. Их родители мертвы, не ищите их.
Сестеро кивнула. Эта часть истории была ей известна. Ей нужно найти Пилар Отеро, та упоминала, что живет в Сантьяго-де-Компостела.
— Ваша жена никогда не говорила, почему вернулась из Страны Басков?
Арсенио пожал плечами.
— Родная земля всегда тянет к себе. Ностальгия… Исабель почти не говорила о том периоде жизни. Она не любила вспоминать о нем. Не любила оглядываться назад, она всегда жила настоящим.
Сестеро притворилась, что этот ответ ее удовлетворил, но интуиция подсказывала, что какое-то событие заставило ее отказаться от жизни в Дуранго. И это событие могло оказаться ключом ко всему происходящему.
— Вам о чем-нибудь говорит имя Мейрас? — спросила она, думая об операции, которая вот-вот развернется в сотнях километрах отсюда, на побережье Урдайбая.
— Наркоторговец? — равнодушно отозвался вдовец. — Разве он не из Вильягарсия-де-Ароса?
Сестеро тщательно подбирала нужные слова.
— У меня есть основания полагать, что он может быть причастен к этому делу.
— Наркотики? — Арсенио был искренне удивлен. — Это невозможно. В нашей семье все всегда держались подальше от этого дерьма. Хотя поддаться искушению легко. Просто перетаскиваешь несколько тюков туда-сюда и за несколько часов получаешь столько же, сколько за рыбалку днем и ночью целый месяц.
— То есть вы полностью исключаете какую-либо связь между вашей женой и бандой Мейраса?
— Совершенно, — тут же ответил вдовец.
Вот и все, больше говорить было не о чем. Задрав голову к небу, Сестеро ощутила, как по лицу бьют капли. Вдалеке все так же слышался звон, а маяки вели танец света и тени. В галисийских бухтах продолжалась жизнь, по крайней мере, для некоторых.
29
Четверг, 25 октября 2018
Тяжелый воздух побережья наполнил легкие Хулии. Пахло грязью и селитрой, землей и морем. А еще в воздухе витало напряжение от того, что вот-вот произойдет. Пуленепробиваемый жилет на ее теле не помогал от него избавиться, как и знание о том, что в разных точках побережья укрылись двадцать агентов недавно созданного отряда быстрого реагирования, а также катер берегового патруля, готовый заблокировать выход в море.
Командир подразделения четко дал понять, что в их задачи входит окружить наркоторговцев и подождать, пока наркотики не будут переправлены на водяную мельницу. И только после этого они примутся действовать. До этого никто не сдвинется с места, иначе все будет напрасно.
Пускай приплывет надувная лодка, пускай лжерыбаки придут к побережью в поисках груза, пусть исчезнут среди топей с тюками под мышкой. Тихо, всем оставаться на своих местах. Ни малейшего движения, пока наркотики не дойдут до штаба наркоторговцев. Если они хотят накрыть всю сеть, придется действовать так. Иначе они отправят курьеров в тюрьму, но не смогут предъявить обвинения тем, кто заправляет всем делом с мельницы.
— Забавно, что они выбрали мельницу для доставки «муки», — заметил Чема. Он стоял рядом с Хулией, наблюдая за происходящим с верхней террасы замка Артеага.