– Сдаюсь! Что это? – завопил он.
– Сначала остановка, – напомнила она.
Пробормотав несколько проклятий, кучер закричал «п-р-р-р!», одновременно натягивая поводья.
– Остановка! – предупредил он охотников, которые ехали впереди и разведывали дорогу.
Лицо кучера побагровело от ярости. Он спрыгнул с сиденья и шумно зашагал к задней части телеги. Похоже, он намеревался выбить из нее ответ.
– Скажи ему! – прошептал я. –Я не хочу быть прикован к кровавому месиву!
Она посмотрела на меня и улыбнулась.
– Я справлюсь, мальчик-красавчик.
В голову закралась мысль: не потеряла ли она рассудок, получив удар по голове? Она потянулась, вытащив из брюк край рубашки. В тот же момент появился кучер.
– Говори, – прорычал он. – Говори! Дела свои сделаешь после!
– Откуда мне знать, что…
Он схватил ее за плечи, толкнул. А она… налетела на него, едва уловимым движением сняла с его брюк ключи, а потом без лишнего шума засунула их под рубашку.
– Так и быть! – уступила она. – Хорошо! Я скажу ответ.
Он оттолкнул ее, ожидая.
– Дурак. Пустоголовый дурак. – Девушка жеманно склонила голову. – А я-то думала, что ты отгадаешь.
Кучер уловил намек. Его рука тотчас взметнулась, и кулак ударил ей в челюсть. Девушка упала.
Кучер уставился на нее.
– И кто здесь дурак? Я получил ответ, а вот ты осталась без туалета. Обмочись, стерва!
Он вернулся на место и снова погнал лошадь вперед.
Девушка села, потихоньку приходя в себя. Из уголка ее рта струилась кровь. Наши глаза встретились. Никто из заключенных даже не заметил, что она сделала.
Рахтан указала на мои руки. Я наклонился, а она тем временем достала ключи из-под рубашки и медленным, осторожным движением открыла замок на моих цепях. Я тихо положил их на пол повозки. Остальные заметили – я прижал палец к губам, чтобы они не издали ни звука. Я взял у нее ключи и проделал то же самое с цепями на ее запястьях. Остальные беспокойно зашуршали и тоже протянули руки. Звон цепей поднял шум.
– Тихо там! – через плечо заорал кучер.
Мы все замерли. Спустя миг я осторожно освободил сидящего рядом мужчину. Он взял ключи и проделал то же самое с соседом.
Девушка, пнув меня ногой, кивнула на скованные ноги, однако ключи уже оказались вне пределов нашей досягаемости. Я махнул двум последним мужчинам, чтобы те передали ключи, но они впали в панику: у них никак не получалось попасть ключом в замки. Я прижал палец к губам, предупреждая их не шуметь. Один из них начал дергать руками и, всхлипывая, взмолился: «Скорее! Скорее же!» Другой наконец освободил его, но не раньше, чем кучер повернулся и увидел, что происходит в повозке.
– Разбегайтесь! – закричал я, надеясь отвлечь внимание кучера.
Я бросился за ключами, которые выпали у мужчины из рук. Но не тут-то было. Люди, стремясь поскорее выбраться из повозки, бросились на нас, выбив ключи из моих рук.
Кучер закричал, предупредив охотников, и потянулся за топором. И я, и рахтан одновременно бросились за ключами, и я почти их достал, как вдруг она закричала: «Сзади!»
Я перекатился как раз в тот момент, когда топор расколол телегу в месте, где секундой ранее находилась моя голова. Мы с кучером схватились за рукоять, пытаясь вытащить топор из пола повозки. Я поднялся на ноги, но держать равновесие было сложнее, так как одна нога по-прежнему была скована.
– Брось топор, ублюдок! – закричал я, отпустил рукоять и оттолкнул кучера в сторону.
Как только он пошатнулся, моя рука метнулась вперед, и я впечатал кулак ему в горло. Его глаза выпучились, а спустя мгновение он повалился с повозки, не в силах сделать вдох. С кучером было покончено, но не успел я опомниться, как всадник с булавой в руке устремился в нашу сторону, удвоив скорость галопа. Его взгляд был прикован ко мне.
Девушка, схватив ключи, пыталась открыть замок на лодыжках. Но я понимал, что времени на кандалы у нас не было.
– Бежим! – закричал я, схватив ее за руку и потянув за собой.
Как только наши ноги опустились в грязь, прямо над нами просвистела булава. Пока лошадь охотника взбивала копытами землю, мы скользнули под повозку – в тот же момент булава расколола дерево над нашими головами. Мы переползли на другую сторону и побежали, неуклюже наступая на связывающую нас цепь.
– Сюда! – закричал я.
Охотник почти нагнал нас, но я знал, что ждет впереди. Оставалось только молиться, чтобы девушка-рахтан не отставала. Споткнись мы – и нам конец. Но, как бы сильно я ни боялся, она держалась на высоте. Цепь между нами лязгала, девушка мчалась, крепко сжимая в руке ключи. Вскоре равнина уступила место длинному, крутому склону, ведущему к реке. В прыжке мы бросились вниз и покатились, кувыркаясь по рыхлой грязи. Кандалы врезались в ноги; мы то удалялись друг от друга, то снова сближалась, не в силах прервать падение, пока не оказались на плоском гребне над рекой.
