Они помолчали. Айр продолжал набивать рот, соображая, как вывести друга на искренность, но Ланн сам подался вперёд, облокотившись о стол, и подавленно прошептал:
— Так больше не может продолжаться, понимаешь? Я должен там что-то сделать. Что-то важное. А до этого… я не волен распоряжаться собой. Каждый вдох наполнен только ощущением тщетности, тлена. Я почти не чувствую вкуса пищи, почти не ощущаю запахов. Я живу в долг, Айр. И должен это изменить.
— Как именно? Что ты собираешься искать на Севере? — спросил рыцарь, хрустнув костяшками пальцев. Ему здесь не нравилось — окружающий бомонд почти не обращал на них внимания, но ощущение слежки не отпускало. Он никак не мог понять, откуда оно исходит.
— Не знаю, — развёл руками Ланн и усмехнулся. — Я никогда не был хорош в планировании. Но здесь я не найду ответов. Это тупик.
— Возможно, тебе стоит обратиться к ларийцам? Вдруг они смогут помочь? — мягко предложил рыцарь.
— Хватит с меня их колдовства. Они уже достаточно сделали, — лицо Ланна потемнело, он отшатнулся, но быстро взял себя в руки. — Знаю, что ты желаешь мне блага, но это не та ситуация, в которой мне нужна твоя помощь. Это — моя воля и мой путь.
Остаток вечера они наслаждались отменной кухней, вином и обсуждали недавние новости. Айр Лотаринг достаточно хорошо знал Белого Барона, чтобы понимать: он уже точно не передумает. Пожав друг другу руки на прощание, они разошлись, условившись встретиться следующей ночью у западных ворот.
***
Молодой глава дома Лотаринг снимал дом в квартале мастеровых, неподалёку от кузницы. Звон металла ему не мешал, даже если он возвращался под утро после ночной вахты. А крепкие стены, толстые ставни и глубокий винный подвал были просто необходимы.
Заперев дверь на засов, он зажёг масляную лампу и сразу спустился по рассохшейся деревянной лестнице в небольшой каменный мешок, где до сих пор веяло кислым, молодым вином, хотя обе объёмные дубовые бочки, стоящие на боку, давно пустовали. Выдернув днище у дальней, Айр вынул оттуда странную каменную скрижаль, тяжёлый пузатый мешочек из выделанной кожи и украшенную рунами кисть с ворсинками из гривы белого пони.
Айр терпеть не мог всё, что не поддавалось объяснению с позиции житейской логики. И особенно — магию. Что Лария с их культом Любви и принципами обмана реальности, что южане с их поклонением древним демонам, чьи имена передавались лишь шёпотом — всё это вызывало в нём отторжение. Всё, что было сложнее и запутанней, чем принципы Эго и Воли — основы рыцарей Тарсфола — ему было не по душе. Но сейчас он нуждался в отмашке на проведение опасной акции от человека, который находился далеко на юге — в своём домене, крепости Чёрного Камня, Вайрне. К счастью, герцог Сандер Дюваль оставил своему незаконнорожденному сыну возможность связаться с ним. К сожалению, этот способ предполагал использование богомерзкой магии, пришедшей из прокалённых солнцем песчаных морей.
Расположив скрижаль на полу, он сунул ладонь в мешок и вынул оттуда полную горсть крупного, ярко-зелёного песка. Тонкой струйкой он начал засыпать им выгравированные на каменной плитке символы. Айр не имел ни малейшего понятия, что именно делает, и просто повторял увиденное: засыпал половину символов, в то время как вторая половина, напротив, начала светиться в темноте ярче, чем пламя свечи. Затем, звучно хлопнув в ладоши и назвав имя отца, рыцарь прижал обе ладони к плите. Та дрогнула и затряслась, словно живая, пытаясь сбросить с себя зелёный песок, который на глазах плавился, обращаясь в стекло. Но жара не было — наоборот, в сыром подвале повеяло изморозью, и в тяжёлом дыхании юноши закружились снежинки.
— Говори, — донеслось от смутного человеческого силуэта, сформированного расплавленным песком на скрижали.
— Гофард и Найрус завтра встречаются в резиденции господина барона. Минимум охраны внутри — только их близкий круг. Всё так, как ты и предсказал: они решили с размахом отпраздновать начало посевной, — без лишних приветствий сообщил Айр.
— Я пришлю Риэля. Он проведёт тебя и прикроет в бою. Не забывай: Тайрн Соран занял девятое место на прошлом ежегодном турнире, он обязан Найрусу всем и будет сражаться, как лев. Это сильнейший из его рыцарей. Мне также доложили, что Гофард вызвал к себе кого-то из низших дворян — вероятно, с целью шантажа или моральной порки, возможно, одного из недовольных вассалов. Дождись, пока он уйдёт, и только тогда атакуй. Если всё сделаешь чисто, удастся пустить гвардейцев по ложному следу, — сухо прошелестел голос стеклянного призрака.
— Вероятно, расследование смерти бедных ублюдков доверят Фостеру — как самому опытному в этих вопросах. Но он скоро выходит на пенсию, так что я могу попробовать предложить свою помощь, прежде чем отправиться к Хардебальду, — предложил рыцарь.
— Нагло, но идея хороша. Одобряю. Если "Чёрный Молотильщик" исчезнет сразу после происшествия, многие решат, что он и есть убийца этих двоих. А с твоими акциями массовых убийств во имя добра и человеколюбия пора заканчивать — а то рискуешь в этом расследовании выйти на самого себя.
