***
Десятник Джайл Нихбен, стоящий со своими солдатами на посту у караулки замковых врат, грустно вздохнул, услышав очередной мелодичный и протяжный девичий стон, доносящийся из комнаты сотника сквозь узкую бойницу. Леди Лана казалась ему столь невинной и возвышенной, как будто соткана из лунного света, а сейчас его воображение подсовывало совсем другие картины. Жизнь казалась безумно несправедливой.
Почему эта прекрасная девушка досталась Айру, а не ему? Почему он заставляет её так стонать, а не Джайл? Злость медленно поднималась из глубин подсознания десятника, ему хотелось исправить эту несправедливость всем сердцем. Леди Лана должна принадлежать только ему. Её прекрасное лицо не давало покоя юному рыцарю с момента их первой встречи. Она приходила к нему во снах и оставалась до самого утра, делая пробуждение мучительным в холодной одинокой постели.
Джайл словно знал её много лет: эта стать, этот голос, нежные, но решительные манеры — он был уверен, что они созданы друг для друга. Самой судьбой предназначены быть вместе. И если сотник умрёт… Да, это станет возможным. Джайл встряхнул головой, пытаясь отогнать тёмные мысли, парню стало страшно и мерзко от них. Он уважал Айра — тот был отважным рыцарем и хорошим командиром, всегда относился к подчинённым по справедливости. Но едкая зависть разливалась по его душе, и ей было трудно противостоять.
Прогуливающийся по стене Рейн почесал глубокий и плохо заживший шрам на лице и опёрся о стену около Джайла, что вцепился двумя руками в каменную кладку, напряжённо вглядываясь в огоньки сотен костров, что жгли в отдалении отродья Лангарда. Сплюнув вниз со стены, он панибратски опустил широкую ладонь Нихбену на плечо и спросил:
— Сладко птички поют по вечерам? — Заметив, что юноша нахмурился и промолчал, рыжий ехидно добавил: — Жаль не про нас, да, малец?
Сглотнув ставшую горькой слюну, Джайл сбросил с плеча латную перчатку, бросил на широкую ухмылку Рейна злой взгляд, а затем, поддавшись нахлынувшим чувствам, спросил:
— Может, она и правда ведьма?
— Кто? Эта нахальная сучка, что разделала меня, Гарта и Фейна под орех на дуэли? Охолони! Ты где видел ведьм с такой охрененной задницей? Они же все сплошь старухи, что сидят по лесам, сморщенные, как прошлогоднее яблоко в подполе. Не, братец, эта девка точно не ведьма. У неё в венах вместо крови — лава, а не стылый ихор. Таких горячих бестий даже в столичных борделях по пальцам пересчитать можно, но ведьм среди них нет — все сплошь дьяволицы! — полностью довольный своим недалёким чувством юмора, Рейн громко заржал.
Сладостные стоны затихли, и Джайлу сразу стало легче дышать. Он выпрямился и направился от сторожки в обход по стене, но Рейн увязался за ним.
— Я знаю, о чём ты думаешь, малец. Этого увальня полкрепости прирезать хочет, — брякнул рыжий, когда они отошли от солдат. — Да только ссыкуют все: не то что вызвать на бой — даже попытаться толпой отфигачить по пьяной лавочке.
— Если вы такой смелый, то, может, сами попробуете вызвать его на дуэль? — раздражённо хмыкнул третий сын дома Нихбен, не зная, как отвязаться от осточертевшего бастарда.
— А мне это на кой? Ты чё, думаешь, если Лотаринга по-тихому грохнуть и в саду прикопать, эта сучка сразу ноги раздвинет? Я её трахнуть хочу, а не месяц играть в пожалейку, утешая после смерти бывшего, чтобы просто залезть в трусы — и терпеть все эти шуры-муры. Да и кого-кого, а меня она первого заподозрит и порвёт на клочки — киса-то злющая. — легкомысленно ответил Рейн, снова хлопнул Джайла по плечу и направился вниз со стены, по направлению к замку.
Проводив его долгим взглядом полным отвращения, заместитель коменданта негромко зашептал, вторя своим мыслям:
— Он просто животное. Но я — рыцарь дома Нихбен. У меня долг, я не паду до предательства и убийства товарища. Я выше этого. Я…
***
Лана проснулась уже одна, но в ещё тёплой кровати. Потянувшись, она прижалась к тому месту, где спал Айр, наслаждаясь оставшимся после него запахом. Вспомнив о том, что они творили вчера вечером, девушка густо покраснела. Ей было немножечко боязно — не воспримет ли он её слишком развратной, если Лана и дальше будет себе позволять всё больше и больше.
Снаружи слышались командирские окрики и шаги десятков ног. А издалека, за пределами стен, уже доносился знакомый мерзкий вой тысяч глоток. Лана грустно хмыкнула, поймав себя на мысли о том, что отношения с Айром её сейчас беспокоят даже сильнее, чем орда Свежевателей у их стен и возможная гибель. В конце концов, что делать с этими тварями — она хорошо знала.
Валяясь в постели под нежным летним солнышком, девушка задремала. В реальность её вернул запах, совершенно невозможный для суровой обстановки солдатского быта. Пахло свежей сладкой выпечкой. Распахнув глаза, Лана оглянулась и увидела стоящего у двери Айра с небольшой плетёной корзинкой в руках.
— Я тут попросил замкового пекаря, пока у нас ещё есть скоропортящиеся продукты, приготовить что-нибудь сладкое. Так что вот, угощайся, — мягко предложил зеленоглазый.
