Ученые застонали.
Взгляд Джейса остановился на мне. Пути назад не было, но я все еще видела мольбу в его глазах. Ради этих людей? Он медленно приблизился, будто я ничего не заметила.
– Отдай нож, – потребовал он.
– Я прошу тебя в последний раз. Отойди в сторону.
– Я не могу, Кази. Все, что мы сказали, – правда. Вы и ваша королева не имеете здесь никаких прав. – Он сделал шаг ближе, протягивая руку. – Здесь тридцать стражников с нацеленными на вас стрелами, и много нервных стражей. Если кто-то совершит ошибку, и один из вас…
И тут в темноте раздался крик.
Ганнер.
– Тебе другой человек нужен, Кази? – закричал он. – Давай обменяемся!
Ганнер шагнул вперед. Его рука обвилась вокруг шеи мужчины, борющегося с хваткой Ганнера. Наши взгляды встретились. Блестящие ониксовые глаза снова заглянули в мои.
В груди вспыхнул жар.
Воздух испарился из легких.
Кинжал задрожал в моей руке.
Я услышала крик Джейса: «Ганнер, нет!»
Еще крики. Но все они звучали где-то далеко.
«Кази».
«Кази».
«Где это отродье?»
Время завертелось в бешеном вихре. Пот струйками стекал по моей спине.
Факелы мерцали, и я видела только золотистый свет, отражающийся от стен. Мать тянулась за палкой.
«Выходи, девочка!»
Здесь.
Он был здесь.
Как это возможно?
Будто ничего не поменялось. Он выглядел точно так же.
Меня одолел страх. Колени превратились в раскаленную лаву.
«Ты больше не бессильна».
Он был моим. Моим за обмен. За никчемного капитана и его соратников.
«Знай, что поставлено на карту. Казимира, ты нужна мне».
Справедливость для тысяч или справедливость для одного? Мои ноги шли по двум разным дорогам, внутренности раскалывались, рвались в двух направлениях.
Кучер из Превизи, заметив кинжал в моей руке, изо всех сил пытался вырваться. Я услышала, как Мэйсон назвал его Зейном. Они его знали. У него было имя. Зейн. Мэйсон и Ганнер держали его. Этот человек видел ярость в моих глазах. Это подстегивало меня, и я еще больше хотела его смерти. Я чувствовала голод, жажду, хищное желание пролить его кровь.
– Что с ней случилось? – спросила я. – Что ты сделал с моей матерью?
Вопросы прозвучали тихо, неожиданно. От этого звука мое сердце превратилось в лед. Я услышала голос ребенка, которым когда-то была. Зейн смотрел на меня так, будто знал, что у него не было шансов.
Он открыл рот, чтобы заговорить, но Ганнер прикрыл его ладонью и толкнул мужчину к кому-то позади себя.
– Сначала обмен. Потом ответы.
Я уставилась на Ганнера, желая его смерти. Ярость была так горяча, что я могла бы разорвать его на части голыми руками, но вместо этого я замерла. В мою душу словно вонзили меч. Человек, который преследовал меня всю жизнь, находился здесь, и Джейс знал. Он знал его имя.
Все это время.
Я посмотрела на него.
Мне не пришлось говорить. Я чувствовала, что он все прочитал в моих глазах.
«Ты и об этом солгал?»
Джейс подошел ближе.
– Кази, я…
«Сделай выбор, Кази. Выбор только один. Отказаться от одного, чтобы получить другое».
Джейс сделал выпад, но я ожидала это. Я тоже кое-что знала. Вор, приближаясь к трофею, наиболее слаб.
Я повалила его на колени, схватила за волосы, откинула назад его голову и приставила к горлу нож. Ловкость рук, танец, стремительное, отработанное движение, которое сохраняло мне жизнь годами, и возможно, только ради этого момента.
– Я дала тебе шанс, – протянула я сквозь зубы. А потом наклонилась близко к его уху: – Я дала тебе тысячу шансов. – Я дернула его голову чуть сильнее, прижала нож чуть ближе. – А теперь скажи им, чтобы отошли.
– Назад, – осторожно приказал Джейс. Даже говорить было рискованно, когда лезвие так плотно прижималось к его коже. – Она сделает это, – предупредил он. – Она перережет мне горло.
– Вы его слышали! – закричала я. – Патри идет с нами.
Теперь все кричали, просили отпустить его, рассказывали ужасные вещи, которые они со мной сделают. Я уже не знала, был ли среди них Зейн. «Нож. Почему я не бросила его, когда у меня была такая возможность?»
Потому что на карту было поставлено слишком многое. Шальной нож мог вывести все из равновесия. Логика боролась с голодом.
Я не бросила нож, потому что Зейн не являлся моей миссией, а вот возвращение преступников королеве – да.
– Вставай, – приказала я, переместив нож к основанию черепа Джейса. – Я знаю каждое уязвимое место на твоем теле. Больше никаких уловок. Заведи руки за голову. Медленно.
Он сделал, как я велела. Я вела его к воротам; моя команда следовала за нами. Семья Джейса, стражники и личная охрана с нацеленными на нас стрелами шли в стороне, ожидая удобного случая.
– Тебе это не сойдет с рук, Кази, – заговорил Джейс, пока мы шли. – Как долго ты сможешь держать нож возле моей шеи? Как только ты опустишь руку, тебя убьют.
