— И что будешь делать? Он ведь сюда пойдёт, больше некуда. А я ему не откажу в защите.
— Я присягу давал. Так что при встрече, конечно, постараюсь схватить, — безжалостно ответил парень, а затем хмуро добавил: — Если, конечно, узнаю. Так что вы уж постарайтесь мне и бойцам из гвардии этого преступника не показывать. Ещё следствие выяснило, что полудурок попёрся через Дикую Чащу, где задержался.
Их взгляды встретились. Хардебальд несколько раз удивлённо моргнул, затем его зрачки расширились и застыли, Хранитель Севера бросил взгляд из узкого окошка баньки. Она была выстроена за внутренней стеной, на возвышении, неподалёку от цитадели, а потому вид на сверкающие аметистовые молнии оттуда открывался великолепный.
— Ага, я тоже думаю, что Грейсер там пошёл вразнос, отчего бедные зверюшки и бросились прочь из леса, — сухо прокомментировал Айр.
Вскинув кувшин, Хардебальд механически оторвал восковую печать вместе с горлышком, вино плеснуло на покрытую густой белой шерстью могучую грудь, но, совершенно этого не заметив, Хранитель Севера в пару могучих глотков выпил оставшееся содержимое, а затем выплюнул в горящее пламя попавший на зуб осколок. Раздумывал он долго, в полном молчании, пока, наконец, не прогрохотал серией приказов:
— Завтра возьмёшь десяток гвардейцев, а ещё разведчиков — Соля и Зыку. Дальше них на севере был только я. Пойдёте к Сломанному каньону, проверить активность свежевателей на границе. Патрули рядом с Чащей нужно будет удвоить.
— Так точно. Разрешите задать вопрос? — сразу подобрался Айр.
— Спрашивай.
— Тогда напрямик: Ланнард как-то связан с этим проклятым лесом и свежевателями?
— Байрн был в Чаще ещё до рождения Ланна. И чтобы спасти свою жену, заключил там какой-то договор. Подробностей я не знаю, он не рассказывал, но это его и сгубило. — Хардебальд отвечал по-военному четко, но суровое лицо все равно скривилось, словно вино показалось ему слишком кислым.
— Насчёт Чащи понятно, а что по поводу свежевателей? — после недолгих раздумий уточнил Айр.
— Иоланда Грейсер, мать Ланна, была пленницей этих монстров. Во время первого похода, когда мы взяли Крепость Красной Лиры — Гурдрун, — она осталась единственной, кто ещё был жив в тех мрачных подземельях. Байрн сразу же в неё влюбился без памяти. Я не уверен, знает ли об этом сам мальчишка — мы договорились хранить все это в тайне. Но сейчас... Это уже никому не повредит. Да и ты умеешь молчать, — тяжело проворчал Хардебальд.
***
Когда, помывшись и немного посвежев после долгой дороги, Айр вернулся в свою каморку под лестницей, он долго лежал на кровати, глядя в чистое, безбрежное синее небо, что виднелось сквозь тоненькую полоску окна. Он уже успел привыкнуть к этой комнате: по долгу службы за последние три года ему не раз приходилось здесь останавливаться. Хардебальд, конечно, предлагал ему помещение, более соответствующее рыцарскому статусу, но парень предпочёл это — удобно расположенное и скромное.
Он всё ещё не мог окончательно переварить услышанное от наставника. И злился. На весь мир — а в первую очередь на самого себя. Все эти три года он считал, что главная проблема Ланы — это ларийское заклятие, исковеркавшее её тело. А ведь у него было достаточно намёков, чтобы понять.
Ещё тогда, когда, пылая фиолетовым светом, прекрасная, словно фея, она вторглась в его кошмар, чтобы сразиться с обсидиановым Повелителем Ненависти. Именно поэтому она предупреждала Азата Бдение, ларийского мага, не читать сознание свежевателей — но сама сделала это без колебаний. Она не испытывала страха перед порчей, потому что уже была запятнана ею. Рожденная из проклятого семени, она впитала Ларийский Рок с молоком матери. Именно он ее постоянно и так настойчиво звал на север. Туда, где все закончилось и началось.
Горло распирало от горечи, а могучие кулаки сжимались до белых костяшек. А ведь когда-то он смел считать себя самого обездоленным и несчастным. Сейчас все пережитые беды казались ему просто смешными. Лана и Сэра Грейсер... По сравнению с тем, что вынесли эти две девочки, которых он успел полюбить, у него было вполне нормальное детство: крыша над головой, достаточно заботливые подруги матери, которые не бросили его мелким на улице и подкармливали, пусть и шпыняли по разным делам.
Ему не пришлось вытерпеть унизительные и мучительные манипуляции магов. Не пришлось жить под одной крышей с поехавшим и одержимым Ненавистью падшим героем. Не пришлось угодить в план свежевателей — и вырваться оттуда лишь поистине необъяснимым чудом. Что же выпало на долю Сэры, он понятия не имел, но был уверен - настоящая младшая дочь дома Грейсер давно умерла. Скорее всего оказавшись в крепости Гурдрун, в кромешном отчаянии, Лана уцепилась за лучик надежды и придумала себе то, за что нужно сражаться. Именно так работает Воля, ей нужна Цель. Защита безымянной девочки, которую она освободила из клетки и стала этой целью. Их связь была настоящей, несмотря на то, что была рождена ложью.
