— На его месте я не стала бы раздавать советы, — заметила Сестеро.
Хулия укоризненно посмотрела на нее. Бессмысленно упрекать человека, чье тело сдалось на милость ветра.
39
Понедельник, 29 октября 2018
Хулия постучала по деревянным ставням. Возможно, они забыли о ней. Как давно эта монахиня ушла на поиски сестры Тересы? Трудно судить о времени в темном холле, где единственным ярким объектом был печальный образ Девы Марии. Но совершенно точно это было давно. Будь здесь Сестеро, она бы оборвала звонок. К счастью, она решила остаться в полицейском управлении, чтобы не испытывать свое терпение.
При мысли о ней Хулия улыбнулась. Ане ей нравилась. Сначала ей было трудно привыкнуть к ее импульсивности, но теперь она чувствовала, что они в чем-то дополняют друг друга. Сестеро предпочитала действовать, и для нее все средства хороши. Хулия же могла подавить первый импульс и спокойно проанализировать последствия каждого шага.
Со стороны вертушки послышался какой-то шум. Хор в отдалении снова и снова повторял молитву. Хулия попробовала разобрать слова — бесполезно. Однако ритм угадывался безошибочно.
— Молитва Розария, — вздохнула она.
Придется набраться терпения, пока они не закончат молиться. Хулия снова подумала о Сестеро. Теперь она уже была готова согласиться с ее методами.
Она нажала на звонок. Дважды.
С другой стороны стены послышались шаги.
— Пресвятая Дева Мария.
— Без греха зачатая, — устало откликнулась Хулия. — Сестра, я уже полчаса жду встречи с сестрой Тересой.
— Да, простите. Она просила передать, что ничего не смогла найти.
Хулия глубоко вздохнула и попыталась досчитать до десяти, но получилось только до четырех.
— Передайте ей, что я сейчас приду.
— Но молитва в самом разгаре.
— Когда я звонила в первый раз, вы еще не молились.
Монахиня помолчала.
— Подождите здесь, — сказала она и ушла.
Вновь шаги и вновь томительное ожидание.
Хулия чувствовала себя тоскливо. Не лучший день, чтобы потерять терпение. Она плохо спала, точнее, ей едва удалось сомкнуть глаза. Образ Олайсолы, висящего посреди тропы, преследовал ее всю ночь и казался таким реалистичным, будто все это происходило прямо в спальне. Ее терзали противоречивые чувства. С одной стороны, это она сообщила о нарушениях, которые привели к его увольнению. С другой — в лаборатории подтвердили, что единственный отпечаток, который они смогли найти в ее доме после появления анонимного послания на стекле, совпадал с отпечатками пальцев комиссара. Именно Олайсола пытался напугать ее в тот день.
Хулия не винила его за это, но ей было жаль, что он так запутался. Она поступила правильно, но это знание не утешало. Ей потребуется время, чтобы примириться со всем этим.
По другую сторону стены послышалось какое-то движение.
— Пресвятая Дева Мария… — послышался знакомый голос. Это была сестра Тереса.
Хулию не удивило, что ее не пригласили внутрь. Монахиня не удосужилась даже выглянуть из-за решетки. Придется разговаривать с ней через вертушку.
— Вы так и не раздобыли список? — спросила Хулия, не тратя времени на церемонии.
— К сожалению, это невозможно. Воры забрали его. Это единственное, что они украли той ночью, когда заболела настоятельница.
— И даже об этом вы не сообщили, — простонала Хулия. В рюкзаке зазвонил мобильный, и ей пришлось повысить голос, чтобы перекричать мелодию. — О скольких женщинах мы говорим?
— Их было несколько. Точно не могу сказать. Вы можете поднять трубку, если хотите.
— Не беспокойтесь. Расскажите, что вы знаете об этой поездке. Сколько там было женщин? Кто ее организовывал?
— Не знаю. Память уже не та, но, думаю, около десяти в год. В последний раз мы организовывали поездку в восьмидесятом, а в первый раз — в семьдесят пятом. Или это был семьдесят четвертый? Не знаю, голова дырявая… Столько лет прошло.
Хулия вздохнула. Любое число больше трех — уже очень плохая новость.
— И никак нельзя узнать, кого именно отправили в Лурд? Обыщите весь монастырь, если нужно. Уверена, что-то должно было остаться: переписка с семьями, фотографии… Все, что поможет нам узнать их имена.
— Я посмотрю, что можно сделать.
Этот ответ не устроил Хулию. В полицейском участке его тоже не примут.
— Уверена, что кто-нибудь из сестер помнит хоть одно имя. Пожалуйста, поговорите с ними. Нам нужна ваша помощь.
Телефон надрывался, требуя прервать разговор. Кто бы ни звонил, он явно не мог ждать.
— С тех времен остались только мы с настоятельницей. Остальные появились позже, — заявила сестра Тереса и заверила, что сделает все возможное, чтобы найти что-то, что может им помочь.
Большего ей не добиться, поняла Хулия.
— Позвоните, если удастся что-нибудь обнаружить. Я оставила визитку на вертушке.
— Конечно. Я буду молиться за вас.
Хулия открыла рот, желая сказать, что вместо того, чтобы так много молиться за нее, сестра Тереса могла бы больше сотрудничать с ними, — но тут же закрыла.
