— …старой Чащи недалеко. Куда его несёт? Я туда не пойду, мне обещанный титул не упёрся. Да и барон этот столичный, а вдруг он не так прост? Если уж как-то умудрился справится с самим графом.
— Струхнул? — говоривший хрипло рассмеялся. — Да не ссы ты. Этот парень синий, почти голубой. Короче, юнец желторотый, сегодня его догоним и головёшку отчекрыжим. А жирножопый графеныш сам подставился, эти столичные что глина, пальцем можно проткнуть. Закончим заказ, а затем домой, получать честно заработанное. Видел чего ближе к утру? Ведьма же сказала, что он здесь где-то, рядом.
Решив дальше не ждать, Ланн пополз быстрее, не открывая глаза, пока чёрная аура медленно смещалась в сторону зелёной. Спустя секунду, достигнув края оврага, Ланн приподнял голову и огляделся. Внизу были трое: закутанная в плащ спящая фигура в дальнем конце оврага, черноволосый воин, лениво надевающий кожаную броню, и «зелёный», стоявший к нему боком на краю подъёма из оврага, именно его Ланн заметил первым, когда проснулся. Говоривших разделяло метров пять, а черноволосый стоял к нему спиной. Слишком хороший шанс, чтобы им не воспользоваться.
Сделав тихий и медленный вдох, Ланн на выдохе снял с себя один из запретов, сковывающих его Волю все три года, что он прожил в столице. «Я УБЬЮ ИХ», — приказал он себе и ей, приподнимаясь на одно колено и выхватывая меч для колющего удара. Холодное синее пламя зажглось у него в груди, он послал его поток к ногам, одновременно окутывая и лезвие меча, направленное вперёд, после чего мгновенно сорвался с места. Сдавленный вскрик предупреждения «зелёного» застал Ланна прямо в воздухе, за пару мгновений до удара в спину «чёрного».
Тот не успел даже обернуться: всё, что удалось, это подставить под колющий удар клинка наруч правой руки, уже окутанный мраком ауры. Она объяла сияние, гася его и уводя удар в сторону, в то время как «чёрный» левой рукой выхватил кинжал. Оказавшись на ногах, барон тут же пригнулся, чтобы пропустить ответный удар в горло, и мгновенно резанул снизу вверх, целясь в пах. «Чёрный» попытался отпрыгнуть, но Ланн взревел и направил Волю в свой удар, короткая синяя вспышка рассеяла мрак и рассекла плоть, воздух моментально насытился запахом крови: клинок Воли разрубил «чёрного» от паха до середины груди. Быстрый взгляд вправо дал понять барону, что «зелёный» уже разобрался в ситуации и бежит к ним, выхватив свой клинок.
Послав поток ауры в ноги, Ланн попытался разорвать дистанцию с приближающимся противником, когда услышал едва слышное бормотание с другой стороны оврага. Мгновение спустя левую часть корпуса обожгло, а правая начала покрываться инеем. Разрубленный, как индюшка, «чёрный» едва только начинал падать на землю, с начала боя прошло едва ли пять секунд. «Слишком короткое время для сильного заклинания, наверняка это лишь заготовка, колдун едва проснулся» — подумал барон, прогоняя сквозь тело поток Воли в попытке подавить действие колдовства.
В этот же момент приблизившийся «зелёный» без замаха рубанул сверху вниз, целясь в шею. Его меч как будто расслаивался в воздухе, разделяясь словно в мареве зелёной ауры. «Уклониться не выйдет», — промелькнула мысль, и барон попытался принять удар в жёсткий блок клинком. Раздался звон, юноша рухнул на одно колено, от силы удара кости в правой руке противно хрустнули, пришлось послать туда поток ауры, чтобы удержать меч. Миг спустя Ланн сделал кувырок назад, избегая пинка, после чего опять вскочил на ноги, нащупал левой рукой кинжал и, целясь на звук, умело метнул в колдуна, что стоял в паре метров позади и начинал читать новое заклинание. Раздался звук удара и женский вскрик, в глазах «зелёного» страх быстро сменился яростью:
— Агата… Паскуда! — он сделал шаг вперёд, нанося колющий удар в грудь, Ланн уклонился влево, едва избежав его. Воля «зелёного» колебалась, теряла форму и таяла на глазах. Подпрыгнув и оттолкнувшись ногой от края оврага, Ланн в воздухе нанёс тому рубящий удар в шею, усиливая движение потоком ауры. Руку тряхнуло, когда его клинок разрубил мышцы и кости, а когда барон приземлился на землю, голова «зелёного» катилась к его ногам. Тело сделало пару шагов, извергая потоки крови, и рухнуло. Бросив быстрый взгляд по сторонам, Ланн понял, что в овраге на ногах остался только он один. В груди как будто застрял кусок льда, он ненавидел это чувство. И наслаждался им. В такие мгновения мир становился невероятно простым и понятным.
С дальней стороны оврага он услышал тихий хрип. Повернувшись туда, он наконец чётко разглядел колдуна. Точнее, колдунью средних лет с русыми волосами. Держась двумя руками за кинжал в груди, она неотрывно и тоскливо смотрела на тело «зелёного». Она умирала. Рана была крайне скверной, кинжал пробил правое легкое и зашёл в тело глубоко, по самую рукоять. Подойдя ближе, барон присел напротив на одно колено и заглянул в её карие глаза, полные страха и ненависти. Она попыталась что-то сказать, но Ланн зажал ей рот рукой и мечом перерезал горло. Посмертные проклятия бывают невероятно опасны, и простой вспышкой Воли их не смыть, так что выслушивать её последние слова он не собирался. Крепко сжав зубы, юноша смотрел, как её взор, полный муки, тускнел, пока кровь толчками билась из жуткой раны. Затем прикрыл ей глаза и поднялся.
