Сухой, лающий смех возвестил, что у Гофарда проблемы не только с вином, но ещё и с курительными смесями, доставлявшимися ему из южных земель. Найрус впервые проявил любопытство, с интересом взглянув на молодое, бледное, но абсолютно спокойное лицо Ланнарда. Тот помедлил пару секунд, задумчиво глядя сквозь окно на покачивающиеся на ветру ветви деревьев, а затем тоскливо вздохнул и ответил:
— Господин барон, я очень вас прошу воздержаться от этого. В ином случае, чтобы защитить собственную честь и будущее моей сестры, во время этого «рассказа» я буду вынужден вас перебить.
Оба стража аристократов заметно напряглись. Тот, что находился неподалёку от кресла Найруса, взялся за тонкий, изогнутый меч с узорной рукоятью — подарок из рук короля. Но сам Гофард ничуть не выглядел встревоженным: насмешливый хохот прорезал повисшую тишину, словно карканье воронья. Отсмеявшись, черноволосый пару раз хлопнул себя по волосатой груди и закашлялся, а затем прохрипел:
— Ты смеешь мне угрожать? Нелепый, трусливый дамский угодник, избегающий мужского общества, дуэлей и охоты. Но даже все это — лишь смешная маска! — Гофард вскочил и зашагал босыми ногами по полу, после чего грубо схватил Ланна между ног и воскликнул: — Потому что у Байрна было только две дочери. И как бы ты ни рядилась в мужскую одежду, я тебя узнал сразу. А сейчас, сучка, мы с графом Найрусом сначала покажем тебе, что значит быть настоящим мужчиной, а потом и твоей так называемой «сестре»!
Айра тряхнуло от ненависти, и он рванулся вперёд — прямо сквозь смутные очертания стен. Досматривать этот унизительно мерзкий спектакль он не собирался. Но на его плечо легла чёрная рука и сжалась стальными тисками.
— С дороги, — холодно рявкнул Айр.
— Нет. Здесь тень экзарха, — ответил Риэль, в голосе которого чувствовался вполне человеческий страх.
Оглушительно громко лопнул хрусталь, осыпавшись сотней осколков. Воздух заплакал, словно обиженное дитя. То, что прежде было бароном Гофардом, получив удар кулаком в грудь, пролетело через весь помпезный пиршественный зал, впечаталось в стену и, мерзкой кровавой личинкой, сползло вниз, оставляя на белом мраморе алые разводы. Повисшая тишина была полна движения: сэр Соран успел выхватить меч и перейти в защитную позицию, выставив оружие перед собой. Это стало его последней ошибкой. Лазурный шквал обрушился, смяв его, как буря гнёт молодой ясень, и устремился дальше, оставив позади лишь труп с аккуратно разрубленным горлом.
Ланнард был собран, холоден и страшен. Айр впервые видел его в бешенстве — в самоубийственной и смертоносной для окружающих ледяной ярости. Он даже на мгновение не задумывался о собственной защите, а короткий отцовский меч в его руке рассыпал бесцветные молнии, которые прорезали хрусталь пространства, открывая дорогу потайной пустоте. Вот что скрывалось за лазурной Волей оруженосца без Цели — то, чего невозможно было разглядеть человеческим взглядом: лишённая цветов бездна, абсолютно чуждая этому миру.
Найрус тяжело поднялся из кресла, выставив перед собой безоружные руки и с выражением ужаса и непонимания уставился на произошедшую бойню. Его охранник бесстрашно заслонил собой графа от воющей разорванным воздухом стали. Меч лязгнул, приняв первый удар в жёсткий блок, но большее опытный рыцарь уже не успел. Старый клинок Белого Барона поставил в его судьбе жирную точку — пробив нагрудник и сердце, он вышел с другой стороны, окровавленный.
— Стой! Этот подонок заслуживал смерти. Я помогу тебе всё замять... — прохрипел пятясь граф, оставшись наедине с убийцей — бесстрастным и безжалостным, как горная сель.
— Право слово, не стоит, ваше Сиятельство. Я всё равно собираюсь покинуть сегодня столицу. Так что прошу меня извинить.
Ланн холодно улыбнулся. Лазурный взмах осветил зал — и он остался один. Вытерев клинок о богатый, украшенный золотым шитьём халат, он отправил его обратно в ножны. Весь бой занял лишь несколько бесконечно долгих секунд. Окровавленные тела всё ещё сотрясались в агонии. Барон оглядел свой недорогой наряд: кроме пары незаметных кровавых пятен на сапогах, он был полностью чист. Обходя лужи крови, Грейсер пересёк зал и склонился к трупу Гофарда. Тот погиб ещё от первого удара, проломившего ему грудную клетку, а впечатавшись головой в стену, остался ещё и без затылка. Последний вопрос, мешавший ему покинуть столицу, был снят с повестки полностью и окончательно.
— Запомните, господин Гофард. Сэра — моя сестра. Она жива. Я смог ее защитить. — прошипел он спертым в груди воздухом, после чего поднялся и зашагал к выходу.
Покинув здание, Белый Барон наконец-то вдохнул полной грудью. Его тошнило от крови и пропитанных гнилью эмоций недавно убитых. Произошедшее не доставило ему удовольствия. Разве что самую малость — всё-таки снова держать меч в руках было приятно. Уже на пути к внешним вратам через сад, обходя фонтан, бросавший в глаза весёлые искры, его окликнул вежливый рыцарь, поинтересовавшись столь ранним отбытием. Грейсер остановился, на бледных, тонких губах появилась вымученная улыбка, и он негромко ответил, скрывая дрожь в голосе:
— Господин Гофард и его гость изволят... разлагаться. А я, боюсь, к столь изысканным развлечениям не привычен. Не беспокойте их какое-то время.
