— Ох, заговорил я тебя, Ас, прости! — повинился Сай, Джас опять погладил мальчика по руке, а сам горестно подумал, что просто не сможет дышать, если мальчик от него отвернется.
Поскольку Джас был пока очень слабым, решили задержаться в предгорьях на пару дней, отправив двух грургов в Куифру с донесением для Правителя Айхо. Людиг с двумя грургами готовился лететь к Джаймису, надо было срочно собирать Большой Совет степи. Перед самым отлетом Людиг пришел к проснувшемуся Джасу.
— Ну что, недруг мой стародавний, не поверишь, но я рад, рад, что ты жив! Рад, что мальчика, — Людиг запнулся, — … нашего сумел научить. Из него вышел сильный и умелый воин, это в пятнадцать лет. К двадцати он станет великим воином. Ты меня знаешь, я никогда не говорю лишних и ненужных слов!!
Джас слабо шевельнул рукой, показывая, что хочет писать.
— Саюшка! — шумнул Людиг, — на чем он пишет-то?
— Сейчас! — откликнулся их мальчик, принес небольшую дощечку, чем-то намазанную, и острую палочку. Помог установить её на животе раненого и убежал куда-то со своим лабисом. Джас написал:
— И я рад тебя видеть! За Сая благодарю — учу всему, что знаю!!
И увидев невысказанный вопрос в глазах своего когда-то так ненавидимого врага, написал:
— Зла и ненависти не осталось, все перегорело, было время понять.
— Хмм, похоже, так оно и есть? — удивленно протянул Людиг. — Что думаешь делать дальше, в степи нужна крепкая рука. Джаймис, как ты сам видишь, не сможет степь в кулак собрать.
Джас мотнул головой и написал:
— Я там, где, — он помедлил и вывел крупными буквами, — СЫН, одного не оставлю никогда. Много бы сказал, да не могу. Но он меня к жизни вернул.
— А узнает когда, что будешь делать??
— Не примет — уйду совсем! — Джас показал пальцем в землю.
— А степь?
— Власти не хочу. Кто станет понимать немого?
— Я лечу к твоему отцу. Что сказать про тебя??
— Пока ничего, встану — сам появлюсь, пока слаб.
— Хорошо! — Людиг впервые в жизни протянул ему руку. — Мы с тобой, как оказалось, сейчас в одной связке!
Джас слабо пожал ему руку и бледно улыбнулся, написал:
— За сына и Вилью, сам понимаешь.
— Эх, теперешний ум бы да тогдашнему Джасу!! Глядишь, не было бы бардака и стольких пережитых мучений. Выздоравливай, Джас!
В саду, где постоянно сидел в открытой резной беседке Джаймис и внезапно опустились два грурга, начался переполох, степняки натянули луки, мгновенно загородив собой Джаймиса.
Но люди-птицы, обратившись в людей, спокойно стояли, из-за их спин вышел Людиг, которого в степи знали все.
— Повелитель Джаймис, разговор есть! — Что ты хотел, убийца моего сына? — раздвинув степняков вышел вперед Джаймис.
— Хотел я поговорить о многом, особенно о безобразиях, что творятся в твоей степи.
Джаймис внимательно вгляделся в лицо Людига, потом махнул рукой степнякам, те опустили луки.
— Проходи, враг моего сына, будем говорить.
— Уже не враг твоего сына! — проворчал Людиг, заходя в беседку, где уже вовсю суетились две степнячки, выставляя на низенький столик угощения.
Людиг, увидев Джаймиса, всегда такого сильного, уверенного в себе мужика, поразился — перед ним теперь был сильно состарившийся, с каким-то потухшим взглядом… дед, — пришло на ум сравнение.
— Хмм, а ведь точно, родной, роднее не бывает, дед Саюшки, вон, даже жест такой же, как у внука, рукой отмахиваются одинаково.
И решил Людиг вмиг, что скажет он Джаймису про сына и внука, встряхнется, глядишь, степняк, что может быть целебнее таких вестей для изболевшегося сердца??
Решил сказать чинно не торопясь, как это всегда делали степняки. Сели в беседке вдвоем, Джаймис налил в пиалы себе и Людигу напиток из фруктов с примесью степняцкой раке — водки, и, отхлебнув первым, вопросил:
— Так что же ты хочешь сказать мне… в… Людиг?
Людиг кратко рассказал про баночки с туманом, про то, что поведали пленные.
Джаймис долго молчал.
— Совет, говоришь, созвать? Да перегрызутся на нем все эти удельные, каждый будет бить себя кулаком в грудь, доказывая, что именно он достоин стать правителем степи.
— А ты?
— А я? Стар я стал, нет во мне желания никакого жить. Если бы сын был жив, может, в теперешние годы и вошел бы в разум. А так…
Людиг помолчал, потом огорошил:
— Джаймис, жив твой сын Джас. И есть у тебя, недостойного, внук — Сайх, славный, умный и великолепный воин!
Джаймис, вяло пережевывающий какой-то фрукт, махнул рукой на Людига…
— Заче… м обма… ны… ваешь??? ЧТО? ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!
Он вскочил, опрокидывая стол, схватил Людига за грудки и с неожиданной, казалось бы, силой, затряс его:
— Повтори, что ты сказал??
Встревоженная охрана, услышав крики, мгновенно окружила беседку, Людиг, посмеиваясь, легко отцепил руки Джаймиса.
— Отпусти своих, я не скажу ни слова, пока есть чьи-то уши!!
