C базы в Бермео приплыла спасательная лодка. Среди экипажа оказался Рауль, и он помахал им. Он присоединился к поискам, как только до него смогли дозвониться. Рауль глубоко переживал из-за исчезновения Хулии — как и все остальные.
Почти сразу же из-за покрытых соснами скал, наклонившихся к морю, показался вертолет.
Возможно, еще не все потеряно. С воздуха и моря найти женщину будет проще.
— Она едва ли выжила после падения отсюда, — заметил Чема, склонившись над обрывом. Шестеро других полицейских прочесывали окрестности и глядели на Бискайский залив с импровизированных смотровых площадок на вершине скалы.
Сестеро знала, что он прав. Если он сбросил ее отсюда, она, скорее всего, разбилась о камни. Даже если она упала в море, это вряд ли ее спасло. Кто мог выжить, ударившись о воду с высоты восьмидесяти метров?
Она схватила убийцу за горло.
— Что ты с ней сделал? Отвечай, или я убью тебя прямо здесь! — Ее руки сжимали его шею с такой силой, что лицо Альваро побагровело. Она была в ярости. Никаких шуток — она намерена покончить с этим негодяем.
— Ане! — послышалось за спиной. Разумеется, это был Айтор Гоэнага, ее ангел-хранитель.
Сестеро повернулась к своим спутникам. Они бросили поиски и с любопытством наблюдали за развернувшейся сценой. В глазах некоторых из них она прочла одобрение. Удивительно, но в их числе был и Чема.
— Ане, ты способна на большее. Мы добрались до него благодаря тебе, — сказал он, подойдя ближе. — Не марай из-за него руки. Так ты сделаешь ему одолжение. Он получит пожизненное.
Неужели это Чема только что положил руку ей на плечо? Неужели он пытается удержать ее от ошибки вместо того, чтобы спокойно стоять в сторонке, ведь командование перейдет к нему?
— Скажи мне, где Сара. — Сестеро едва узнавала собственный голос, искаженный гневом.
Освободившись от смертельных объятий, Альваро упал на колени. Он шумно кашлял. Его дыхание — мучительный хрип, заглушающий прилив волн.
— Говори, ну же! — приказал Чема. Он тоже был вне себя, это было слышно по его голосу, всегда такому спокойному. — Что ты с ней сделал?
Ему приходилось перекрикивать гул вертолета. Тот летел очень низко. Преступник попытался выдавить из себя улыбку. Он тянул время.
— Ее забрало море, — тихо пробормотал он.
Чема пришел в ярость. Сестеро никогда не видела его таким. Казалось, он вот-вот ударит задержанного. Он занес правый кулак над лицом Альваро, но в последний момент сдержался.
— Ты сбросил ее? Сукин сын! — воскликнул Чема, склонившись над обрывом. К нему присоединились остальные. Белая пена контрастировала с бушующим морем. Если Сара упала со скалы, то она точно мертва.
— Когда ты ее сбросил? Она связана? — спросила Сестеро. Она цеплялась за остатки надежды.
Альваро уставился в пол, не обращая на нее внимания. Сестеро повторила вопрос, схватив его за волосы и заставляя смотреть прямо в лицо.
— Море забрало ее.
Он что, плачет? На его глаза навернулись самые настоящие слезы.
— Ты мразь! — Сестеро толкнула его на землю. Повернувшись к полицейским в форме, она добавила: — Уведите его в машину. Я не хочу его видеть.
Альваро не сопротивлялся. В сопровождении двух полицейских он начал спускаться к патрульным машинам. Передвижная телевизионная станция развернула антенну — все было готово к прямому эфиру в утренних новостях. Оператор, занявший позицию на каменном мосту, снимал патруль. Число полицейских, собравшихся в бухте Гастелугаче, впечатляло. Телезрители, которые смотрели трансляцию на маленьком экране, не смогут обвинить их в несерьезном отношении к делу. И все же им не удалось спасти Сару Карретеро. Сестеро чувствовала вину. Радость от ареста убийцы омрачали затянувшиеся поиски. Где пропавшая женщина? Ей придется послать за дайверами, если тело опустилось на дно.
Ей было неприятно, что она уже думает о Саре как о трупе. Куда подевалась надежда? Пока не найдено тело, она должна верить, что та все еще жива.
У одного из крестов Убийца с тюльпаном обернулся. На этот раз по его лицу скользнула мимолетная улыбка, которая уязвила гордость Сестеро.
— Жертва обнаружена, — объявил голос Рауля по радио. Сестеро огляделась в поисках спасательной лодки. Та подплыла очень близко к берегу, рядом с мостом, соединяющим Гастелугаче с материком. — Он привязал ее к одной из опор. Она тонет.
Следующие несколько минут металлический голос напарника продолжал звучать в ушах Сестеро. Приказы следовали один за другим на бешеной скорости. Но они были излишни. Все и так знали, что делать. И делали это. Речь шла о спасении Сары Карретеро. Остальное было неважно.
Исчезли рев волн в бухте, шум пропеллера, крики полицейских, пытающихся добраться до веревок, которыми была привязана пострадавшая… Для Сестеро мир сузился до лица жертвы — женщины с потерянным взглядом, которую то и дело с головой накрывали волны.
