Всего пара мгновений промедления едва не стоили ему жизни. Еще одна тварь, напав сзади, хищно вцепилась ему в плечо, вырвав кусок мяса. Изменив хват на обратный, Ланн сделал укол себе за спину, вырвался и, обернувшись, как в танце, начисто снес клыкастую голову своей недолгой партнерше. Обвиняюще сверкнули голубые глаза; перекошенные от боли губы безмолвно шептали ему оскорбления.
«Лжец!» — обвинял его лик матери, катясь по прелой траве. — «Ты не смог ее защитить!» — Но сейчас барон уже был к этому готов, и третью тварь, спрыгнувшую с ветки древа, к себе не подпустил — вскрыл от центра груди до промежности еще на подлёте, молниеносным взмахом меча. Он уже давно попрощался со своей женской сутью, убил её внутри, а сейчас рубил на части в реальности. Он был ради этого выкован — и не сомневался.
Потерявший лапу вожак, ошеломлённый вспышкой боли, замедлился — и за пару мгновений лишился уже трёх своих спутниц. Все его инстинкты вопили о том, что нужно бежать и вернуться позднее — иначе бесцветная мерзость на длинном клинке принесёт ему смерть. Прихрамывая, он рванул в сторону кустарника, коротко взвыв, отчего последняя из самок ринулась в обратную сторону — прямо на хмурого, словно вьюга, Белого Барона. Даже оставшись без лапы, Охотник был быстр — гораздо стремительнее, чем мог бы быть в лесу человек. Осознав, что за ним ему не угнаться, и не желая отпускать врага, Ланн перехватил клинок за центр лезвия, прицелился и запустил его вслед убегающему, а навстречу прыгнувшей на него самке выставил отцовский меч.
Сталь вошла прямо в волосатую грудь — её тело навалилось, придавило к земле, а затем стало лёгким, почти невесомым. Ланн скинул её с себя и сел. Но спустя секунду его взгляд остекленел и остановился, а сердце едва не разорвалось от боли. Скребя отцовскую сталь коченеющими пальцами, перед ним умирала сестра. Сэра была совершенно седой, хотя совсем юной, как и тогда когда он ее нашел в Крепости Красной Лиры. Она отчаянно цеплялась за жизнь, что утекала по капле.
Издав нечленораздельный, отчаянный крик, Ланн вскочил на ноги и бросился за Охотником. Меч угодил ему в спину и перебил позвоночник. Цепляясь единственной уцелевшей верхней лапой за грунт, тварь пыталась ползти, волоча за собой по земле парализованную нижнюю часть тела. Она еще не начала превращаться обратно в человека и Ланнард не желал это видеть.
Налетев на него со спины, Белый Барон вырвал клинок и с коротким замахом рубанул монстру по шее, почти полностью отделив голову. А затем ударил снова. И снова. Даже истекая кровью, он продолжал рубить — словно заведённый часовой механизм, не в силах остановиться, не желая взглянуть правде в глаза, пока от человеческого тела под ним не осталась кровавая каша. И лишь затем, бледный от потери крови, он отошёл на пару шагов.
Бесцветная марь вновь заполняла сознание. Она рушила ларийские заговоры, сносила их заклинания, заставляла его сердце страдать, а разум — сжиматься от боли и загнанных вглубь души воспоминаний. Хрипя и по капле оставляя жизнь на сухой, прошлогодней листве, Ланн заставил себя заползти в центр поляны и прижаться спиной к основанию расколотого вяза.
Вдали послышались неистовые, подобные ударам неведомого великана, громовые раскаты. Сердце всего мира стучало и билось в ритм того, что захлёбывалось кровью в его груди. Разум трещал, блокировки рушились одна за другой, а голова была готова лопнуть от боли. А потом он услышал шаги. На горячий лоб опустилась ладонь, и грустный голос, показавшийся ему знакомым, прозвенел серебряными колокольчиками над самым ухом:
— Вот мы и снова встретились. Знаешь, я так долго ждала обещанного искупления.
Глава 6. Вся королевская рать
Глава 6. Вся королевская рать
— Я его неплохо знаю, и именно поэтому настаиваю на том, что нужно расположить патрули по направлению к Дикой Чаще, — собранно прогрохотал Айр.
Он находился в каменном подвале штаб-квартиры гвардии, у южной стены, неторопливо прогуливаясь вдоль стоек с оружием, рядом со столом, на котором была развернута точная карта Срединных земель.
— Мы вас пригласили как раз потому, что, судя по слухам, вас часто видели обедающим в компании этого барона. Но при всем уважении, сэр Лотаринг, именно по этой же причине мы не можем быть полностью уверены в ваших словах, — предельно вежливо усомнился Фостер Ликс. Это был лишенный земель шевалье в годах, бастард рыцарского дома Ликс, всю свою жизнь прослуживший в королевской гвардии и занимающийся сложными случаями гибели аристократов.
— Да откуда я мог знать, что он во всю голову долбанутый? Парень выглядел чуток недотрогой, но таким, словно и мухи никогда не обидит, даже при виде крови кривился. Я с ним встречался в последний раз за день до этой трагедии, он всё бормотал о том, что хочет поехать на север и прогуляться по Чаще. После чего я больше его не встречал. Впрочем, это я уже говорил и готов повторить под присягой, — остановился Айр и повернулся к собеседникам. Сейчас в обширной оружейной их было трое.
