И только наличие полноценного авианосца было бы той палочкой-выручалочкой, которая позволила бы нам решить возникшие задачи максимально эффективно и с минимальным рисков. То есть, палубная авиация могла бы парализовать действия ВВС и наземных средств ПВО, и уже по чистому небу в сторону Хургады или Шарм-Эль-Шейха летели бы военно-транспортные самолеты из Рязани или Иваново.
После этого палубная авиация могла бы обеспечить прикрытие десантных подразделений и начать первый этап эвакуации – хотя бы раненых, больных, детей и женщин, оказавшихся в такой кризисной ситуации.
А если предположить, что политическое руководство страны действовало достаточно адекватно, и авианосец был направлен на угрожающее направление при первых признаках надвигающегося апокалипсиса, мы могли бы до минимума сократить возможные потери и урегулировать ситуацию с минимальным ущербом как для людей, так и для имиджа государства.
Разговоры о создании авианосного флота ведутся в России достаточно давно. Более того – в последнее время они перешли из плоскости гипотетической в плоскость практическую. То есть, уже почти не оспаривается сама необходимость строительства такого типа кораблей для нашего флота – разговор идет о том, какие они должны быть, сколько их будет и как быстро они у нас появятся. По данным официальных и неофициальных источников, мы уже знаем, что: а) конструкторские бюро уже приступили к проектированию перспективного авианосца и готовы предоставить Министерству обороны свои проекты где-то к 2015-му году; б) уже предложенный проект, основанный на разработанном ещё в восьмидесятых годах ТАВКР «Ульяновск», был отвергнут МО, как морально устаревший; в) эксперты говорят о цифре в 60 т. тонн – примерно таким ожидается водоизмещение перспективного корабля. Процесс, как говорится, пошёл…
Если читатель не в курсе, напомню. Сначала была озвучена цифра 80 тыс. тонн – именно таким было водоизмещение гипотетических авианосцев. И как-то само собой подразумевалось, что это будет реанимация проекта «Ульяновск», «похеренного» в лихие перестроечные годы. В принципе, это было логично – водоизмещение более-менее достаточное для создания пусть и не самого мощного, но вполне себе полноценного ударного авианосца. Плюс – сохранившаяся проектная документация, наработанные технологии и даже концепции применения, доставшиеся нам в наследство. Казалось бы, чего проще – всё это берётся за основу, дополняется более современными технологиями, адаптируется под актуальные требования и худо-бедно на свет появляется пусть пока покашливающий, пусть чуть-чуть прихрамывающий, но вполне себе нормальный, настоящий (хочу подчеркнуть это слово), авианосец. То есть, та самая разновидность кораблей, которую называют инструментом влияния, «длинной рукой государства» или способом проекции силы. Но мы, как показывает практика, простых и логичных решений не любим. И эта версия развития событий была опровергнута, а озвучено вот что…
«Ученые и конструкторы уже приступили к работе над моделью будущего корабля, определен его облик. Вырабатываем требования, тактико-технические задания, проводим технические советы. Пока определено, что он будет атомным и будет иметь водоизмещение порядка 50–60 тысяч тонн», – сказал некто Анатолий Шлемов. Если кто не в курсе, это руководитель направления гособоронзаказа «Объединенной судостроительной корпорации» (ОСК), вице-адмирал. И тут лично мне сразу стало интересно вот что…
Для начала – как можно определить облик корабля, пока не определены требования к нему? Что за подгонка решения под заранее готовый ответ? И откуда он, вообще, взялся, этот самый ответ? С какого потолка или учебника; из какого, простите, пальца он высосан? Ну и ещё более интересный момент – а почему, собственно, это озвучил один из представителей ОСК? То есть, представитель подрядчика (и то, лишь предполагаемого), который, в идеале, должен был подключиться к процессу не раньше, чем военные объявят тендер на строительство авианосцев, с готовыми требованиями и техническими заданиями? То есть, с какой стати решение такого значимого (во всех смыслах, включая финансовый) вопроса принимается не военными (потенциальными заказчиками), а кораблестроителями, то есть, вероятными исполнителями? Это ведь получается классика в кубе – по плохой российской дороге едет лошадь, запряженная повозкой и погоняемая, пардон, дураком.
Но это, в общем, лирика. Хотя и, как говорится, весьма показательная… Есть и более важный вопрос; даже, я бы сказал, вопрос ключевой. А именно цифра 50–60 тысяч тонн – водоизмещение предполагаемого авианосца.
Для того, чтобы дать некоторое представление об этом, приведу наиболее очевидные примеры:
• Российский авианосец «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов». Максимальное водоизмещение – 58,6 тыс. тонн. Авиакрыло – 22 самолета, до 20 вертолетов. Теоретически, эта цифра может варьироваться, но в очень узком диапазоне. Строго говоря, на роль ударного авианосца не тянет вообще, а стандартная группировка на его основе, численностью 8–10 вымпелов, может решать лишь локальные задачи, не выходя за пределы зоны досягаемости береговой авиации. Конечно, я веду речь не о локальных конфликтах, вроде войны с Грузией, а о достаточно серьёзном противнике, располагающем мощным современным флотом, авиацией и другими средствами обороны и нападения. Вероятно, глубокая модернизация этого корабля с отказом от комплексов вооружений, не свойственных авианосцу, может несколько увеличить авиакрыло «Адмирала Кузнецова». Но достигнуть мощи американских атомных авианосцев он не сможет ни при каких обстоятельствах.