Патрульный катер безуспешно пытался приблизиться к ней. Ему мешали скалы. Вертолет тоже не мог пролететь между каменными опорами. Сестеро попросила веревку. Она спустится сверху. Рядом с ней стоял Чема. Он неожиданно сорвал с себя галстук и закатал рукава рубашки. Зачем ему нож в зубах?
Какой-то полицейский пытался помешать ему спрыгнуть. При таких волнах это безумие.
Слишком поздно. Чема уже барахтался в безжалостной белой пене, не в силах обрести контроль. Море болтало его, как тряпичную куклу. Если никто ему не поможет, он утонет, как Сара Карретеро.
Сестеро начала спуск. Несколько полицейских травили веревку, конец которой доходил почти до самого моря. Когда Сестеро спустилась ближе к жертве, вся надежда испарилась. Бискайский залив яростно обрушивался на мост, и голова женщины безвольно запрокидывалась при каждом натиске волн. В лучшем случае она без сознания, в худшем — прилив уже лишил ее жизни.
— Быстрее! Мне нужно вниз, — приказала Сестеро тем, кто ее опускал.
Едва договорив, она заметила, что Чеме удалось ухватиться за Сару. Его руки ловко перерезали веревки, опутывавшие жертву. Удивительно, как ему удалось найти на это силы: он кашлял и тяжело дышал.
— Поднимай ее, скорее! — крикнул он, помогая Сестеро привязать Сару к веревке, свисавшей с моста.
Голос Чемы звучал не громче шепота, и тут волна накрыла его с головой.
— Чема! — крикнула Сестеро, а веревка уже тянула ее вверх. — Чема!
Ответа не было — только рев моря, недовольного своим пробуждением в то ноябрьское утро.
78
Понедельник, 5 ноября 2018
— Он верил, что ты его сестра.
Ветер, поднимавшийся с моря до высот Сан-Педро-де-Ачарре, развевал волосы Хулии, и те беспорядочно падали на ее плечи. Несколько прядей закрыли лицо, обрамляя ее губы.
— А это так?
— Нет, конечно, нет, — сказала Сестеро. — Но Альваро Ордунья искренне верил в это, поэтому он пожертвовал собой в Гастелугаче. Он не смог убить тебя.
Хулия стояла, отвернувшись. Ее взгляд был прикован к причудливым рисункам, которые создавали в устье море и песок с пляжа Лайда.
— Он не хотел убивать свою сестру, но хотел убить мать, — сказала она.
Над морем, в нескольких метрах от часовни, парил орел. Сестеро следила за тем, как он летит в тишине, готовый спикировать на жертву при первой возможности.
— Потому что он ненавидит свою мать, — заметила она.
— Но почему?
Именно этот вопрос Сестеро раз за разом задавала задержанному.
— У него было плохое детство, если верить документам, найденным криминалистами на его компьютере. Еще он хранил там сотни видео очень жестокого содержания — именно так, мы предполагаем, он развил тягу к театральности, — и какое-то время писал тексты, которые планировал разместить на «Фейсбуке» после того, как закончит свою работу. Он чувствовал себя важной персоной и хотел, чтобы весь мир узнал из первых рук, как он стал Убийцей с тюльпаном. Он писал, что его приемная мать страдала биполярным расстройством и винила его в своем бесплодии. Он вырос в атмосфере презрения, и рядом не было отца — большую часть года тот проводил в море. А узнав, что они не его родные родители…
— Он обвинил в своей дерьмовой жизни ту, что оставила его в монастыре, — подхватила Хулия. Она вздохнула. — Но разве это повод для убийства?
Сестеро помедлила с ответом. Поезд — такой же, как тот, что оборвал жизнь Наталии Эчано, — пересек пейзаж, раскинувшийся снизу: словно металлическая гусеница, которая пробиралась между болотами и небольшими населенными пунктами.
— Человеческий разум — причудливая вещь. По словам Сильвии, детство Альваро Ордунья было наполнено тем, что психологи называют амбивалентной привязанностью. Он получал со стороны матери и любовь, и полное презрение. Такие отношения губительны для незрелого детского ума.
Хулия со вздохом кивнула. Нелегко было примириться с тем, через что они прошли за последние несколько дней, и некоторые раны никогда не заживут полностью.
— Как Сара?
— Лучше. Думаю, она какое-то время будет держаться подальше от моря, и я ее не виню. Ее выпишут из больницы через пару дней, — сказала Сестеро.
— Чема был бы счастлив. Ему удалось спасти ей жизнь.
— Она спрашивала о нем сегодня. Хотела поблагодарить его.
Пейзаж внезапно исказился: цвета смешались, все потемнело. Но это всего лишь слезы. Подняв ладонь, Сестеро вытерла их. Перед ней снова возник Урдайбай, но уже через несколько секунд грусть вернулась.
— Он был очень смелым, — сказала Хулия. Слова звучали прерывисто, они были надломлены болью.
Сестеро ничего не ответила. Это было выше ее сил. Даже с открытыми глазами она по-прежнему видела, как ее напарник разрезал веревки Сары Карретеро посреди бушующих волн. Больше его никто не видел, и как они не пытались его найти, пока врачи реанимировали пострадавшую, все было зря. Рауль позже обнаружил его тело на дне моря. Течение утянуло его к подножию статуи Девы Марии на дне бухты Гастелугаче.
Ане прикусила губу. Готовность, с которой Чема бросился в бурное море, — это лучший урок человечности, который когда-либо преподал ей полицейский.