Ициар покачала головой.
— По крайней мере, не мне. Она не любила об этом вспоминать. Даже много лет спустя, когда разговор касался этой темы.
Сестеро пыталась поставить себя на место этих молодых девушек. Их семьи заставили их отказаться от образа жизни, свойственного их возрасту, и отправили на своего рода исправление. В чем они могли так провиниться, что родители сочли это необходимым?
Ее внимание снова отвлекла рация. Прежде чем ответить, она отвернулась от группы зевак, которые собрались вокруг прилавка с перцем.
— Ордер у нас, — произнесла Хулия, едва Сестеро нажала на кнопку.
— Раздобыла? Отлично, — поздравила ее Сестеро. — Мы с Айтором закончили. Пропавшая женщина тоже побывала в Лурде. Если бы эти проклятые монахини с нами сотрудничали, Чаро Эчебеста сейчас, как обычно, продавала бы свою свеклу.
— Не знаю, что за игру они затеяли, — призналась Хулия.
— Во всей истории что-то кроется. Кто знает, что они делали с этими девушками? Надеюсь, скоро мы все поймем.
— Не сомневаюсь в этом. Встретимся у входа?
— Мы будем там через пять минут, — сказала Сестеро, жестом подзывая Айтора к машине. Их ждет монастырь, и на этот раз ни одна монахиня не посмеет встать у них на пути.
41
Понедельник, 29 октября 2018
Звонок с раздражающей настойчивостью звонил по другую сторону вертушки. Послышались шаги туда-сюда. Деревянный потолок скрипел в унисон с движениями монахинь. Никто из них, однако, не удосужился уделить внимание полицейским в вестибюле, и те начинали терять терпение.
— Придется выломать дверь, — заявила Сестеро.
— Это массив дерева. Понадобится штурмовой таран, — заметил Айтор, постучав по двери костяшками пальцев.
Хулия продолжала трезвонить.
— Почему они не открывают?
— Да потому что не хотят! А потом скажут, что читали молитву Розария, или придумают еще какую-то фигню. Мы должны задержать их за противодействие следствию, — воскликнула Сестеро, толкнув вертушку.
— Полиция! Немедленно откройте, или вы все арестованы!
Хулия заметила длинную деревянную скамью, прислоненную к стене. Она вполне может служить тараном. Тогда им не придется ждать патрульную машину из полицейского управления.
— Выбьем дверь?
Сестеро кивнула с серьезным видом. Чаша ее терпения переполнилась.
Они подняли скамью с двух сторон, размахнулись и обрушили изо всех сил на дверь. Петли слегка заскрипели.
— Давайте еще раз.
Не успели они сделать второй замах, как по ту сторону стены послышались чьи-то шаги.
— Пресвятая Дева Мария.
— Откройте немедленно, — тут же потребовала Сестеро.
— Хорошо, но что происходит? Сейчас время молитвы…
Сестеро собралась было повторить приказ, но ее опередил Айтор.
— Мы получили ордер на обыск монастыря, — объяснил он дружелюбным тоном.
— Вы не можете войти в монастырь.
Сестеро не смогла понять, слышала ли она этот голос раньше или это какая-то другая монахиня. Но это не имело значения. Руки сжались на импровизированном таране. Она с удовольствием продолжила бы ломать дверь, чтобы преподать урок этим притворщицам.
— Опустите скамейку, — сказала она остальным. Достав из папки постановление судьи, она положила его в вертушку. — Вот оно. Немедленно откройте.
— Минуточку, я принесу свои очки. Мои глаза видят уже не так хорошо, как в молодости, — извинилась монахиня.
— Она нам мозги пудрит, вы заметили? — пожаловалась Сестеро, как только шаги затихли.
Айтор кивнул с мрачным видом.
— Они играют с нами с самого первого дня, — добавила Хулия, поджав губы.
Сестеро вздохнула. В такие моменты трудно сдерживаться. За этой дверью находится связующее звено между преступлениями Убийцы с тюльпаном и исчезновением Чаро Эчебесте. Нельзя допустить, чтобы женщина, которая отвернулась от мира, просто так тратила их драгоценное время.
— Дадим ей десять секунд. Если не вернется, ломаем дверь, — сказала она остальным, хотя на самом деле обращалась скорее к себе.
Прошло десять секунд, двадцать. Выругавшись, Сестеро наклонилась, чтобы взяться за скамейку. Руки напряглись в предвкушении. На этот раз дверь не устоит с первого же раза.
И тут безо всякого предупреждения вертушка повернулась, возвращая им документ, подписанный судьей.
— Он дает разрешение на обыск наших архивов и библиотеки, но ни в коем случае не на вход в наши кельи или другие части монастыря, — объявила монахиня.
Сестеро не слышала, как она вернулась.
— Это так, — нехотя признала она. Не все так хорошо понимают хитросплетения судебного постановления. — Откройте уже эту чертову дверь, или мы ее выломаем.
— Ох, прошу вас, давайте успокоимся. Мы слишком стары, чтобы так волноваться, — возразила монахиня и отодвинула засов.
Тяжелая дверь с громким скрипом открылась. Внутри было довольно темно, но Сестеро и Хулия сразу же узнали сестру Тересу, которая угощала их сладким вином и миндальным печеньем во время их первого посещения. В этот раз выражение ее лица не выражало дружелюбия.