• Французский атомный авианосец «Шарль де Голль». Водоизмещение чуть более 40 тыс. тонн. Стандартное авиакрыло – 36 истребителей-бомбардировщиков, 2 самолета дальнего радиолокационного обнаружения, 2 поисково-спасательных вертолета. Увеличение авиакрыла достигнуто за счет полного отказа от противолодочных функций. Но даже при этом он значительно уступает американцам и также, строго говоря, в серьезных конфликтах может решать лишь локальные задачи и выполнять функции поддержки своих заокеанских «старших братьев».
• Американский авианосец типа «Нимиц». Максимальное водоизмещение до 106 тыс. тонн. Авиакрыло – 48 многоцелевых истребителей-бомбардировщиков, 4 самолёта РЭБ, 4 самолета ДРЛО, 8 противолодочных вертолетов, 2 транспортных самолета. На сегодняшний день являются самыми крупными и мощными военными судами в мире. И, если уж мы говорим о необходимости строительства собственных авианосцев, именно корабли типа «Нимиц» (или даже их более поздние аналоги) будут наиболее вероятными и самыми грозными противниками наших моряков.
• Перспективные английские авианосцы «Куин Элизабет». Полное водоизмещение – 65 тыс. тонн. Авиакрыло – 40 самолетов, из которых 36 истребителей-бомбардировщиков F-35B и 4 самолета (или, что весьма вероятно, вертолета) ДРЛО. Обратите внимание – даже с учётом использования перспективных истребителей-бомбардировщиков F-35B, являющихся палубной версией F-35 с укороченным взлетом и вертикальной посадкой, водоизмещение в 65 тыс. тонн не позволяет радикально увеличить авиакрыло и добиться максимальной ударной мощи корабля, даже ценой отказа от универсальности решаемых им задач.
Если строго исходить из приведенных цифр, то получится, что 60 тыс. тонн для авианосца – водоизмещение не просто приемлемое, а даже более-менее стандартное. И тогда суть моих сомнений вряд ли ясна со стороны. Но…
Давайте исходить из того, что Англия, Франция, Италия и ряд других государств, имеющих технологические и финансовые возможности для строительства авианосцев, находятся чётко в кильватере у своего политического «флагмана», США, и большой нужды в строительстве мощных авианосцев, которые могли бы бросить вызов кому угодно, у них просто нет. В любом крупном конфликте они априори на стороне американцев и могут свести своё участие к наименее обременительной для себя форме. А для локальных конфликтов, где им, по какой-то причине, вдруг придется действовать в одиночку (вспомним, к примеру, Фолклендские о-ва.), вполне сгодится и средний авианосец. Но это отнюдь не значит, что мы можем ставить знак равенства между собой и Францией, бездумно копируя их наработки. Потому что у нас, вероятно, противники могут быть чуть-чуть другими.
А каким может быть авиакрыло у нового российского авианосца? Что ж, давайте прикинем. Только сразу отбросим полуфантастические предположения об очередной революции в судо- или авиастроении и будем исходить из того, что более-менее достоверно знаем. А достоверно мы знаем следующее – на 58 тыс. тонн «Адмирала Кузнецова» мы имеем примерно 40 летательных аппаратов разных типов. Это позволяет иметь удовлетворительные возможности в области ПВО и ПЛО, посредственную ударную мощь, сомнительные возможности в области ДРЛО. Предположим, посредством различных технологических прорывов и инженерных ухищрений количественно авиакрыло можно будет увеличить процентов на 20–25 (что, при том же объёме, вообще-то является очень оптимистичной цифрой). Итого у нас получится 48–50 машин – цифра, в общем-то, не такая уж плохая. Вероятно, из такого, чисто математического, прогноза и исходят те, кто озвучивает цифру 60 тыс. тонн в качестве наиболее вероятного водоизмещения перспективного российского авианосца. Однако, тут есть различные нюансы, которые сильно влияют на конечный результат…
Прежде всего, это выбор самолетов, которые составят ядро авиакрыла. На данный момент варианта всего два – МиГ-29К или Су-33. Первый достаточно хорош как истребитель, компактен, легок, и допустить, что на авианосец можно будет «загнать» 4 десятка МиГ-29К и несколько вспомогательных летательных аппаратов, вполне можно. Правда, есть одно большое «но» – этот самолет откровенно слаб в плане нанесения бомбово-штурмовых ударов и как ударный самолет попросту не годится. Да и возможности модернизации старого планера, вероятно, подходят к концу. В итоге получим авианосец, «заточенный» под решение задач ПВО – что, в принципе, само по себе и неплохо, но очень уж расточительно. Да и не совсем ясно, будет ли МиГ-29К удовлетворительно справляться с новой американской палубной авиацией.