— Подождите, — окликнула ее монахиня, услышав, как она открыла дверь на улицу.
Хулия замерла на пороге.
— Что-нибудь вспомнили?
Ставни с громким скрипом приподнялись.
— Возьмите. В полицейском участке не помешает подкрепиться, я уверена.
Хулия переборола искушение оставить печенье на месте и забрала сладости. Грубость может только навредить.
Тем временем мобильный продолжал звонить.
Имя Сестеро на экране не предвещало ничего хорошего. Она знала, что Хулия в монастыре, она сама отправила ее в поисках списка.
— Привет, Ане.
— Ты где?
— Выхожу из монастыря. Несу сладости к завтраку.
Сестеро громко фыркнула.
— Все еще там? Поверить не могу. Скажи, что список у тебя.
— Я только что закончила. Теперь они говорят, что те грабители украли нужную нам информацию.
— Какое совпадение! — съязвила Сестеро. — Придется тебе вернуться к этим интриганкам. Я волнуюсь, потому что в Бустурии исчезла еще одна женщина.
— Кто? Когда?
— Чаро Эчебесте. Три часа назад она должна была открыть ларек на рынке в Гернике, но до сих пор не приехала. Она ушла из дома как обычно, — сбивчиво объяснила Сестеро. — Не знаю, паранойя ли это, но, возможно, прямо сейчас она у него в руках. Если мои подозрения верны, ее имя будет в этом списке.
— Сейчас вернусь.
Хулия снова нажала на звонок, и тот пронзительно зазвенел по другую сторону вертушки.
— Пресвятая Дева Мария, — это была сестра Тереса.
— Чаро Эчебесте, — Хулия взяла с места в карьер. — Ее вы тоже не помните?
— А должна?
— Эта женщина только что исчезла. Мы опасаемся, что она может быть еще одной девушкой из Лурда.
Молчание монахини в который раз принесло одно разочарование. Хулия пожалела, что не видит ее лица и возможные эмоции.
— Что она говорит? — раздался голос Сестеро в динамике.
— Она была одной из тех девушек? — повторила Хулия.
Монахиня по-прежнему молчала.
— Прошло почти сорок лет. Как я могу помнить нечто подобное? Наверняка здесь бывали и Чаро, и Мария, и Майте… Эчебесте? Не знаю. Я хотела бы помочь, но не могу. К сожалению, эти бумаги у нас украли.
Слова ее звучали искренне, но Хулию это не убедило. Как и Сестеро, которая кипела от возмущения в телефоне.
— Передай ей, что если окажется, что Чаро — одна из девушек в Лурде, то я лично прослежу, чтобы в этом монастыре под опись попал каждый уголок, — крикнула она и повесила трубку.
Хулии не пришлось повторять это монахине, которая услышала всю тираду, несмотря на расстояние.
— Мы будем молиться за нее. Большее нам не подвластно.
40
Понедельник, 29 октября 2018
Сестеро стремительно двигалась между прилавками, которые ломились от обилия сезонных овощей и фруктов. Здесь пахло лесом из-за грибов, лисичек и шампиньонов, которые предлагали некоторые продавцы. Повсюду царили яблоки — множество яблок любых цветов — и каштаны, которые как раз созрели. Время от времени сюда проникал резкий аромат сыра и сладкие ноты чоризо и луковой колбасы.
— Какая капуста — первый урожай! А вот цветная, если хотите, — предложила старушка в халате веселой, сине-оранжевой расцветки.
Ане и Айтор, улыбнувшись, прошли мимо. Не время останавливаться и восторгаться урожаем. Каждая потерянная секунда может стать роковой для жизни пропавшей женщины.
— Орехи из Ороско, — пропела другая продавщица, вкладывая орехи в ладонь Сестеро.
— Eskerrik asko[23], — пробормотала Сестеро, двигаясь вперед.
По понедельникам в Гернике всегда базарный день. Но в этот раз это был последний понедельник октября — день, когда происходит главная ярмарка года. Покупатели со всех уголков Бискайи толпятся на улицах, где раскинулись рыночные прилавки. Они ищут лучший сыр, сидр и другие фермерские продукты. Но сегодня утром их интересовало еще кое-что: преступления последних дней стали магнитом для тысяч любопытных зрителей, став единственной темой обсуждения.
— Сыр из Горбеи, прямо с полей Аррабы, — предложила женщина, протягивая тарелку с несколькими кусочками. Полицейские жестом отказались. Сестеро все еще жевала орехи предыдущей продавщицы. Снова вежливая улыбка.
— Давай спросим, — сказал Айтор. За его спиной «Радио Эускади» транслировало утреннюю программу из импровизированной студии среди перца и буханок хлеба.
Сестеро пожала плечами. Другого выхода не было. Это как искать иголку в стоге сена. Остановившись у одного из прилавков, она повернулась к продавщице, которая, не теряя времени даром, нарезала яблоко. Нож с хрустом прошел сквозь мякоть.
— Попробуй. Местное, из Кортесуби. Отдаю по два евро за килограмм, — предложила она.
— Мы ищем прилавок фермерши, которая… — начала Сестеро.
— Фермерша — это владелица фермы. Вы, видимо, не местные, да? — женщина с подозрением прищурилась.