а. — Но в Шотландии у меня была стипендия. Как ты понимаешь, здесь я сама оплачивать колледж не смогу.
Рей понимал. Кирстин по-прежнему не была уверена, что то, что происходит между ними, продлится ещё несколько лет.
Спорить он не стал, потому что и сам не поверил бы себе в подобном вопросе. Было решено сделать трастовый фонд с расчетом на пять лет, который Рей не смог бы закрыть.
— Мне осталось учиться только три года, — заметила Кирстин осторожно.
— Я хочу, чтобы ты была уверена в завтрашнем дне, — решительно ответил Рей.
Ему и вправду не хотелось привязывать Кирстин к себе. Он никогда особо не любил зависимостей и никогда не просил подарки назад.
Создание фонда было внесено в финансовый план на следующий год, и Рей испытывал большое желание внести в него ещё кое-что: открытие выставки. Кирстин пока что не стоило об этом знать, зато пришлось посвятить в свои планы Майкла, чтобы объяснить ему, почему меняется запланированная сумма вложений на следующий год.
Майкл в ответ покрутил пальцем у виска, но спорить не стал. Как показалось Рею, он уже начал привыкать к новому положению вещей.
— Ты на треть замедлишь выполнение собственного плана, — только и заметил он.
— Иногда планы надо менять.
На рождественские каникулы была запланирована поездка в Альпы, естественно с катанием на лыжах, но центральное место в программе занимал курс прыжков с парашютом.
Реймонд сам никогда этого не делал, хотя и очень хотел. И был безмерно счастлив, когда Кирстин зеленея и бледнея, но ничем более не выдавая свой страх, отпрыгала программу вместе с ним.
— Охренеть, — после первого прыжка только и сказала та. Кирстин прижималась к Рею всем телом, как будто боялась отпустить.
— Да, — подтвердил Рей, которому первый опыт тоже дал небывалый подъём сил.
Потом они трахались на снегу, снимая стресс, катались по земле, кусая друг друга, и наутро вместе валялись в постели с температурой. Бульон на двоих приносила Жанет.
Документы в Школу предстояло подавать в апреле, а до тех пор совместными усилиями были подобраны репетиторы — по французскому и по изучению техники скульптуры. Последний занимался с Кирстин на дому почти каждый день. В течение последующих двух месяцев три уже начатых скульптуры пришлось спрятать под белыми покрывалами, чтобы полностью переключиться на этюды. Но Кирстин выглядела счастливой. Оставшись наедине с Реем, она только и говорила что о новых приёмах работы с глиной и о запланированном переходе к гипсу, и о месье Бастьене с его волшебными руками. Последнее не очень радовало Реймонда, но он терпел.
Не слишком радовало его и ещё одно новое увлечение Кирстин — вернее, целый их набор.
Через несколько дней после разговора о похищении Юрген передал Рею, что Кирстин хочет заниматься тай-бо.
— Что? — Рей поперхнулся фрешем из авокадо в первый момент после того, как услышал эти слова.
— Мы с ней как-то заводили об этом разговор, — обтекаемо сказал тот, — в шутку! — тут же уточнил Юрген. — Я просто сказал, что если она хочет быть как Джеки Чан, ей нужно тренироваться с тобой. И… вот… —Юрген развёл руками.
Рей думал, потягивая густой, перемешанный с мякотью сок. То, что у Кирстин появляются новые увлечения и она находит себе место в его доме, не могло не радовать. Это было всяко лучше, чем тот образ жизни, который она вела в самом начале, когда только попала сюда. К тому же подобный поворот сулил появление и новых тем для разговора — помимо всемогущего месье Бастьена. Рею нравилось, когда Кирстин находилась рядом, нравилось слушать её, улыбаться и не думать ни о чём. Он чувствовал себя так, как будто вернулся домой. И в то же время нельзя было не признать, что они слишком разные. Для Кирстин верхом распущенности на вечеринке было добавить водку в пунш, для Рея — смешать с абсентом кокс. И то, что Кирстин так легко втягивалась в новую жизнь, должно было радовать… Но Рей никак не мог выкинуть из головы её слова «тогда я сама их убью». Средств к этому Кирстин имела немного — но только пока. Она была одним из двух человек, от которых охрана не смогла бы защитить Рея, и теперь его страхи принимали другой разворот.
Рей разрешил тай-бо, но уже через месяц услышал о новом желании — заняться стрельбой.
— Так, — решительно сказал он, — категорическое «нет»
И продолжил разговор уже не с тренером, а с миссис Розенберг.
Эту женщину он знал достаточно хорошо. Она работала на Тодосе и была в достаточной мере посвящена в его дела, хотя и знала далеко не всё.
— У жертв насилия иногда встречается потребность ощутить свою защищённость от мира, — сказала та, — конечно, из тех, кто берёт в руки пистолет, к реальному акту мести переходит не более десяти процентов. Это просто этап выздоровления, — помедлив, она добавила: — Вы выбрали правильный путь. Ей нужны новые впечатления, нужно ощущение власти над миром и над собой. Но если хотите переключить её энергию в более мирное русло — попробуйте найти альтернативу в этом ключе.
Однако по мере того, как приближалось время ехать за документами в Эдинбург, Кирстин становилась всё отстранённей и мрачней.
