Но не менее важен и другой аспект – ментальный. Ведь не секрет, что львиная доля населения Украины – русские. Да, за годы ползучей украинизации многие из них, так или иначе, приняли какую-то форму политического украинства. Но тут гораздо важнее другое – в том случае, если усилиями своих заокеанских реформаторов украинский кадавр оживет и добьется какого-то ощутимого экономического и социального прогресса, это станет мощнейшим идеологическим оружием против России. Лозунги «смотрите, как расцвела Украина под крылом ЕС и НАТО» наверняка будут сильно бить по самосознанию русского социума. А с учетом того, что у множества жителей России есть родственники на Украине, и пресечь их общение, многократно подтверждающее навязываемые пропагандистские клише, будет почти невозможно, можно с уверенностью говорить, что это станет очень мощным оружием Запада против России.
Именно поэтому я скептически отношусь к вероятности каких-то значительных уступок США по Украине. Более того – в силу важности украинского вопроса в глобальной геополитической игре я скорее рискну утверждать, что украинская повестка станет очень важным фактором, определяющим судьбу всей Европы.
Да, Европа является главным геополитическим активом США. Однако, как и любой актив, он должен работать на своего владельца, иначе он сразу превращается в пассив, требующий немалых средств на своё содержание.
Долгое время Европа работала против РФ уже самим фактом своего существования – красивая, сытая, ухоженная, она сильно отличалась от постсоветских реалий и ментально провоцировала миллионы россиян выбирать прозападный курс. Европа была, помимо прочего, лучшей рекламой Америки, а ценность хорошей рекламы просто трудно переоценить.
Эта реклама, кстати, легко вырвала из бывшей советской зоны влияния все восточноевропейские страны, почти в одночасье сделав бывших членов восточного блока действующими членами НАТО. Более того – и часть бывших советских республик погнались за европейской сытостью.
То есть, схема работала, и затраты США в послевоенные годы с лихвой себя окупили, превратив бывшую зону ответственности в зону своего неограниченного влияния и плацдарм для дальнейшей экспансии. Но дело в том, что и сами европейцы привыкли к высокому уровню комфорта, социальной защищенности, политических свобод. И вопрос о том, готовы ли они хоть немного поступиться этим, весьма непрост.
А поступаться, скорее всего, придется – и в силу того, что сами европейские флагманы допустили много ошибок, ведущих, возможно, к социальным проблемам и росту экономической напряженности. И потому, что США ввязались в открытое противостояние с Россией, а значительная часть европейского благополучия строится на импорте русских энергоресурсов (которые лежат в основе многих цепочек возрастания прибавленной стоимости, а значит, значимость энергетического импорта ЕС в разы превышает его номинальную стоимость) и экспорте в Россию и страны пророссийского Таможенного союза европейских товаров с максимальной прибавленной стоимостью.
Драка с Россией на стороне американцев будет для Брюсселя чрезвычайно убыточна. А если допустить хоть на мгновение, что Москве удастся осложнить экспорт энергоносителей из стран Персидского залива (или хотя бы только экспорт сжиженного газа из Катара), то эта драка станет для Евросоюза почти смертельна.
Также не стоит забывать про миллионы и миллионы мусульман в странах Западной Европы. Как они поведут себя в случае серьёзного экономического кризиса в ЕС? Чем Париж и Берлин смогут заменить пособия и субсидии, если денег вдруг станет катастрофически не хватать? И каких масштабов может достичь пожар исламистских волнений, если счастливые обладатели европейского вида на жительство вдруг лишатся всех его преимуществ?
Все это не может не быть в фокусе внимания американских аналитиков. А значит, они вполне могут ожидать того, что Европа и дальше будет противиться расширению конфликта в Донбассе, не желая ради защиты чужих интересов лишиться не просто части собственного благополучия, но, возможно, и социальной стабильности. И наиболее слабым звеном в этой цепи является именно Западная Европа – там есть, что терять, и там нет такой массовой и такой иррациональной русофобии, как в бывших странах соцлагеря.
В то же время, Украину действительно нужно как-то интегрировать в европейские структуры, потому что только это соответствует общему замыслу долгосрочной американской стратегии на российском направлении. И в какой-то момент западноевропейское антиукраинское (на самом деле, оно такое же антироссийское, но на Украину им наплевать, а на свои доходы – нет) лобби может сильно воспрепятствовать Вашингтону в реализации его планов.
А значит, нельзя исключать и каких-то шагов со стороны США, направленных на превентивное устранение этого препятствия…
На всякий случай уточню – европейский плацдарм чрезвычайно важен для США, и любые решения на этом направлении будут очень продуманными и очень осторожными. Поэтому наши предположения относительно американской стратегии в Европе априори очень и очень условны: даже в случае с самоуверенными англосаксами нельзя быть уверенным в том, что же в итоге победит – рациональные соображения политической целесообразности или банальная осторожность.
