Ничего. Молчание. Ей нужно с кем-то поговорить. Все полицейское управление должно оказаться в этом доме немедленно.
С Чемой ей повезло больше. Он снял трубку после второго гудка.
— Привет, Хулия. Я звонил тебе несколько раз… Как ты себя чувствуешь?
Хулия не стала тратить время на вежливые разговоры. Впервые у них есть кто-то, кто видел убийцу, а еще у них есть шанс обнаружить его отпечатки пальцев или следы ДНК на этой кухне.
— Слушай внимательно, Чема. Я в Мундаке. Не задавай вопросов. Приезжайте сюда как можно скорее и возьмите криминалистов. Он был здесь.
60
Четверг, 1 ноября 2018
Игла медленно пробежала по ее коже, очерчивая рисунок, который она пыталась угадать с закрытыми глазами. Она впервые делала татуировку вслепую. Сама не зная почему, она доверилась Раулю. Только попросила, чтобы дополнение к Сугаару не выглядело кричащим.
— Больно? — спросил татуировщик.
Сестеро покачала головой. Это была умеренная боль, и ее легче было терпеть, чем когда ей делали татуировки на других, более чувствительных местах. В любом случае, это ничто по сравнению с тревожным ожиданием. Криминалисты часами искали отпечатки пальцев и следы ДНК в доме той женщины из Мундаки. На данный момент они смогли найти только волос, который, вероятно, принадлежит убийце. Больше ничего. Даже портрет, который им удалось составить, вызывал сомнения, потому что женщина так нервничала, что постоянно меняла свое описание. Ни один из вариантов, которые ей показали, не показался ей точным.
Что дальше?
Они не знают, где находятся еще три девушки из Лурда. Три. Четвертая, сестра женщины, чей дом они обыскивают, пропала слишком давно. Если убийца появился там, значит, у него не больше данных, чем у полиции. Таким образом, они могут ненадолго забыть о ней и сосредоточиться на поиске остальных трех. Айтор координировал группу, которая сверяла переписку из монастыря с данными переписи населения и актов гражданского состояния. Скоро у него будут новости.
— До сих пор не могу поверить, что Хулия повела себя так сегодня утром, — заметил Рауль. — Она лучшая в нашем управлении. Никогда не видел, чтобы она нарушала правила.
— Кто знает, как мы повели бы себя на ее месте.
— А как ей удалось найти эту женщину раньше вас?
— У нее есть список, который мы составили по письмам из монастыря, — объяснила Сестеро. — Она просмотрела базы данных и справочники, совсем как Айтор, чтобы найти эти семейства. Прибавь к этому всю ночь, немного удачи, и вот тебе ответ.
— Она отличный профессионал. Я был ее напарником долгое время, и ей все еще удается удивлять меня, — признался Рауль.
При прикосновении иглы по коже на шее Сестеро пробежали мурашки. Это боль или удовольствие? Граница между двумя ощущениями размывалась. Плоть словно обрела собственную волю, сжалась и залилась немым воем, пробуждая чувства.
— Это хорошая работа. Тебе повезло, что они оставили несколько деталей, чтобы я мог их закончить. Ты до сих пор не сказала мне, где ты это сделала, — сказал Рауль, продолжая рисунок.
— В Барселоне, — прошептала Сестеро.
— Тебе вытатуировали Сугаара в Барселоне? Серьезно? Да что они там знают о баскской мифологии?
— Я показала им картинку, которую хочу.
— Вот почему он больше похож на дракона, чем на змея… Я знал, что он не местный. Ни у кого в этом районе нет такого стиля. Классный мастер.
— Классная, — поправила его Сестеро. — Это была девушка. У нее есть студия в районе Грасиа, на узкой улице с деревенской атмосферой. Она бы тебе понравилась.
— А она красивая?
Сестеро рассмеялась и покачала головой. Рауль неисправим. Или просто не выходит из роли?
— Я не уточняла, но у меня сложилось впечатление, что у меня было бы больше шансов, чем у тебя.
— И вкус у нее хороший, — улыбнулся татуировщик, поглаживая ее шею кончиками пальцев. — Мне нравится твоя кожа. Я тебе уже говорил это?
Сестеро не мешала ему. Ей нравилось чувствовать его так близко. У Рауля были ловкие пальцы. Движения были нежными, но по коже пробежали мурашки, и она вздрогнула.
— Я говорила тебе, что мне нравятся твои руки? — прошептала она с закрытыми глазами. Улыбнувшись, она подавила желание повернуться, чтобы возобновить поцелуй, прерванный в Огоньо.
Сестеро ощутила на шее теплое дыхание Рауля, его руки начали движение вниз. Они медленно и чувственно ласкали ее спину. Ее чувства обострились, и она ощутила резкий запах чернил и дезинфицирующего средства в комнате.
Рауль поднес ладони к лицу Сестеро, побуждая ее открыть глаза.
— Богиня Мари! — воскликнула она, глядя на себя в зеркало. — Потрясающе!
— Больше никто не назовет его драконом.
Госпожа с горы Анбото была вытатуирована с распущенными волосами, обернутыми вокруг спины Сугаара, откуда они тянулись в направлении плеча Сестеро. Это была одновременно утонченная и сильная работа.
— За основу цвета волос богини я взял твои глаза. Я уже говорил, как они мне нравятся? Невероятный оттенок. Они похожи на мед.