— Мы помогали вам при каждом обращении, — заявила монахиня. — Это возмутительно. За последние пятьдесят лет в монастырь заходил только врач. И еще служащие похоронного бюро, когда наш Господь призывал кого-то из нас к себе. Это неуважение к прихожанам и к самой католической церкви.
— Где хранятся архивы монастыря? — спросила Сестеро, не обращая внимания на ее упреки.
— У нас почти ничего нет. Мы ведем учет продажи нашей выпечки и так, по мелочи.
— Где у вас архивы? — напряженным голосом повторила Сестеро.
— Просто скажите, что вам нужно, и я вам принесу, — предложила монахиня.
— Так мы уже пробовали. Не утруждайтесь, я сама поищу. От меня не ускользнет ни один лист бумаги в вашем архиве, — заявила Сестеро и махнула рукой остальной команде.
— Ничего страшного. Я буду вас сопровождать. Здесь легко заблудиться, — наконец-то ответила сестра Тереса с серьезным видом.
Это была очевидная попытка держать их под контролем. Так она сможет удостовериться, что они не сбились с предложенного маршрута и не обнаружили больше, чем позволил судья.
Лестница на верхний этаж заскрипела под тяжестью команды полицейских. Под предлогом недугов сестра Тереса заставляла их подниматься с черепашьей скоростью. В воздухе чувствовался прогорклый запах, свойственный старым деревенским домам, куда ездят только на лето. Старомодные обои с цветочными мотивами, некогда красивые, обветшали и были изъедены по краям молью. Впрочем, все это было неудивительно, редко когда ожидание от места настолько соответствует реальности.
На втором этаже по обе стороны коридора расположился добрый десяток таких же темных деревянных дверей, как при входе. Некоторые были открыты, и через дверной проем в коридор проникал дневной свет.
— Библиотека в конце коридора. Та дверь, что приоткрыта, — сказала сестра Тереса. — Подождите меня там, я принесу вам что-нибудь, чтобы подсластить ваши поиски.
— Кажется, у вас печенье подгорело, — съязвила Сестеро, чувствуя характерный запах в воздухе.
Сестра Тереса пожала плечами.
— У нас древняя угольная печь. Мы по-прежнему пользуемся ей для выпечки. В газовой духовке печенье и наполовину так хорошо не выходит. Скоро сами попробуете, какое оно вкусное с пылу с жару.
Сестеро хотела сказать, что они обойдутся, но сообразила, что так им удастся побыть хотя бы несколько минут наедине, без ее назойливого присутствия.
Монахиня поспешила вверх по лестнице. Она внезапно обрела удивительное проворство.
— А где остальные монахини? Или здесь живет только эта дама? — спросил Айтор.
— Наверху, наверное, пекут печенье, — с сарказмом заявила Сестеро.
Сморщив нос, Хулия заглянула в одну из открытых келий.
— Ну, не так уж тут и плохо. Я видела отели, где номера были куда меньше.
Сестеро заглянула в келью. Хулия не преувеличивала. Узкая кровать, простая и старомодная мебель, но здесь было достаточно просторно и в какой-то мере даже приятно. Единственным, что нарушало монотонность голых стен, было распятие.
— Что это за шум?
Сержант повернулась к Айтору.
— Ты о чем? Я ничего не слышу.
Он покачал головой.
— Ничего. Наверное, послышалось.
— Скорее всего, это монахини на кухне. Там наверняка переполох. Как же, кто-то вторгся в их монастырь… — пошутила Сестеро, направляясь в библиотеку. Ей не хотелось терять ни секунды.
— Вот опять. Вы ничего не слышали? — Айтор замер посреди коридора.
Хулия рядом с ним кивнула. Оба сосредоточились.
— Это откуда-то из кельи. Как будто кто-то плачет.
Сестеро навострила уши. Ничего.
— Да что такое, я самая молодая среди вас и самая глухая. Вы шутите, что ли?
Она обернулась: в коридоре раздались шаги. Сестра Тереса вернулась.
— Вы все еще здесь? Ну надо же. А так торопились.
Библия, Евангелие, жития святых, история ордена… Ничего похожего на то, что им было нужно.
— Здесь мы ничего не найдем. Сестра Тереса прекрасно это знает, поэтому и оставила нас одних, — пожаловалась Хулия.
Прежде чем снова исчезнуть, монахиня заперла их в библиотеке. На этот раз она не вернулась на кухню, ее шаги затихли у одной из келий в коридоре.
— Где-то же они должны хранить такие бумаги. Раз они не выходят отсюда, они наверняка записывают все, что происходит, по крайней мере, что-то необычное… А бухгалтерия? Разве эта ведьма не говорила, что они ведут учет проданной выпечки? Ну и где это?
Айтор не участвовал в их разговоре. Склонив голову, он подошел к одной из полок, затем отошел.
— Тут не хватает книг, — сообщил он, когда на пороге снова появилась монахиня.
Та безуспешно постаралась изобразить удивление. Было очевидно, что она что-то скрывает. В конце концов она притворилась, будто ее только что осенило.
— А, бухгалтерские книги… Я и забыла. Сейчас принесу.
Сестеро открыла рот, чтобы добавить, что речь идет не только о бухгалтерии, но Айтор жестом умолял ее не спешить. Это его чувство такта…