Рей долгое время откладывал назревающий разговор, но, в конце концов, Кирстин завела его сама.
— Осталось две недели, — сказала она, — потом нужно будет принести в Школу все справки о том, что я окончила второй курс. Хотя это, кстати, и не совсем так… Возможно, удастся уговорить их дать мне возможность сдать экзамены задним числом.
Рей кивнул. «Я поеду с тобой», — собрался было сказать он. Хотя решение вернуться в Шотландию и далось ему нелегко, он всё-таки не хотел отпускать Кирстин одну. К тому же его терзало желание провести с Кирстин те несостоявшиеся несколько дней в Лондоне, которые он обещал ещё прошлой весной.
Чем больше думал Рей о том месяце, тем больше сомнений было в его голове. Сейчас он сам себя хотел убедить в том, что если бы не проблемы с полицией — полетел бы на встречу и не допустил всего того, что произошло потом. Однако Рей не исключал, что это обыкновенный самообман.
Не успел Рей озвучить и пары слов, как Кирстин произнесла сама:
— Можно, я заеду домой?
Рей умолк на полуслове, испуганно глядя на неё, и Кирстин тут же стало стыдно за то, что она только что сказала. Она отвела взгляд.
— Ты так хочешь туда вернуться? — спросил Рей.
Кирстин поймала его ладонь.
— Рей… там моя семья. Я хотела бы видеться с ними иногда.
Рей молчал. Ему стало ещё страшнее, чем всегда. Страшнее от мысли о том, что Кирстин может и не вернуться назад.
— Отцу на тебя… — он замолк, почувствовав, как задрожали пальцы Кирстин в его руке. Сделал глубокий вдох и обнял её, — езжай. Но я поеду с тобой.
Кирстин вскинулась, вглядываясь ему в глаза.
— Я показал тебя брату, — напомнил он, — ты тоже могла бы познакомить меня с отцом.
Кирстин закусила губу, но кивнула.
Вопрос с документами разрешить оказалось нелегко. Фактически Кирстин засчитали только первый курс, хотя и второй она успела заслушать почти до конца. Несколько дней они — каждый своими средствами — пытались найти подход к деканату, чтобы закрыть и его, но из этого так ничего и не вышло. Потому когда к концу первой недели они выезжали из Эдинбурга в Глазго, Кирстин была мрачна и погружена в себя, а Рей не мог отделаться от мысли, что это он во всём виноват. Для путешествия был выбран экспресс, потому что лететь на самолёте на такое расстояние не имело смысла, а ехать с водителем Рей не хотел. Кирстин впала в задумчивость, оказавшись на том же вокзале, где год назад провела свои последние дни на свободе. Она прижималась к плечу Рея и держала его за руку, будто боялась потерять в толпе. Постоянно оглядывалась на охрану, стоявшую поодаль — благодаря присутствию телохранителей на людном вокзале их двоих окружало пустое кольцо.
Только когда они погрузились в поезд, Кирстин повеселела.
— А знаешь, — сказала она, глядя сквозь окно, как отъезжает ночной перрон, — я хотела показать это «ему».
Рей, как всегда, не знал, как реагировать на это «ему», и потому промолчал, ожидая продолжения.
— А сегодня я рада, что со мной именно ты, Рей. Ты самое лучшее, что происходило со мной за всю мою жизнь.
Кирстин на мгновение повернулась к нему и быстро поцеловала, а затем снова отвернулась к окну, но теперь устроилась у Рея на плече — будто напрашивалась на то, чтобы тот обнял её. И Рей не заставил себя ждать.
В Глазго дела обстояли хуже. Рей взял машину в прокат и, преодолевая сопротивление правого руля, довёз Кирстин до дома. За это время, правда, он проклял свой вестибулярный аппарат так, что, в конце концов, велел старшему по охране — Фабиану Басти — сесть за руль, когда они поедут назад.
Кирстин первой вышла из машины, подождала, пока Рей последует за ней, и направилась к маленькому домику, скрытому едва начавшим зеленеть палисадником, с намерением позвонить в дверь. Сделать этого она не успела. Дверь открылась ей навстречу, и на пороге показался небритый мужчина средних лет в джинсах и поношенном пуловере неопределённого цвета.
— Кирстин? — подозрительно спросил он.
Кирстин замедлила шаг и крепче сжала руку Рея.
Рей как никогда понимал её. Во взгляде Кейра-старшего читалась безжалостность турникета в метро.
— Что с твоими волосами? И кто с тобой?
Пальцы Кирстин сжались ещё сильней.
— Это Рей, — она решила отвечать только на те вопросы, которых нельзя было избежать, — помнишь, я писала, что встретила человека, с которым провела прошедший год?
Линдси показалась за спиной у Кейра, она осторожно выглядывала из дверного проёма, но Кирстин удалось бросить лишь короткий взгляд на сестру. Та повзрослела и округлилась, теперь её скорее можно было назвать девушкой, чем девочкой, и наверняка в школе на неё уже заглядывалось множество парней.
— Кристи… — улыбка расцвела на её губах и тут же потухла под пристальным взглядом отца.
«Он не поймёт», — отчётливо осознала Кирстин. Нужно было уезжать — и прямо сейчас, но ей очень уж хотелось повидаться с сестрой.