Страж вгляделся в его лицо и медленно кивнул. До его ушей иногда доносились далекие, затухающие женские крики, да и среди охраны говорили о трупах, которые по вечерам выносили из особняка слуги. Ему даже думать не хотелось, что увидел несчастный барон, отчего тот так побледнел лицом. Впрочем, об этом женственном юноше по двору и так ходили слухи как о самом пугливом из шевалье, так что “развлечения” их господина могли показаться ему грубыми и шокирующими.
— Доброго пути... сэр Грейсер, — прижав латную рукавицу к нагруднику, насмешливо произнёс рыцарь и дал знак страже открыть ворота.
***
Убедившись, что Ланн благополучно покинул территорию поместья, Айр оглядел залитый кровью зал и хмуро покачал головой. Он не успел даже вмешаться. Всё пошло несколько не по плану, но больше всего этому, вероятно, был удивлён сам хозяин имения. Лишнее напоминание о грехе гордыни, высокомерия и самоуверенности, присущем всем владеющим Волей. Он думал, что поймал в силки невинную птичку, но оказался наедине с хищником. Опасным и разъярённым — его собственной наглостью. Но подонок даже своей смертью подложил двойную свинью, из-за которой теперь у хороших людей будут проблемы.
— Возвращаемся, тут всё убито до нас. О чём ты говорил, когда не позволил вмешаться? — спросил Айр у своего провожатого.
С ответом Риэль не спешил, всю обратную дорогу сохраняя таинственное молчание и полностью игнорируя все попытки уточнить информацию. Лотаринг уже успел к этому привыкнуть, так что вскоре замолчал, раздумывая над дальнейшими действиями. Ясно было одно: до полуночи ждать было нельзя, графа Найруса хватятся раньше. После чего заинтересованные стороны за головой Ланна отправят не только гвардейцев, но и личных “исполнителей”. Многие благородные из обедневших домов подрабатывали такими вот элитными контрактами охотников за особо ценными головами.
Вернувшись домой и попрощавшись со своим излишне тихим товарищем, Айр первым делом метнулся к торговым рядам, где купил необходимые вещи для смелого плана, что пришёл в его голову. Решение было несколько неоднозначным, и Айр мог только молиться, что сможет убедить друга воспользоваться его предложением. Он торопился, выбирал товары на глаз и не торговался, потому закончил быстро и уже спустя десяток минут быстрым шагом, едва сдерживаясь от того, чтобы сорваться на бег, влетел в квартал знати.
У ворот имения графини Валейс, где проживал Ланн, стояла только её личная стража из дружинников. Это был хороший знак — на случай, если Грейсеру хватило ума вернуться домой после того, что он устроил. Айр поспешил к одному из охранников, его знакомому, через которого он передавал письма Сэре, и ещё на подходе поприветствовал его взмахом правой руки, добавив незаметный жест левой. Это был особый знак, знакомый тайным ячейкам “Красных Капюшонов”, спонсируемых его отцом. Простолюдинов, даже дружинников из личной стражи, редко воспринимали всерьёз, и борцы за свободу от угнетения аристократии смогли проникнуть в многие дома, до поры до времени верно и честно выполняя обязанности, в ожидании нужного дня. Или вот такого приказа.
Хмурый мужчина в шлеме, заметив его знак, бросил взгляд на товарища, прогуливающегося с той стороны ворот, и кивнул Айру за угол ограды, после чего подошёл, стянул шлем и крепко пожал руку. У него было вытянутое лицо, перекошенное жуткой гримасой — ещё до того, как выйти в отставку, во время службы в гвардии, мужику не повезло получить сильный удар по голове шестопёром. Крепкий череп ему спас жизнь, но вот лицо навсегда застыло яростной маской.
— Привет, Кривой. Ланн возвращался? — негромко поинтересовался Айр.
— Не, как с утра ушёл, так и не было. Во всяком случае через главные ворота не входил, — бодро ответил ветеран-гвардеец. — Тебя малышка-госпожа видеть хотела, совсем недавно попросила провести к ней, как появишься, словно в воду глядела — глядь, и тут ты идёшь.
Айр сдержал улыбку. Похоже, у Ланна всё же хватило соображалки не идти туда, где его будут искать в первую очередь. А Сэра всегда точно знала, где находится её брат, так что поможет его отыскать. Одного парень не понимал — откуда седая фрейлина узнала, что он сюда направляется? Порой её почти мистическая прозорливость его поражала.
— Возможно, мы с Ланном на какое-то время исчезнем. Несколько месяцев, может быть, год. Присмотри за ней, ладно? — искренне попросил Айр, вглядевшись в желтоватые, похожие на волчьи, глаза бывшего десятника гвардии, вместе с которым сражался в форте Равен три года назад.
— В обиду не дам. Хорошая девочка растёт, не чета тем змеюкам, что из нашего брата кровь пьют, — с трудом приподняв угол правой губы, ответил стражник, после чего кивнул ему в сторону ворот. — Пойдём. Больше ничего знать не хочу — по твоей морде лица понял, что дело труба.