– Одиннадцать лет, Джейс. Я буду держать его одиннадцать лет, если понадобится.
– Мы еще можем что-нибудь придумать.
– Заткнись. Прибереги свои истории для Зейна.
Когда мы проходили мимо флигеля, я приказала Синове выпустить огненную стрелу в окно. Она попала в заднюю стену и осветила внутреннее помещение, где на рабочем столе были разбросаны стопки бумаг.
Капитан напрягся, застонал и попытался освободиться от кляпа.
– Что ты делаешь? – завопил Ганнер.
– Кази, не надо! – умолял Джейс. – Мы слишком много вложили…
– Продолжай, – приказала я.
Синове выпустила еще одну стрелу, разбив керосиновую лампу на столе. Комната вспыхнула. Я слышала стоны, проклятия, видела ярость в глазах капитана. Я почувствовала, как злость накатывала на Джейса.
– Откройте ворота, – крикнула я Дрейку и Тиаго.
Те посмотрели на Джейса в поисках подтверждения. Патри кивнул.
Повозка с сеном и лошади стояли на месте. Никто, видимо, не ожидал, что мы заберемся так далеко.
Натия и Эбен приковали каждого пленника к поручню. Снова раздались приказы, на этот раз от Мэйсона. Он звал лошадей из конюшни: они намеревались следовать за нами.
В задней части повозки не было места для нас с Джейсом, а мне нужно было оставаться рядом с ним. Нож у его шеи – единственное, что помогало нам выжить. Я приказала ему сесть вперед.
– Вези нас, патри. Прямиком к королеве.
Глава пятьдесят вторая. Джейс
Горизонт из черного превратился в туманно-голубой. Звезды Колесницы Хетиши исчезли. Всходило солнце.
– Лошадям нужен отдых, – сказал я.
– Я скажу тебе, когда лошадям предстоит отдыхать.
– Ладно, мне нужен отдых.
У меня болели плечи, спина, голова, глаза. Я не знал, как долго смогу держать их открытыми и сосредоточенными на дороге.
– Скажи своей семье возвращаться домой, и тогда мы все сможем отдохнуть.
Ночью мы остановились на час, чтобы напоить лошадей, но никакого отдыха не предвиделось. Моя семья и стража не отступали. Их факелы пылали. Они ждали, когда Кази отступит, совершит ошибку, поддастся усталости или насмешкам.
Но она не поддавалась.
Даже тогда, когда за дело взялись Сарва и остальные. Им вынули кляпы, чтобы они могли пить, и те были неумолимы. Я знал, что они делали: пытались спровоцировать, заставить потерять концентрацию и повернуться к ним, чтобы я мог ее обезоружить. Вот только они зашли слишком далеко.
– Держу пари, что Зейн отлично провел время с твоей матерью! – усмехнулся Бахр.
Затем Сарва начал описывать, что бы он с ней сделал.
– Заткнись, Сарва! – закричал я.
Даже спасая себе жизнь, я бы никогда так не опустился, чтобы говорить подобное. Я чувствовал, как рука Кази дрожала у меня за спиной, но клинок оставался неподвижным, а ее глаза застыли на темной тропе впереди.
Я думал, что к тому моменту она даст слабину – по крайней мере задремлет, пока повозка грохотала в темноте, преодолевая утомительные мили. Она не сказала, куда мы держали путь. Ее команда тоже молчала. Сейчас мы ехали на юг, но я полагал, что скоро мы свернем на восток.
– Мы едем до Венды?
– Не твоего ума дело.
Она почти не говорила, а те слова, что срывались с ее губ, были враждебными. Я знал, что она устала. Она опустилась рядом со мной, хотя нож так и оставался возле моего горла. Я моргнул, пытаясь отогнать усталость. И услышал храп позади нас. Хоть кто-то спал.
Я натянул поводья.
– П-р-р-р!
Кази выпрямилась.
– Что ты делаешь?
– Говорю им возвращаться домой.
Рен, Синове, Эбен и Натия кружили вокруг повозки, защищая ее, пока Мэйсон, Ганнер и остальные подъезжали ближе.
– Уходите домой, Ганнер! – крикнул я. – Присмотри за городом, пока я не вернусь.
Мэйсон подъехал вплотную к Синове, пытаясь запугать. Его глаза стали темными, злыми.
– Мы не уедем без тебя, – возразил он.
– Уедете.
Я сказал им, что где-то впереди нас ждали войска, и я не мог допустить, чтобы их всех взяли под стражу. Мы ставили биржу и все остальное под угрозу. Мать, Нэш и Лидия не могли справиться в одиночку. Остальные должны были вернуться в город, чтобы поддерживать порядок и обеспечить безопасность до моего возвращения.
Утверждение, что я вернусь, не вызвало в них уверенности.
Ганнер поморщился, но в конце концов кивнул. Он знал, что я прав.
– Мы справимся. – Он дал сигнал остальным следовать за ним, а сам повернул назад в направлении дома.
Прая смело подъехала к повозке. Рен преградила ей путь, но Прая смотрела в глаза Кази.
– Я предупреждала тебя, что ты пожалеешь, если обидишь брата. Я держу свое слово. Всегда. Ты заплатишь за это.
Кази ничего не ответила, а лишь встретила ледяной взгляд Праи с непоколебимым выражением. Сестра посмотрела на меня с беспокойством.
– Будь осторожен, брат.
– Буду.
Она повернулась и ускакала.