Голос мутной тени в остывшем стекле был разборчивым, но слегка искажённым, словно доносился из-за перегородки. Однако Сандера Дюваля невозможно было спутать ни с кем другим — каждое его слово звучало ёмко, словно было высечено в камне, как письмена на самой скрижали:
— Мы уже получили желаемый результат. Простолюдины вновь воспряли и шепчутся о вернувшемся Красном Колпаке. Они любят такие байки. А у аристократов от осознания того, что даже они не бессмертны, затряслись поджилки. Они начали излишне закручивать гайки в своих владениях, что мешает реформам Её Величества.
— Отец, давно хотел спросить. Почему ты выступаешь против королевы? Многие её реформы ведь ограничивают власть знати и расширяют права простолюдинов, — поинтересовался Айр.
— Она лишь снимает симптомы болезни. Надеется, что если убрать температуру, то зараза исчезнет сама собой. Пытается усыпить просыпающийся гнев народа, сделать простолюдинов сытыми и покорными. Это бессмысленное движение, процесс без результата. Нет. Чтобы перестроить королевство, нам нужен бурлящий котёл противоречий. Ничего нового не рождается без крови! — гневно изрекло отражение Хранителя Юга.
«Красивая фраза», — подумал Айр, прикидывая, скольким придётся заплатить кровью — а то и жизнью — за то идеальное общество, которое мечтал выстроить его отец.
Спорить он не спешил по двум причинам. Во-первых — это было бессмысленно. За последние три года Лотаринг убедился, что его обретённый отец был слегка — а может, и не слегка — помешан на своей идее. Настолько, что даже у самого "Чёрного Молотильщика" от него временами мурашки шли по коже. Что, впрочем, неудивительно: десять лет, проведённых в аду, сильно портят характер и психику. Во-вторых — он пока не мог предложить никаких реалистичных альтернатив тому кровавому очищению, что задумал его папаша. Возможно, для многих ужасный конец действительно предпочтительнее ужаса без конца.
— И сколько, по-твоему, мне придётся прятаться под опекой Хранителя Севера? В прошлый раз, когда ты отправил меня туда, чтобы "помочь обрести Волю", старика кто-то отравил — и началось вторжение свежевателей.
— Хардебальда не пытались убить — лишь временно вывести из игры, чтобы позволить свежевателям ослабить западные баронства, а затем урезать вольницу низшей знати. Это было в интересах обеих придворных фракций — как Первого Принца, так и королевы, — немного уклончиво ответил герцог Дюваль. — Но вся эта политика тебя пока волновать не должна. После убийства наставника Первого Принца на "Чёрного Молотильщика" начнётся настоящая охота, так что следующие пару месяцев тебе будет безопаснее провести на Севере. Официально — ты будешь заместителем коменданта с повышением до сотника гвардии. Пара мелких стычек со свежевателями на границе только укрепят твою репутацию военного офицера. Кроме того, это дополнительно усилит легенду о том, что ты — бастард Хардебальда. Связи со мной пока слишком опасны.
— Понял тебя. Как прикажешь, отец. Ну, по крайней мере, я там смогу прекрасно провести время с одной милой подругой, — усмехнулся Айр, погружённый в мысли. — Риэль мне нужен к завтрашнему полудню. Успеет?
— Он никогда не опаздывает. Так что будет точно в срок.
***
Проснувшись, Айр первым делом отправился на задний двор, чтобы наколоть дров. Помахав топором, периодически прикладываясь к баклажке со свежим квасом, он затопил баню. Пока она грелась, крепко позавтракал — отварным пшеном, сдобренным кусками свинины и маслом. Айр всегда был по-военному неприхотлив в повседневности. Несмотря на то, что с получением рыцарского звания и высокой должности в гвардии его доходы значительно выросли, он предпочитал тратить деньги на снаряжение и знания.
За эти три года он не только подтянул свои навыки в медицине и кузнечном деле, но также обучился грамоте и уже был способен связно излагать свои мысли на бумаге. Всё это казалось ему настоящей доброй магией: идеи, застывшие на пергаменте, словно статуи давно ушедших воителей прошлого, маршировали по велению его пера.
Чтобы практиковаться, он раз в неделю писал Сэре Грейсер. Личные встречи с молодой баронессой были бы не к лицу, но переписку она поддерживала с радостью. Закончив очередное письмо и поделившись своими опасениями по поводу Ланна, Айр отправился в баню, где хорошенько попарился, давая отдых натруженным мышцам. А там уже подошло и время прибытия чёрного гостя, посланного его отцом.
Риэль. Если и был на этом свете человек, которому доверял герцог Сандер Дюваль, то это был он. Странный южанин с белесыми глазницами, который очень редко показывался при свете дня. Его невозможно было встретить прогуливающимся по улицам Тарсфола, а его облик наверняка вызвал бы в столице центральных земель настоящий фурор своей экзотичностью. Риэль не был ни молодым, ни старым — его чёрная кожа, казалось, вовсе не знала следов, присущих обычным людям. На ней не было ни морщин, ни шрамов, а черты лица выражали лишь предельную внимательность ко всему окружающему. Даже просто находясь в комнате, он был не свидетелем происходящего, а скорее судьёй, составляющим мнение и выносящим вердикт.