— Вот уж подумать не могла что вы завидуете Айру, — Лана сдержанно усмехнулась, а распалившийся барон, увидя её улыбку, сбился и, отвернувшись в сторону, сделал ещё пару глотков отвара. Напившись, немного смущённый собственной вспышкой эмоций, барон произнес:
— Смеётесь? Вот и в академии наследники герцогов и графов хохотали. В тот момент я узрел новый путь к будущему которого желаю и с тех пор следую по нему. Возможно меня можно упрекнуть в отсутствии оригинальности, но у мужчины должна быть цель и мечта.
— Ничуть, Гофард. Я смеялась не над вами. Скорее, я приятно удивлена тем, насколько вы отличаетесь от… — произнесла Лана, немного сбившись в конце, вспомнив что говорит с сыном человека которого безжалостно убила.
— Моего отца? Вы его знали? — с поистине вселенским безразличием задал вопрос черноволосый барон, на что Лана отрицательно покачала головой, самая чувствуя насколько это выглядит жалко и ненатурально. Из нее была очень плохая лгунья и девушка всегда это знала.
Похотливый старикашка поплатился жизнь за то что заглядывался на ее сестру… А кроме того, Гофард Старший выяснил, что настоящая Сэра умерла и мог поставить под угрозу ее будущее. Сердце опять защемило от ощущения утраты, и паническая мысль обожгла сознание: «А что, если Айр умрёт, или того хуже, сейчас умирает, и его терзают Свежеватели?»
Лана вскинула голову и торопливо встала, проигнорировав какой-то заданный вопрос барона. На негнущихся ногах, повинуясь порыву, она подошла к северному окну и, распахнув его, вгляделась в мрачную пустошь, над которой уже опустилась ночная тьма. Порыв ветра растрепал её волосы, она сама не понимала, что надеется увидеть. Гофард осторожно взял её за предплечье и отвёл от окна, возвращая в чувства. В его холодных жёлтых глазах читалось любопытство вместе с толикой сопереживания.
— Я запрещаю вам прыгать из окна моего кабинета. Это может положить тень на мою репутацию, — с ноткой беспокойства произнёс барон.
— Я и не собиралась. Я ведь не сумасшедшая.
— Никогда не знаешь, чего ожидать от женщин. Поэтому я предпочитаю держаться от них подальше. Вы давно уже вместе с вашим будущим супругом?
— Вместе… Я знаю его больше трёх лет. Но то, что я его люблю, поняла только сегодня. Прошу простить меня, барон, я хочу побыть одна. Если что-то станет известно, сообщите мне, пожалуйста, в первую очередь, —- произнесла Лана и покинула покои под молчаливым взглядом жёлтых глаз.
Барон презирал мужчин, разбрасывающихся будущим, деньгами и своей судьбой ради женщин. Он всегда считал их жалкими тупицами, не способными контролировать свои животные порывы, ставя их превыше логики и рассудка. Но эта женщина… Благодаря ей он получил баронство в наследство несколько раньше чем планировал, рисковать и тратиться на наемного убийцу тоже ему не пришлось. Так что он чувствовал по отношению к серебрянной деве сдерженную благодарность.
Покачав головой, барон Гофард оставил в своём дневнике отметку о Лане Лотаринг и отправился на кровать. Как и все представители знати, он был высокого мнения о себе и был уверен что в сребровласке нет ничего для него непонятного. Она была искренней, предсказуемой и доверчивой. И если он станет ей другом, то получит не только верного и надежного союзника - сразу двух. Потому что как завладеть лояльностью Айра Лотаринга, Лифект понятия не имел. Сотник был крайне подозрителен и не спешил сближаться с аристократами, справедливо подозревая что они видят в нем либо пыль под ногами, либо же инструмент достижениях своих целей. Но в этой броне была брешь. Искреняя любовь к женщине. Позволив себе мимолетную улыбку, барон погрузился в сон.
Глава 19. Айр Лотаринг
Глава 19. Айр Лотаринг
Задница под седлом уже отваливалась, они скакали по старому, высохшему руслу реки, держась подальше от чащи и тракта, где рыскали свежеватели. На предстоящую операцию барон Гофард выделил Айру запрошенные два десятка человек, не задавая лишних вопросов, едва услышав, что дело срочное. Чем несказанно удивил Лотаринга, убеждённого, что бойцов придётся из него буквально клещами рвать. Хуже всего приходилось паре разведчиков, что лишь утром вернулись назад в цитадель и сразу же были вынуждены отправиться с ним на задание.
Это были мрачные, сурового вида мужчины, покрытые шрамами, грязью и парой щепоток отчётливой безнадёги. Соль и Зыка являлись бывшими “вольными охотниками” из банды Малыша, что осели на баронском довольствии три года назад. Так что они не хуже сотника понимали, в какой петле оказались и каковы ставки. Им Айр доверял в полной мере, и поутру, получив донесения, не дожидаясь, когда Лана проснётся, отправился к Гофарду. Подругу на это задание Лотаринг всё равно брать не собирался. Дело было не в недоверии, разумеется. Просто противник очень уж был для неё неудобный и раньше, а сейчас, с неконтролируемыми эмоциями, он для неё мог и вовсе стать смертельным.