Пора было уходить, и в данный момент пройти через Старую Чащу казалось барону не худшим вариантом. Её все избегали, этот огромный лесной массив отделял центральные земли королевства от вольных баронств Западных Земель, в которые и направлялся Ланн. Он очень не хотел столкнуться с ещё одним отрядом охотников, это в любом случае всегда слишком дорого стоит. Наскоро осмотрев вещи убитых, Ланн забрал их запасы провизии и длинный меч, принадлежавший «зелёному». Клинок, похоже, долго служил своему хозяину, был пропитан остатками его Воли, и она резанула вспышкой боли, когда Ланн к нему прикоснулся.
Сконцентрировавшись, барон влил в меч собственную ауру, после чего взвесил оружие в руке и сделал пару взмахов. Клинок был тяжеловат, но всё же лучше подходил для излюбленного двуручного хвата, чем короткий меч его отца. Ну и наконец, в походной сумке колдуньи, помимо различных трав и снадобий, в которых он не разбирался и потому оставил на месте, ему удалось обнаружить исписанный незнакомыми символами кусок кожи, в центре которого был завернут клок платиновых волос. Ланн надеялся, что это его волосы, об альтернативах он старался не думать. Как старался не думать и о том, кто нарисовал безыскусный рисунок этих двоих и ещё одной маленькой фигурки на куске бумаги, найденной им в глубине сумки.
Ланн вздохнул: боевая концентрация прошла, и сейчас накатывало сожаление. Он очень не любил убивать. Привычно встряхнув головой, он выбросил из неё всё лишнее и поднялся из оврага. Сейчас он собирался пересечь Старую Чащу, путь через неё займёт не меньше недели, да и места эти слыли гиблыми. С северной стороны Чаща граничила с Пустыми Землями, давно брошенными людьми и сейчас населёнными лишь разного рода тварями, порождениями древней магии. На юг-восток уходила до Улонских озёр и южного тракта, соединяющего земли Тарсфола с вольными баронствами.
Судя по рассказам отца, когда-то исходившего на своих двоих всё королевство, Старая Чаща была единственным местом, куда он так и не сунулся. Уж больно жуткие слухи ходили об этих местах у бывалых охотников. В целом это было определённо не то место, куда Ланн бы направился по своей воле, но оно идеально подходило для того, чтобы пропасть на пару недель, пока его разыскивают по всему королевству. Барон не допускал сомнений в том, что он оттуда выберется, сейчас его Воля должна быть крепка, как никогда. К тому же он пообещал себе обязательно встретится с Айром в памятном форте Равен.
Молодой барон споро зашагал на запад, под кроны высоких дубов и вязов.
Глава 5. Сердце Чащи
Глава 5. Сердце Чащи
Ближе к полудню Ланн как будто пересёк незримый барьер, отделяющий обычный лес от Старой Чащи. Сначала изменился воздух, привычные запахи леса стали ярче, насыщеннее, живее. В этом месте не чувствовалось обречённости Северных Земель, а от обычных лесов королевства, Чаща отличалась так же, как хищный волк отличается от смирного сторожевого пса. Издревле люди подминали окружающую их действительность под себя — с помощью орудий труда или магии. Это место было иным. Оно не привыкло к человеку. Старой Чаще на человека было плевать — она жила по своим законам, что возникли гораздо раньше, чем человек.
Незримое давление древности обрушилось на плечи барона — он словно шёл по руинам старого и забытого мира. Природа вокруг тоже стала постепенно меняться. Обычные и привычные деревья и кустарники постепенно вытеснялись их хищными, заточенными исключительно на выживание, аналогами. Гордые и величественные стволы тянулись вверх на десятки метров и сходились кронами высоко над его головой, погружая всё вокруг в таинственный полумрак, в котором груды валежника и бурелома чередовались с ощетинившимися иглами зарослями.
А ещё в этом лесу витало что-то… похожее на Волю. Закрывая глаза, он ощущал вечное движение вокруг — обволакивающее и увлекающее за собой. Хищник и жертва, жизнь и смерть, вечный цикл взывал к первобытным инстинктам, что были отринуты людьми. Человек, обладающий Волей, — прежде мира — всегда видит себя. Именно его Я для него первично. Этот лес пытался изменить его, заставить жить по его законам. — Прямо как отец, — подумал с усмешкой барон.
Он прежде уже ощущал это давление, три года назад. И не слишком его опасался, это было лишь эхо, опасное, но безликое. Бескрайняя Воля, лишенная самого важного - Цели, разливалась вокруг. Чем ближе он подойдет к ее центру, тем сильнее будет воздействие, но Ланн привык жить под чуждым давлением и был уверен, что сможет справиться с этим примитивным зовом, направленным на основные инстинкты, более древние, нежели разум.
Солнца отсюда было не разглядеть, но Ланнард ощущал всем своим естеством, что близился полдень. Незамутнённый восторг захлёстывал его с каждым шагом — куда более яркий, чем во время прошлого визита в Чащу на севере. Сейча