Но я всё-таки рискну предположить, что при определенном раскладе нам могут ожидать значительные изменения в европейской политической географии. Выглядеть они будут примерно так – ЕС разделяется на две части. Одна из них, «старая», будет включать в себя основные страны Западной Европы, такие как Франция, Германия, Испания, Италия и т. д. Эта часть постарается дистанцироваться от украинской повестки и, оставаясь крупнейшим экономическим партнером США, будет подстрахована на случай активных действий России на экономическом фронте.
Другая часть, а именно страны бывшего «восточного блока», возглавляемая традиционно русофобской Польшей, организуется, условно говоря, «Черноморско-Балтийский союз», в который войдут, помимо Польши, ещё и страны Прибалтики, Чехия, Словакия, Венгрия, Румыния, Болгария и, конечно же, Украина.
Этот блок будет «заточен» на острую конфронтацию с Россией. В отношениях с США эти страны будут занимать абсолютно безусловную подчинённую позицию, рассчитывая, и не без основания, что их заокеанский партнер не оставит их ни в военной защите, ни в отстаивании их экономических интересов перед бывшими партнерами по ЕС.
Помимо прочего, этот блок станет своеобразным буфером между Москвой и Берлином, исключая слишком тесную связь России с наиболее мощными экономиками Европы в случае какого-либо потепления отношений между ними.
В принципе, эта схема идеальна как для укрепления изоляции России, так и для создания максимально управляемой, послушной конфигурации европейских сателлитов США. А значит, с некоторой вероятностью можно предполагать, что определенные усилия для её создания будут предприняты.
Будут ли у США сложности с реализацией этого плана? Не думаю – любой европейский кризис вызовет запрос западноевропейцев на некоторое сокращение ЕС. То есть, сам процесс реформирования, в ходе которого организация избавится от некоторого количества членов, легко может быть инициирован извне. В то же время, восточноевропейские государства, оставшиеся за бортом обновленного ЕС, с радостью ухватятся за возможность организовать какую-то новую организацию.
Самым сложным остается вопрос с Польшей – она, в отличие от большинства восточноевропейских стран, не является балластом ЕС, а кроме того, многое получила от членства в этой организации. Но уверен, что и он вполне решаем – хоты бы потому, что альтернативой для Варшавы станет лидерство в новом блоке и значительно возросший вес в мировых и европейских делах. Правда, в свете рассмотренной выше доктрины ограниченного ядерного обмена это вряд ли добавит Польше безопасности, если не сказать наоборот. Но не думаю, что польские политические элиты вообще станут рассматривать такую гипотетическую возможность.
В итоге мы всё-таки можем получить новую европейскую конфигурацию – более комфортную для США, хорошо управляемую, отчасти являющуюся своеобразным европейским политическим и экономическим маятником, которым будет гораздо проще управлять из-за океана.
Будет ли проведено симметричное разделение НАТО? Вопрос очень сложный, поскольку не все политические и экономические соображения воспринимаются военными, как рациональные. И в этом вопросе они, скорее всего, проявят ещё большую осторожность, чем в вопросе о политическом размежевании ЕС. Поэтому скорее нет, чем да. Но всё-таки этот вариант также следует считать более или менее реальным.
Наверное, нам стоит принять мысль, что Восточная Европа является главным геополитическим завоеванием англосаксов за весь послевоенный период. Благодаря ему, Россия стала как никогда близка и досягаема для США – «Хартленд» впервые так хорошо просматривается в бинокли американских военных, и им наверняка кажется, и не без основания, что остался всего один рывок для достижения цели, к которой они последовательно шли последние несколько столетий.
И я абсолютно уверен, что в конце такого сложного пути, стоя в одном шаге от такой великой (без преувеличения) и блистательной победы, они вряд ли смогут остановиться.
И новая мировая война, конечно, почти неизбежна. Хотя…
Некоторую отсрочку сулит нам избрание президентом США Дональда Трампа. Возможно, эта фигура окажется не очень долговечной, и уже очень скоро мощнейшая политическая машина США переварит его, поставив у руля человека, более преданного системе и её идеалам. Но пока – а на момент написания этих строк с момента инаугурации Д. Трампа прошло всего две недели – очевидно, что он человек несистемный. И в связи с этим даже немного странно, что он так тонко чувствует такие вещи, как неизбежность предстоящей схватки с Китаем и необходимость продолжения давления на Иран, являющийся дверью в крайне важный Среднеазиатский регион.
Но в оценке способов решения этих сверхзадач он, вероятно, расходится с геополитическими идеологами Соединенных Штатов. Только этим я могу объяснить его внешнее относительное дружелюбие к России. С другой стороны, судя по риторике, которая раздается из окружения Трампа, система уже проникла туда и начинает медленную работу по трансформации взглядов нового президента США и приведению их в относительное согласие с «генеральной линией», выработанной задолго до Трампа.