“Вернись… Только вернись, ладно? И я больше никогда не оставлю тебя без защиты,” — поднявшись и взглянув через бойницу на аметистовый шквал молний, раздирающий небо, прошептал Айр.
***
Ещё до рассвета собранный отряд, получив приказ, начал готовиться к предстоящему заданию. Путь им предстоял нелёгкий и долгий — через всю территорию баронства, туда, где сама земля раскололась и пошла трещинами, образовав глубокий и запутанный, как лабиринт, каньон, на другой стороне которого находилась древняя и почти разрушенная Крепость Красной Лиры. Воины разбрелись, проверяя припасы, предоставленные интендантами. Помимо вооружения и доспехов, ближайшие дни им самим предстояло заботиться как о своём пропитании, так и о корме для скакуна.
Ячмень в правой седельной сумке предназначался для лошади. Слегка размоченный в воде, он хорошо усваивался и давал много сил, но подгнившие, некачественные зёрна могли привести к несварению, а в условиях погони это могло стоить жизни не только бедной коняшке, но и её всаднику. Так что Айр проверку припасов никому не доверял, тщательно и собственноручно сделав всё сам, что приказал и своим людям. Среди которых не было дураков — на это задание он отобрал ветеранов, двоих из которых знал ещё по первой осаде, что была три года назад. Парни были верные, надёжные, а главное — осторожные. Так что можно было не опасаться, что кто-то полезет на рожон и подставится, если им придётся сойтись в битве с проклятыми Севера.
Первым десятком его сотни командовал Жёлтыш. Три года назад долговязый парень был простым ополченцем, прошедшим все те страшные бои. Семьи у него не было, родичей тоже — он сам понятия не имел даже, какой народ его породил, и прибился на север случайно, с торговым караваном, ещё мальчишкой. Так что за предложение вступить в гвардию ухватился двумя руками и за эти три года поднялся до звания десятника. Невероятно стремительному росту он был обязан двум важным вещам. Во-первых — собственной компетенции, честности и настойчивости. Но главное — покровительству со стороны Айра, который давно приметил умного и надёжного командира и — взял под крыло. Ему сотник доверял куда больше, чем своему заму — Джайлу Нихбену, происходящему из баронского дома, которого ему практически навязали во время формирования состава ещё в столице.
Закончив проверку припасов, доспехов, оружия, седла и подпруги, Айр неторопливо взгромоздился на своего коня. Это был гнедой великан с забавным именем — Яша. Его сотнику удалось выиграть на небольшом рыцарском турнире, который ежегодно устраивал для всех желающих герцог Лейнард Восточный. Сам первый боец королевства, разумеется, не участвовал, лениво наблюдая за сражениями. Айра сиятельный аристократ сразу признал и за его боями следил с особенным интересом, а во время награждения даже ещё раз позвал пойти служить под его длань. И, получив очередной отказ, разумеется, искренне рассмеялся — этот родившийся с золотой ложкой во рту рыцарь ни на кого зла не держал. Словно все окружающие были не достойны как его раздражения, так и даже презрения.
Нежно погладив лошадку по шее, Айр растрепал гриву и легонько ударил коня в бок каблуком. Шпор и тем более удила он не использовал — восточные рыцарские скакуны, хоть и были ретивы к врагам, но абсолютно послушны по отношению к своим владельцам, благодаря отличной родословной и долгой выучке. С Яшкой ему несказанно повезло — такого красавца он бы никогда не смог купить на свои кровные. Цена конкретно этого гнедого была столь высока, что его запросто можно было обменять на рыцарское поместье вместе с прилегающей к нему деревенькой — душ на шестьдесят–сто.
Конь послушно тронулся вперёд, уверенно чеканя подкованными копытами по каменной мостовой замковой площади. Караульные у распахнутых ворот дружно отсалютовали, впечатав сжатые кулаки по нагрудной пластине брони. Перед пологим спуском ко второй стене Айр прибавил ходу, жадно вдохнул свежий утренний воздух и зло усмехнулся. Он не умел жить секундой, вытягивая из неё удовольствие вплоть до последней капли. Ему была необходима какая-то истинная задача, чтобы чувствовать себя живым. Но в эту секунду он почему-то ощущал себя невероятно счастливым. Выскочив за ворота и взглянув в небеса, он вскинул вверх руку и махнул вперёд, указав всем следовать за собой.
Взревел рог десятника, и конный отряд устремился к основанию холма — через всю линию укреплений. Воздушный поток, свежий и вольный, бил в лицо запахом трав, приятная тяжесть доспеха придавала уверенность, а чувство воинского братства — веру в завтрашний день. Но небо порвалось — буднично и нелепо — осыпалось осколками янтаря. Кони сами собой остановились, не достигнув вторых ворот, люди застыли, словно деревянные истуканы, гомон их голосов был украден предательски ласковым северным ветром. Пришла тишина. Она дрожала, пробегала по коже, поднимая ворсинки. Ощущалась на губах чуждой горечью. Каждый человек, что сейчас зрел в сторону Дикой Чащи, по всему королевству, в этот момент осознал — Вечность закончилась. Эта странная мысль зияла в сознании пустотой раны, вызывая животный страх.