– Ключи! – крикнула девушка.
Ее ладонь оказалась пуста. Она выронила их во время падения.
Мы отпрянули друг от друга, поднявшись на ноги. Наши лодыжки кровоточили в местах соприкосновения с кандалами. Мы стали оглядываться в надежде увидеть блеск ржавого ключа.
– Дьявольский ад! – прошипел я, увидев, что всадник преодолевал крутую насыпь, продолжая преследование.
– Фика видэ, – ругнулась девушка, оглядываясь в поисках спасения.
Бежать было некуда, только в реку, а это был долгий путь вниз.
– Плавать умеешь? – спросил я. – Не хочу, чтобы мертвый груз тянул меня под воду.
– Пойдем, мальчик-красавчик, – позвала она, глядя на меня.
А затем прыгнула, увлекая меня за собой.
Глава восьмая. Кази
Умела ли я плавать?
Умела, но плохо. В Санктуме представлялось мало возможностей для плавания. Великая река была слишком холодной и бурной. Как рахтан, я прошла короткий курс плавания, но дальше основ не зашла – да и практиковаться было негде.
И тем не менее, несмотря на неопытность, вопрос Белленджера и его едкое замечание задели мое самолюбие. Мертвый груз потянет его под воду? Вообще-то это он отдал ключи заключенным до того, как освободить нас. Это он столкнул нас с насыпи, из-за чего я выронила связку.
Охотник приближался довольно быстро. За ним следовала подмога с оружием наготове и намерением проломить нам головы – или, по крайней мере, лишить чувств, чтобы вернуть нас в повозку. Другого выбора не оставалось. До реки было еще далеко, однако на этот раз я не замешкалась: схватив за руку Белленджера, я прыгнула вниз и потащила его за собой.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем наши тела достигли воды и пробили твердую – к моему удивлению – поверхность. Получив мощный удар в ребра, мы оба продолжили барахтаться в бурном потоке. Я понятия не имела, в какую сторону плыть; легкие разрывались от недостатка воздуха. Я била ногами, пыталась выплыть на поверхность, но все мои старания заканчивались лишь тысячью пузырьками, вспышками света, вихрями темноты и удушьем. Едва сдерживаясь, чтобы не вдохнуть, я внезапно почувствовала, что меня схватили за руку. Пальцы впились в мою плоть и рывком подняли на поверхность.
– Прислонись ко мне! – кричал он, пока я задыхалась. – Скрести ноги! Вытяни их вперед!
Джейс дернул меня так, что я оказалась между его руками, прислонившись спиной к груди. Вокруг бушевали неистовые пороги, пытаясь затащить нас в подводное царство, но Белленджер бесстрашно выправлял наш курс. Мы неслись вниз по реке, словно лодочки из опавших листьев. По обеим сторонам тянулись берега – и они, казалось, находились не так недалеко от нас. Но из-за валунов и стремительного течения выбраться на них не представлялось возможным. Брызги летели мне в рот, в нос – я захлебывалась водой. Но крепкие руки уверенно держали меня, прижимая к груди всякий раз, когда я пыталась отпрянуть.
– Прижмись ко мне, – потребовал он. – Мы будем плыть по течению, пока река не расширится. Как только течение успокоится, мы выберемся на берег.
Я понимала, что в тот момент его жизнь зависела от меня, а моя жизнь – от него. И мы могли запросто друг друга утопить. Радовало лишь то, что мы стремительно отдаляемся от охотников.
Наконец течение замедлилось, на смену валунам пришли каменные берега.
– Потерпи чуть-чуть, – подбадривал он, прижимаясь к моему лицу. – Нужно убедиться, что охотники не смогут нас выследить.
От утеса, с которого спрыгнули, мы удалились на целую милю, а то и больше. Мои ноги гудели от напряжения. Какое же облегчение я испытала, когда поняла, что Белленджер начал двигаться в направлении песчаного берега.
Вскоре под ногами появилось дно, и вот мы рухнули на берег, едва дыша. Мои волосы приклеились к лицу и спутались. Сердце в груди неистово колотилось. Я оглянулась. Джейс лежал рядом на спине с закрытыми глазами. Грудь его вздымалась, с волос струилась вода.
Возможно, одна опасность и миновала, но теперь я была прикована к другой – да еще и неизвестно где. Хотя я и не собиралась играть в друзей, я отдавала себе отчет в том, что оружия у меня больше не было. Впрочем, как и у него. И все же между нами имелась существенная разница: он был крупнее, сильнее меня, и я видела, на что способен его кулак. Что ж, похоже, предстояло заключить временное перемирие.
– Что теперь? – прохрипела я, отдышавшись.
Лежа на спине, Джейс повернул голову, одарив меня испепеляющим взглядом. Его глаза были ясными, яркими, темно-карими, почти как земля, на которой он лежал. Любой намек на похмелье давно исчез.
– Идеи есть? – спросил он.
Что это было – сарказм или юмор? Возможно, и то и другое.
Он не сводил с меня глаз. Я чувствовала, как волнение сдавливало мои легкие.
– Слушай, я знаю, что тебе не нравлюсь. Ты мне тоже не нравишься. Но пока мы скованы, нам придется друг друга потерпеть.
Джейс моргнул.
Сарказм. Определенно. И отвращение.