Ведомая приятным запахом и чувством голода, девушка вылетела из кровати и подбежала к нему, заглянув в корзинку. Там были пышные слоёные пирожные со взбитыми сливками. От их божественного аромата у Ланы закружилась голова и свело желудок. Проглотив слюну, она игриво посмотрела на возлюбленного.
— Айр, ты что... Ухаживаешь за мной? Знаешь, обычно это делают до того как затащить девушку в кровать…
— Прости, цветы и подарки обязательно будут. После того как мы вернемся из города проклятых. А пока, я просто захотел тебя немного побаловать. В благодарность за всё то, что ты уже сделала для меня. — ответил рыцарь, мысленно отметив про себя это обещание. Еще одна маленькая цель в долгом списке того что он обязательно должен выполнить.
— Благодааааарность. Ах вот как, — проворковала Лана, достала одно пирожное и, откусив небольшой кусочек, обомлела от наслаждения.
Приятное, мягкое слоёное тесто скрывало в себе насыщенные, сладкие взбитые сливки. Видя лицо подруги, Айр с удовольствием разулыбался. Откусив кусочек побольше, Лана решила подшутить над Айром и позволила части взбитых сливок остаться на губах. А потом медленно их слизала кончиком языка и перевела взгляд на парня.
Тот тяжело дышал, глядя на неё взглядом, полным сдерживаемого вожделения. Откусив ещё один кусочек, она шагнула к любимому. А потом, приподнявшись на цыпочки, потянулась к нему, передавая через поцелуй сладкий вкус выпечки. Айр крепко прижал её к груди, наслаждаясь этим, Лана в его руках негромко пискнула и расслабилась, практически повиснув у него в его объятиях.
— Завтра у этих стен будет несколько тысяч кровожадных мутантов. А мы с тобой стоим и занимаемся этими глупостями. — обижая ее щеку жаром дыхания, произнес сотник.
Лана его практически не слышала, она вдыхала успокаивающий аромат и чувствовала, как тает от нежности и безопасности.
«Боже, у меня снова там потоп...» — подумала она, покраснев до корней волос, а потом уткнулась лбом в грудь друга. Сквозь тонкую ткань его рубашки она чувствовала, как могуче и уверенно стучит его сердце. Приподнявшись, Лана снова потянулась к нему губами, но Айр мягко взял за плечи и отстранил. Девушка непонимающе и жалобно на него посмотрела
— Почему?
— Нет, Лана. Не сейчас. Я слишком этого хочу. Хочу вновь любить тебя. Хочу взять и сделать своей. И я обращу это желание в силу выжить. Тебе самой известно, как работает Воля. Чем более четкие цели ты перед собой ставишь, тем больше они дают сил. Тебя я хочу больше всего в этой жизни.
— Это жестоко... — жалобно вздохнула девушка.
— Но необходимо. Я буду защищать тебя и сражаться так, как никогда не сражался раньше. Чтобы мы выжили и однажды смогли вместе прогуляться по магазинам в Тарсфоле. И если для этого мне придется стать безжалостным демоном, я им стану. — спокойно и совершенно серьезно пообещал парень.
— Значит, пока Свежеватели не падут, мы не будем вместе? — Лана тяжело вздохнула, а потом зло усмехнулась и выдала, — Ну тогда, и я стану стервой с каменным сердцем, пока не перебью их всех. Я никому не позволю встать между мной и твоим длинным мечом, что мне бросил вызов! Ненавижу чувствовать себя проигравшей.
— Эй, между прочим, к нему ещё прилагается человек! — воскликнул Айр ласково трепля её по волосам.
***
Уже вечером следующего дня Лана в компании сотника и Гофарда стояла на внешней стене, разглядывая в лучах закатного солнца накатывающий вал тьмы. Свежеватели перед штурмом не слушали речей, не пели песен, и о их прибытии возвещал только низкий, пробирающий до самых костей, полный неизбывной ненависти вой. Собравшаяся на равнине перед крепостью орда впечатляла, вся область между фортом Равен и далёкой Дикой Чащей была заполнена кровожадными отродьями Лангарда. Они пока не спешили подходить к крепости, но со всех сторон от форта по равнине рыскали их охотничьи отряды в поисках поживы.
Среди двух сотен новобранцев, стоящих сейчас на стене, гулял испуганный шёпот и вяжущий языки, липкий ужас. Лане было это знакомо, страх смерти и поражения множился на чудовищность врага и его численность. По её коже тоже пробегали мурашки, мутантов оказалось куда больше, чем они ожидали, а значит битва будет еще более жестокой чем в прошлый раз.
— Их тут тысяч десять, не меньше, — сухо констатировал барон, разглядывая равнины.
— И среди них новые твари, значительно крупнее всех, что я встречал, — ответил ему Айр. — Барон, вы уверены, что выставить в первом бою ополченцев — это хорошая идея? Если они побегут, мы потеряем стену.
— Не побегут, именно для этого позади них стоят гвардейские части. В случае прорыва, вы вступите в бой. А эти новобранцы или станут воинами, или погибнут, сотник. Таков закон войны. Они должны пройти закалку в горниле. Первая стена отсеет слабость и трусость, чтобы те, с кем мы будем стоять на последней стене, не вызывали сомнений.
— А вы будете отсеиваться и закаляться с нами барон? — не сдержавшись, едко спросила у него Лана, она всё ещё не могла просить Гофарду отношения к возлюбленному.