Джаймис рявкнул:
— Все вон! — и обессиленно опустился на подушки.
— Людиг, Людиг, неужели это правда??
Людиг кивнул. — Великий, благодарю тебя!! — шустро встав на колени, Джаймис кланялся на установленную в углу, искусно вырезанную из дерева фигурку Великого Путника.
Людиг не мешал ему, понимая, что творится в душе отца.
Когда Джаймис прекратил отбивать поклоны и, вновь усевшись на подушки, поднял глаза на Людига — это был уже другой человек.
— Рассказывай!
Людиг, опять же вкратце, сказал, что Джас закрыл своей грудью сына в схватке с бандитами, что внук — полукровка, но больше грург, что внук будет летать, так предсказал Великий Путник.
Джаймис слушал, переспрашивал, по лицу катились слезы, он досадливо смахивал их и дотошно выспрашивал Людига, его интересовало все про внука… Людиг засмеялся:
— Помилуй!! Я сам его два дня как увидел, но мальчик наш — замечательный. И да, Джаймис, привыкай, что главным и самым любимым дедом для него всегда будет Юнчи.
— Юнчи?? Жив старый интриган?? Людиг, ты вывалил на меня целую гору радости!! — воскликнул Джаймис, утирая лицо рукавом, совсем как мальчишка. — Когда они приедут?
— Все зависит от Джаса — как он немного окрепнет, сейчас он даже полета не выдержит, не то, что тряски на лошадях. И, Джаймис, не надо пока никому знать про них, сам понимаешь.
— Да! Значит, — Джаймис преобразился на глазах, — когда созывать совет??
— Давай через пять дней, пока твои гонцы всем сообщат, пока соберутся все эти князьки… Надеюсь, у тебя хватит верных воинов успокоить зарвавшихся и зажравшихся?
— Сейчас — да! Для сына, а тем более, для моего внука сделаю все!
ГЛАВА 10
И понеслись по степи гонцы, созывая всех власть имущих на Большой Совет, зашевелилась степь, радовались простые степняки, уставшие от беспредела и произвола своих горе-правителей, внушало им надежду, что совет объявил Джаймис — значит, задумал собрать степь в единый кулак Понимали это и князьки, каждый был уверен, что именно ему и предстоит стать Правителем, ведь за ним сила, каждый собирался ехать с сопровождением из лучших охранников, нисколько не сомневаясь, что будет драка, и именно его воины уничтожат всех остальных соперников.
Джаймис же, удивляя всех, спал урывками, проверяя и перепроверяя все тонкости. Хитрый, изворотливый ум его пробудился от спячки, он сбросил с себя лет тридцать, глаза задорно блестели, голос стал громким, ноги бежали вперед. Слуги и соратники не узнавали его, догадываясь, что Людиг чем-то сильно встряхнул Правителя. Все сходились во мнении — Джаймис решил собрать степь в единую страну, вот и оживился.
Джаймис послал неприметных степняков по определенным небольшим забегаловкам, где, он твердо знал, бывают оставшиеся в живых сторонники Джаса, кто-то стал хозяином таких вот забегаловок, в небольших поселениях, стоящих посреди бескрайней степи, где проходили конные дороги, кто-то изредка наведывался туда, но была у них своя, неведомая остальным степнякам связь, узнавали вести они со скоростью быстрокрылых птиц.
Вот и поехали, а то и пошли обычные, бедновато одетые степняки — что с такого взять тем же бандитам? Кляча заезженная, сам степняк преклонных годов, одежонка плохонькая… А через день знали нужные люди, когда-то верные Джасу, но разругавшиеся и ушедшие от него, не понявшие и не принявшие его все более усиливающейся жестокости, что нужна их помощь, просит Джаймис помочь. Видели многие безобразия, старались бороться с этими расплодившимися шайками, но не хватало им мудрого предводителя, чтобы всем скопом навалиться на эту заразу и выжечь её навсегда.
И поехали ко двору Джаймиса обычные, казалось бы, мужчины, но не рисковали с ними связываться повстречавшиеся кое кому их них, небольшие, три-пять человек, любители легкой наживы — по неведомым причинам узнавая в них отчаянных, не оставляющих в живых своих обидчиков — рубак. Вот этих-то степняков лично встречал сам Джаймис, провожал в выделенные для них комнаты и твердо обещал ввести в курс дела, как только приедут все остальные.
А Джас, потихоньку начавший вставать, думал и решал, как быть — то, что они задержатся в степи, было ясно всем. Джаймис, его отец — Людиг сказал, что не мог оставить поникшего и убитого отца в неведении — ждал и сына и, особенно, внука, и понятно же, что Саюшка и Вилья должны знать про него, Джаса, все.
Пошел к Симу, посоветоваться, тот растянулся на солнышке и помуркивал.
— Дозволь посоветоваться с тобой, зверь мифический?
— Давай, степняк!
После того, как Джас заслонил сына, Сим заметно подобрел к нему, вот и сейчас — хмыкнул в голове и лениво добавил:
— Иди ближе, почеши за ушами, что ли!!
— Неужели разрешаешь?
Сим вздохнул:
— Принял я тебя, принял! Вижу, что у тебя вся жизнь в Сае и мамочке, это радует!! Малышу нашему много дел предстоит, неприятных поначалу, а кто, как не отец, будет зубами рвать его обидчиков? Я прав?
— Прав-то прав, но вот… надумал я сказать им правду… — Джас вздохнул, — … не думаю, что оба смогут простить, но и держать их в неведении не могу.