Последним был никто иной, как Себастьян Найрус, будущий граф, которому после недавней гибели отца предстояло наследовать домен. К удивлению Айра, парень не выглядел обрадованным подобным стечением обстоятельств, и его буквально трясло от злости и ярости. Похоже, подонок-отец всё же вырастил сына, который любил его больше, чем деньги и власть.
— Я хочу знать, о чём вы ещё говорили! И откуда вы знаете этого барона. Но главное — с кем вы были позавчера вечером, во время загородной конной прогулки, вскоре после убийства отца! — прогрохотал он, сжимая и разжимая кулаки.
— Ваше Сиятельство, я уже сообщил эту информацию следствию, но она в высшей степени деликатна. И я не считаю, что вправе вам её оглашать, — холодно ответил ему Айр.
Господин граф наблюдал за розыскными мероприятиями по личному дозволению Его Величества короля, который довольно остро воспринял гибель своего товарища и частого собутыльника. Но Себастьян не был членом королевской гвардии, и Фостер его во все подробности не посвящал. Опытный старый волк видел немало историй, где ветвистая цепочка подозрений приводила к настоящему заказчику — такому вот наследнику, что устал ждать, когда благородный родич сам собой отъедет в страну вечных турниров.
— Я настаиваю, шевалье, — угрожающе прошипел новый граф Найрус.
— Хорошо, — устав спорить, спокойно согласился Айр, переглянувшись с Фостером, — но должен вас предупредить, что тут затронута честь благородной дамы, входящей в число фрейлин Её Величества. Эту леди уже допросили, и она дала показания, но пожелала, чтобы её имя не упоминалось. По вполне понятной причине. Но если вы очень настаиваете, Ваша Светлость, то я могу вам его назвать, после чего мне придётся бросить вызов вам на дуэль, так как вы можете заподозрить, что эта юная госпожа состоит со мной в романтических отношениях и этим оскорбите её честь. Прошу меня извинить, но в данных вопросах я очень щепетилен.
Себастьян бросил на Айра яростный взгляд, схватился за рапиру у себя на поясе, что казалась гвардейцу игрушечной, а потом, заметив тень улыбки на лице Последнего Стража Форта Равен, краски с его лица схлынули, и он незаметно попятился.
— Сообщите мне, как нападёте на его след! Я изволю участвовать в погоне! — рявкнул наконец он и вышел за двери оружейной, находиться в одной комнате с Айром ему внезапно стало невероятно душно.
— Ты напрасно себе нажил влиятельного врага, — вздохнув, покачал головой Фостер.
— Плевать. Честь по чести — за те художества, что устраивал его отец, мы должны были сами его схватить, судить и казнить. Я не одобряю действия убийцы, но он значительно сократил количество трупов юных девиц, что мы будем находить в канавах окраины южного парка. И тебе это известно, — сложив руки на груди, сварливо ответил Фостеру Айр. Это была его любимая пластинка, к которой привыкли все сослуживцы.
— К счастью, сын об этих деталях биографии своего родителя не имеет ни малейшего понятия и пока ни в чём не замешан. Поэтому, будь добр, не веди себя как чёртов бретёр и не провоцируй больше юного графа. Если он узнает, что ты состоишь в отношениях с младшей сестрой убийцы, это усилит его подозрения и...
— Сэр Ликс, я, как и вы, обычный бастард и не смею надеяться на сердце и руку этой прекрасной леди и связан с ней исключительно узами благородной куртуазной любви! — горячо воскликнул Айр, импульсивно перебив старика и заставив того усмехнуться.
Это была очень удобная отговорка, дающая рыцарю возможность задирать юбки крестьянкам и перетрахать всех шлюх в борделях Тарсфола, но при этом воспевать любовь к идеальной даме, которая вполне может быть замужем за другим. Да и молодой Лотаринг, по мнению всех его сослуживцев, был именно таким человеком — помешанным на правилах чести и долга, ставившим присягу выше всего остального.
В этот момент в дверь постучали, после чего её незамедлительно отворили снаружи. Боец в пыльных доспехах рядового гвардии бодро ударил себя кулаком в грудь и доложил:
— Господин Фостер, докладываю! По вашему приказу отряд прочесал дорогу к Чаще. Было найдено недавнее кострище, неумело замаскированное, а также спрятанная одежда, похожая на ту, что была на бароне Грейсере во время визита в усадьбу. Кроме того...
«Что-то они долго искали», — подумал Айр. Он ещё в первый вечер отправил Сурка и Барку из команды Кисы — хорошенько наследить по пути к Чаще. Ребятки к окраинам не приближались, но к заданию подошли творчески и с душой.
— …Кроме того, в ближайшей к Чаще деревне появлялся благородный господин со светлыми волосами, где прикупил провизии на несколько дней, да тёплую одежду с парой одеял из козьей шерсти… — продолжил гвардеец. Айр кивнул своим мыслям, продолжая его слушать. Конечно, он не надеялся, что Фостер бросит все свои силы на это направление, но финал доклада заставил его заметно напрячься:
— Также, на границе самой Чащи, были найдены тела, опознанные как барон Катон Немор и его супруга по имени Агата, а также их вассал, шевалье Фарин Дрей. Убиты чисто и быстро, в течение нескольких минут — судя по следам, одним человеком.