Ещё в часе пути от крепости их догнала парочка магических птиц, почти прозрачных, сотканных из эфемерной грёзы. Они обычно держались высоко над головой, кружа в небе, и спускались лишь для того, чтобы голосом старого книжника предупредить о приближающихся патрулях. Такой подмоги Айр тоже не ожидал и уже был склонен пересмотреть свою оценку компетенции чернявого, которого он поначалу оценил крайне низко. Благодаря помощи с воздуха им удалось избежать обнаружения, проделав большую часть пути до цели.
Ведущие отряд разведчики заранее обозначали место для того, чтобы устроить привал. Там, где старое русло разветвлялось, несколько его бывших притоков впадали в Ларийское море. Берега здесь были скалистые и очень крутые, далёкие волны размеренно разбивались о камни в метрах тридцати под ногами. Всадникам пришлось спешиться и вереницей, осторожно вести своих скакунов за собой по длинной и узкой тропе между скалами. Эту дорогу обнаружили контрабандисты ещё век назад, до того как Лангард вымер, а потом ещё долгие годы использовали для того, чтобы спускаться к штормовому северному морю и на утлых лодочках переправлять дары Чащи к вставшим на якорь подальше от опасного берега ларийским судам.
Уже начинало смеркаться, когда они, основательно озябнув от воя северного ветра, что к вечеру продувал эту местность насквозь, наконец вышли к небольшому проходу в скале, отлично замаскированному кустарником и хищным плющом. Если бы не проводники, ведущие отряд этим путём, сотник его бы вряд ли заметил. По нему они вышли к объёмному гроту с гладкими стенами из зеленоватого песчаника. Сквозь своды высоко над головой, через переплетения зелени, едва можно было разглядеть отблески заходящего солнца, а шум прибоя заглушал все производимые звуки. Это было идеальное место для того, чтобы дать людям выспаться и отдохнуть перед битвой.
Здесь же обнаружился запас сухих дров и рассохшиеся лодки, которые никто не использовал уже несколько лет. Пара колдовских птах, обогнав людей, закружили между камнями, а затем, успокоившись, опустились, выбрав насестом изгибающиеся лозы плюща над головой. Убедившись, что всё спокойно и тихо, Айр отдал гвардейцам приказ разбивать лагерь и коротким жестом поманил своих двух десятников. Сорвав бойцов по тревоге, он их гнал как проклятых целый день, так что нужно было бы им уже изложить ближайшие планы.
Ховар и Желтыш были очень молоды для звания десятников. Первый был бастардом из рыцарского рода, присягнувшего напрямую короне, родом из восточных земель. Ну а долговязый и желтолицый товарищ с вечным хитро-экзотичным прищуром — так и вовсе был простолюдином. Айр уже давненько обрабатывал их обоих, прощупывая на верность знати, инициативность и главное — наличие мозгов в голове. Несмотря на то, что абсолютно все гвардейцы давали клятву служить только короне, среди аристократов, служащих на офицерских постах, не было единства в вопросе лояльности. Очень и очень многие прежде всего ставили верность роду, а потому Айр весьма осторожно выбирал людей, которых можно вовлечь в заговор своего отца.
Пока солдаты рубили дрова и готовили распорки для котлов, Айр уселся на борт чуток качнувшейся лодки и, положив локти себе на колени, вынул из поясной сумки флягу, сделал пару глотков, а затем кинул её желтолицему. Тот её ловко поймал, принюхался, крякнул и тоже с наслаждением присосался, после чего нехотя передал Ховару и благодарно произнёс:
— Спасибо, командир. Самое то после дороги, шобы согреться.
— Ты главное не привыкай. Кстати, вольно, можете куда-нибудь сесть, я сейчас речь толкать буду. — Айр ухмыльнулся и, вернув флягу, поспешил её спрятать от жалобных взглядов солдат.
— Ладно, слушать сюда. Даю диспозицию. Ещё до того, как наш высокоуважаемый господин барон прибыл в крепость, я разослал разведчиков проверить находящиеся на нашей стороне сломанного каньона укрытия. Пещеры, заброшенные строения и прочие потайные места. Три года назад, во время первой осады, мы столкнулись с новым типом свежевателей — горбунами. Это крайне опасные твари, способные ебнуть вокруг себя волной боли. — Айр поморщился, по коже пробежали мурашки только от одних воспоминаний об этой мерзости.
Именно из-за этой способности монстров он не хотел тащить с собой Лану. Она была весьма эмпатична, а ему предстояло атаковать целое гнездо, на грани пробуждения. Быстро взяв себя в руки, он продолжил объяснение задачи:
— Однако они довольно медлительны и не приспособлены для долгих переходов, потому свежеватели их “создают” уже на этой стороне, поблизости от крепости. Неподалёку отсюда Соль обнаружил такую вот нычку. Охрана там небольшая, нам нужно напасть и быстро всех порубить, без шума и пыли, прежде чем эти твари проснутся. Вопросы?
— Вы сказали, они их “создают”? Из чего? — задал вопрос сдержанный и молчаливый Ховар. Желтыш согласно кивнул, услышав вопрос товарища, а заглянув в глаза Айра, мгновенно понял, что ответ ему не понравится.
— Свежеватель сливается с замученной и запытанной женщиной в единое существо, ещё больше увеличивая её страдания и не позволяя умереть. Как эта херня работает — лучше спросите у ларийцев после того, как мы вернёмся. Насколько я помню, дело в эмпатии, возможности быть проводником эмоций и чувств. У женщин она лучше развита, — холодно пояснил Лотаринг. Хардебальд ещё после прошлой осады приглашал заморского специалиста по этим вопросам, но сотник далеко не всё понял из его замудрёных пояснений.