В итоге же мы получим Россию в границах от Одессы до Калининграда, с Приднестровьем, с Балтийским побережьем, без логистических проблем Калининградской области, взамен кинув Западу кость в виде неких буферных образований, вроде Западной Украины и Западной Беларуси. И более того – даже за них ещё можно будет поторговаться с Польшей, которая наверняка захочет как-то компенсировать ядерные проплешины на месте американских баз и объектов ПРО, ранее размещавшихся на польской территории.
Исходя из изложенного выше, мы можем предположить, что вариант информационной атаки на Минск вряд ли станет для Запада приоритетным, и решиться на него они смогут только в одном случае – если придут к выводу, что решимость Москвы пойти на ядерный размен является блефом, либо найдут какой-то способ парировать эту угрозу.
С другой стороны, такая атака вполне может быть реализована в относительно короткие сроки, а значит, она несет в себе большую потенциальную угрозу – и как самостоятельный фактор давления, и как возможный детонатор процессов, которые могут перекинуться уже на Москву. Я бы рискнул предположить, что она может быть использована именно как способ добить Кремль, если тот покажет очевидные признаки слабости, а стабильность положения нынешних властей России станет вызывать большие сомнения.
Ещё одной угрозой, которая носит довольно критичный для РФ характер, является попытка форсированного развития какого-то этнического конфликта на территории самой РФ. Особенно, если Западу удастся его разжечь в Поволжском регионе – прежде всего, в Татарстане.
Простой взгляд на карту подсказывает, что геополитическое положение Татарстана внутри самой России носит, я бы сказал, ультимативный характер. Этот регион настолько удачно расположен в самом центре европейской России, через него проходит столько ключевых транспортных артерий, что само существование России в её нынешних границах без Татарстана выглядит довольно проблематичным.
Разумеется, разжечь межнациональный конфликт внутри страны, которая активно этому противодействует, довольно проблематично. С другой же стороны, само федеративное устройство России, религиозные и ментальные различия населяющих её народов однозначно говорят о том, что игра на выбивание из состава РФ одного из ключевых её членов может быть признана одним из приоритетных направлений атаки на существующий в России строй (а следом – и на саму Россию).
Вероятно, направлением удара будет именно Татарстан – помимо того, что он имеет чрезвычайно важное с геополитической точки зрения расположение, данный регион обошли стороной те проблемы, которые были у РФ на Кавказе. Соответственно, и такой концентрации усилий российских спецслужб, как в той же Чечне, в Татарстане пока не наблюдается. А население, не познавшее на личном опыте тягот войны, может поддаться на умелую провокацию или какой-то пропагандистский всплеск.
Активизация антироссийских сил на других направлениях, в частности, на Кавказе, такой непосредственной угрозы развала страны не несет, и вряд ли станет приоритетным для иностранных спецслужб, ориентированных на достаточно быстрое развитие и очень тяжелое протекание кризиса в России. С другой стороны, и исключать этого не следует – вариант долгой игры, как мы видели выше, довольно вероятен, и там уже сгодится всё, что может хоть как-то ослабить вероятных противников англосаксонского однополярного мироустройства.
Глава двадцатая
Вероятно, уникальность нынешней мировой геополитической повестки заключается именно в том, что накопившиеся проблемы не имеют удовлетворительного военного решения ни для одной из сторон. Россия просто не может выиграть тотальную войну у Запада, используя только и исключительно конвенционное оружие. Причем, это настолько очевидно, что она, пожалуй, может даже и не пытаться, а сразу приступать к продвижению ядерных пешек в геополитические ферзи.
Запад же, именно в силу сохраняющейся угрозы применения Москвой ядерного оружия, не в состоянии выиграть войну у России. Причем, это тоже настолько очевидно, что лучше и не начинать, даже на уровне вялых артиллерийских перестрелок через границу. Хуже того – становится опасным и планомерное давление на Россию, с постепенным улучшением своих позиций, до тех пор, пока Кремль не выкинет «белый флаг». Да, дело опять в ядерном оружии – вероятность того, что Москва может перейти в контратаку и уже сознательно, активно, разыграть ядерную карту, исключать никто не может.
Правда, при этом у Запада сохраняется мощнейший аргумент – дестабилизация внутренней ситуации в России. Все проблемы Запада решаются, если удастся опрокинуть Путина и те силы, которые он консолидирует. Проблем в России немало, и весьма вероятно, что в случае такого успеха Россия не сможет сохранить ни свою территориальную целостность, ни ядерный потенциал.
И сейчас эти два геополитических сумоиста стоят друг напротив друга, напряженно контролируя каждое движение противника.
И ставка для обоих, в случае роковой ошибки – смерть…
Да, я рискну утверждать, что в случае геополитического поражения в этой схватке смерть грозит не только России, но и её противнику. Правда, это уже менее очевидно, да и агония США может затянуться на несколько десятков лет. И всё-таки ставки высоки, и никто не хочет положиться на «авось».