— Моя кожа, мои глаза… Есть что-нибудь, что тебе не нравится? — весело спросила Сестеро.
Рауль усмехнулся. В его взгляде читалось желание.
— Ты мне нравишься целиком, — признался он.
Их губы встретились в долгом, влажном поцелуе. Его дыхание отдавало мятой, его губы были пылкими и умелыми. Совсем как его руки, которые опустились на грудь Сестеро и решительно расстегнули бюстгальтер. Сестеро выдохнула, когда Рауль подтолкнул ее к кушетке и обхватил губами грудь. Его внимание привлек пирсинг в форме колечка, и татуировщик играл с ним языком и губами до тех пор, пока соски не затвердели.
— Ты для этого хотел сделать татуировку? — спросила Сестеро между ласками. Она чувствовала, как внутри поднимается жар, ей стало горячо и влажно.
Рауль тут же оторвался от своего занятия и распутно улыбнулся.
— А ты как думаешь?
Нервный смех Ане уступил место стонам, когда она ощутила его дыхание в районе живота, а затем все ниже. Его рот достиг точки назначения, и Сестеро не возражала, чувствуя, как разум покидает напряжение, уступая место удовольствию. Его язык и губы дарили ей незабываемые моменты.
— Теперь моя очередь, — сказала она, схватив его за волосы и заставив посмотреть ей в глаза.
Рауль ответил ей страстным взглядом, пока она раздевала его. Сестеро покусывала его шею, грудь и торс, отточенный скалолазанием. Не успела она спуститься ниже, как Рауль подхватил ее, и они снова слились в долгом поцелуе.
— Я хочу тебя сверху, — сказал он с лихорадочным взглядом, который дал ей понять, что с него хватит прелюдий.
Сестеро засмеялась, но тут же очутилась верхом на нем. Ее бедра задвигались, сначала медленно, затем все быстрее. Стоны, пот, губы, которые жадно впивались друг в друга, страстные взгляды…
— Черт, — простонала Сестеро. Ее телефон завибрировал на столе.
— Не бери трубку.
Такого варианта для нее не существовало. Она бы с готовностью продолжила бы то, чем они занимались, но это может быть звонок из полицейского управления. Вдруг есть новости из дома в Мундаке.
— Это мой брат, — сказала она с внезапной тревогой. — Да, Андони?
Всего секунда промедления, но она успела пережить в голове все свои страхи. Что могло случиться в Пасайе, что ее брат решил позвонить, хотя не звонит никогда?
— Ане, я вчера обещал, что поживу с ней, пока ты в Гернике…
Сестеро фыркнула. И ради этого он ее прервал?
— Но сегодня появились планы, — раздраженно подхватила она.
— Как ты догадалась? Уго пригласил меня к себе. У него вечеринка и…
— Ладно, ладно. Можешь не продолжать, все ясно. Я приеду.
Брат не успел попросить ее не сердиться, потому что Сестеро сбросила вызов и повернулась к Раулю, который ждал ее, растянувшись на кушетке.
— На чем мы остановились?
Вчера мне разрешили прогуляться в саду. Пришла весна. Расцвели тюльпаны. Какое-то время я наблюдала за ними. Они такие хрупкие, такие эфемерные. Ветер раскачивал их, заставляя танцевать.
Один из них надломился, и мне разрешили принести его в келью. Я держу его перед собой, когда пишу за этим столом, где я вынуждена часами читать Библию. Мне грустно видеть, как он увядает, но его алые лепестки оживляют это мрачное место, где есть только серые стены и коричневая мебель, и распятие. Он пахнет свежесобранным грецким орехом, его аромат настолько тонкий, что почти незаметен. Его лепестки впитали в себя морской бриз, и этот запах уносит меня отсюда. Мое сердце оказывается на той газодобывающей платформе, которую твой отец построил у нашего побережья, чтобы мы всегда его помнили. Но мне этого недостаточно. Я лечу дальше, на другой берег океана. Америка, земля твоего отца. Представь, как мы прогуливаемся, взявшись за руки, рядом со Статуей Свободы. Я думаю о твоей крошечной, пухлой ручке, и на моих глазах выступают слезы. Я тебя еще не знаю, но ты уже весь мой мир.
Ты толкаешься. Тебе не нравится, что я столько часов сижу на этой деревянной скамейке. Или ты делаешь это только для того, чтобы напомнить мне, что я не одна? Не волнуйся. Я знаю, что это не так. Они не отнимут у меня надежду.
61
Четверг, 1 ноября 2018
Ключ вошел в замок с первой попытки. В переулке, как обычно, было темно. Свет от уличных фонарей с единственной улицы в Сан-Хуане едва дотягивался до того угла, где находился дом матери. Однако эта дверь была знакома Сестеро вплоть до миллиметра, как это бывает со всеми, кто прожил всю жизнь в одном доме. Последние несколько лет она жила в квартире на площади, но это не считается, ведь все детство и юность она провела именно здесь.
— Привет, мама, — сказала она, зайдя внутрь.
Молчание.
Сестеро удивленно посмотрела на часы. Время ужина, она должна быть дома.
— Мама? — спросила она громче.
Внутри зародилась тревога. Это не новое чувство: она отлично была с ним знакома — совсем как когда встречаешь старого друга, которого давно не видел, но точно знаешь, как он будет себя вести. Она ненавидела это покалывание в животе, это напряжение в ее мышцах, этот зашкаливающий пульс.