Теперь, наверное, нам нужно немного поговорить о задачах, которые стоят перед РФ. С одним лишь уточнением – главная и самая актуальная задача заключается в четком реагировании на указанные выше угрозы. Но это и понятно. Однако, что Москве делать, если ситуация будет развиваться достаточно благоприятно? Куда ей двигаться?
Наверное, никто не станет спорить с тем, что разразившийся на Украине кризис и последовавший за ним кризис в отношениях России и Запада обнажил множество проблем. И самая, вероятно, главная из них – катастрофическая зависимость РФ от импорта, в том числе, продовольственного, лекарственного, электронного и многого другого.
В период начала «русской весны», на волне всеобщего воодушевления, последовавшего за возвращением РФ Крыма, раздавалось очень много требований продолжить нашу экспансию на Украину, чтобы освободить от русофобской нелегитимной власти все её регионы, населенные, преимущественно, русскими. «Путин, введи войска!» – это требование раздавалось и в СМИ, и в соцсетях, и в обычных бытовых разговорах. Мы требовали действий и считали, что промедление является для Москвы и преступным, и даже позорным.
Однако, даже беглый анализ нашего импорта показывал, что на тот момент мы были совершенно не готовы к открытому, прямому противостоянию с Западом. Особенно, если бы ему удалось максимально расширить круг участников санкций и ужесточить их до возможного предела.
Судите сами – на тот момент, несмотря на наметившиеся успехи в сельском хозяйстве, мы продолжали импортировать мясо, особенно говядину. Стремительный рост птицеводства базировался на огромном импорте племенного яйца, из которого выводили, если мне не изменяет память, до 90% всех бройлеров.
Колоссальной была (и остается) зависимость от импортных семян. По некоторым позициям – более 90%. Причем, это не только экзотические овощи или тепличные цветы – это, например, и сахарная свёкла, из которой производится весь российский сахар. А сахар, напомню, это не только сладкий чай, без которого большинство из нас могло бы обойтись – это ещё и важнейшее сырьё для пищевой промышленности, например. И база для консервации многих продуктов, без которой мы, просто в силу нашего климата, вряд ли сможем обойтись.
А ещё мы очень зависели от импортных лекарств. И попытки переломить ситуацию за счет концентрации усилий и терпения потребителей тут бы не помогли – очень многие просто не дожили бы до появления российских аналогов некоторых импортных лекарств.
Зависели ли мы от иностранного авиапрома? В гражданской отрасли – безусловно. И чуть более, чем полностью. Переход на самообеспечение занял бы пару десятилетий, не меньше. И всё это время пришлось бы летать на «Боингах» и «Эрбасах», годами не видевших капремонта и родных запчастей.
Выжил бы без импортных деталей российский автопром? Вероятно, да. Но ценой огромного спада, сотен тысяч увольнений и резкого ухудшения качества наших автомобилей.
Ну и совсем печально выглядели дела у российской электроники. Хотя они и сейчас, после почти трех лет «импортозамещения», выглядят весьма грустно, а уж на тот момент полномасштабные санкции Запада ударили бы по этой отрасли в первую очередь и, скорее всего, похоронили бы не только саму российскую электронику, но и множество отраслей и продуктов, которые без современной электронной начинки не представляют ни малейшего интереса.
Вероятно, тяжелейший удар был бы нанесен даже российскому ВПК, который, несмотря на все усилия, полностью избавиться от импортных комплектующих в своей электронике не может.
Мы не станем сейчас обсуждать, почему так получилось. Да и не нужно, я думаю – все мы живем в реальном мире и прекрасно понимаем, откуда «растут ноги» у большинства нынешних российских проблем. Просто констатируем – резкое обострение ситуации на Украине могло привести нас в мир тотального дефицита, огромной безработицы и мобилизационной экономики. И скажем прямо – лично я вполне допускаю, что большинство из кричащих «Путин, введи войска!» начали бы митинговать на улицах Москвы и кричать «Путина к ответу!».
Далеко не все были готовы заплатить за утраченный комфорт, и весьма вероятно, что оголтелый бросок в драку привел бы Россию, через три-четыре года, на грань такой пропасти, перед которой меркнет даже большевистская революция 1917-го года.
Именно поэтому я рискну утверждать – главной геополитической задачей России на несколько ближайших десятилетий будет обеспечение устойчивого экономического развития. Россия просто обязана обеспечить экономический рост, основанный на национальном капитале и росте уровня жизни своего населения.
Последнее, кстати, чрезвычайно важно – я уверен, что Запад не повторит той ошибки, которую он допустил в отношении Китая, и никто не позволит нам развиваться, ориентируясь на экспорт готовой продукции, с высокой степенью прибавленной стоимости, оставляемой в стране. Это тем более верно, что помимо политических, тут есть и чисто экономические предпосылки – Россия весьма богата сырьём, и в случае его глубокой переработки внутри страны мы слишком уж значительную часть прибавленной стоимости будем оставлять у себя.