Но сейчас нам остаётся лишь внимательно следить за развитием беспилотной авиации, не отставать самим и быть готовыми вернуться к этому вопросу сразу, как только для этого возникнут подходящие условия. Тем более, что опыт строительства подводного флота у нас весьма значительный, ничем не уступающий американскому, и стартовые условия, если мы сократим отставание по беспилотникам, будут почти равные.
«Условно мобильные авианосцы»
Уже формулировка подзаголовка может насторожить человека, который надеялся увидеть тут солидные рассуждения о том, как наши авианосцы будут бороздить просторы Мирового океана и не только огнём, но и маневром бить супостата. И, однако же, мы должны рассмотреть и этот сомнительный гипотетический компонент наших будущих военно-морских сил.
Дело в том, что некоторые задачи, которые ставятся перед нашим флотом и которые ему, в случае чего, обязательно придётся решать, не требуют высокой мобильности – скорее, они требуют большой мощности и высокой боевой устойчивости.
В частности, это одна из ключевых задач – обеспечение безопасности боевого патрулирования наших подводных ракетоносцев. То есть, в случае угрозы начала глобального военного конфликта с использованием ядерного оружия мы должны обеспечить нашим стратегическим АПЛ воздушный «зонтик», защищающий их от противолодочных самолетов и вертолетов противника. А также постараться самим насытить театр возможного противостояния максимальным количеством противолодочных средств, способных осложнить жизнь подводным «охотникам» противника, сторожащим наши подводные стратегические силы.
Эта задача весьма важна для обороноспособности государства, и с этим невозможно поспорить. Однако, бесспорно и то, что использовать такое дорогое средство, как авианосные соединения, исключительно возле собственных берегов – слишком расточительно.
Возможным компромиссом было бы строительство и монтаж на нужном месте аэродрома, созданного по принципу морских буровых платформ.
То есть, представьте себе пару морских буровых платформ, расположенных достаточно близко друг от друга. Между ними смонтированы взлетно-посадочные полосы для авиации – думаю, двух должно хватить. Длина полос, в принципе, в этом случае может и превышать пятьсот метров. Сами платформы оснащены вертолетными площадками для противолодочных и патрульных вертолётов. В каждой платформе – независимые силовые установки и центры управления. Там же, разумеется, ангары, подъемники, катапульты и всё остальное, что мы привыкли видеть на современном боевом корабле.
У этого варианта также есть плюсы и минусы. Плюсы частично перекликаются с плюсами супер-авианосцев, но без их огромной (вероятно) стоимости. Технологически строительство платформ проще, и нашей промышленностью оно вполне освоено. Разборные конструкции ВПП также технологически не являются чем-то невероятно сложным.
Потопить такой «авианосец» будет существенно сложнее, даже если предположить сразу несколько попаданий в него противокорабельных ракет. Также сложно будет и полностью вывести его из строя – если настоящий авианосец можно считать небоеспособным при появлении малейшего устойчивого крена, то в данном случае как раз заставить конструкции накрениться – задача не из простых.
Единственный минус – чисто условная подвижность. Этот «авианесущий остров» можно будет разобрать и отбуксировать в другой участок акватории Мирового океана, но на это, разумеется, уйдут минимум месяцы. Также подобная платформа более уязвима для средств поражения – в принципе, против неё можно использовать даже неядерные боеголовки баллистических ракет. Можно и ядерные, но это как раз тот случай, когда самим фактом такого поражения будут сняты все вопросы о намерениях противника и, тем самым, подводным лодкам можно будет отдавать приказ на боевую стрельбу.
Ещё одним местом, где подобная авианесущая конструкция могла бы найти применение, является, на мой взгляд, акватория Каспийского моря.
Да-да, вы не ослышались – именно Каспийского. Помимо достаточно очевидного контроля за углеводородными ресурсами, мы должны постоянно иметь в виду одну вещь – для США крайне актуальным остаётся проникновение в Центральную Азию. Геополитически только контроль над Казахстаном, Киргизией, Узбекистаном и Туркменией позволит Америке сохранить военное доминирование в мире без военного разгрома России и Китая, потому что именно из этого региона Штаты смогут единовременно создавать значительную военную угрозу и для того, и для другого своего конкурента за мировое геополитическое лидерство.
Однако, именно в силу географической и политической труднодоступности американцам до сих пор не удалось по-настоящему закрепиться в регионе. Очень узкие или опасные транзитные пути – с юга через Афганистан или в запада через Кавказ и Каспий – делают решение этой задачи очень и очень сложным для Вашингтона. А путь через Иран пока закрыт, и вероятность того, что США смогут им когда-нибудь воспользоваться, довольно мала. Именно поэтому мы должны контролировать даже такие узкие щели, как кавказский коридор, имеющий выход на Каспий. Тем более, что гарантированно удерживать в орбите своего влияния кавказские государства у Москвы вряд ли получится, а значит, «замок» на самом Каспии будет ещё более логичным.
А кроме того, с такого полустационарного аэродрома будет относительно недалеко летать до Персидского Залива, что имеет некоторую самостоятельную геополитическую ценность.
Все рассмотренные выше варианты были довольно неожиданными и экзотичными. А нет ли менее новаторских, затратных и рискованных путей развития авианосного флота?
Глава тридцать первая
Наверное, одним из таких вариантов мог бы стать относительно небольшой авианосец, «заточенный» под использование беспилотных средств воздушного контроля и нападения. Да, именно аналог рассмотренного выше подводного авианосца, только не ныряющий под воду, а следовательно, менее дорогой и более рационально использующий своё водоизмещение.
Такие корабли имели бы ряд несомненных плюсов – предположительно, они будут достаточно дешевыми для серийного производства, а значит, в довольно короткие сроки можно было бы наверстать отставание от американцев, накопившееся за истекшие десятилетия. Качество авиакрыла, основанного на беспилотных самолетах и вертолетах, пока является дискуссионным, но давайте исходить из того, что оно будет хотя бы удовлетворительным – иначе их просто нет смысла строить.
Тем не менее, я рискну утверждать, что качественного паритета с существующими полноценными «большими» авианосцами достичь, всё-таки, не удастся. Уже сейчас мы можем видеть, как американцы разрабатывают для своих авианесущих кораблей ударные беспилотники «стелс», а также другие беспилотные средства различного назначения. И можно предполагать, что уже скоро авиакрыло этих кораблей будет гибридным, то есть, сочетающим наиболее удачные разработки американского ВПК пилотируемого и беспилотного типа.
Кроме того, наличие полноценных ВПП позволяет им не стесняться в вопросе выбора габаритных параметров своих беспилотников. А значит, они, скорее всего, будут мощнее того, что сможем противопоставить им мы. А ещё у них будет больший радиус действия, лучшая бомбовая нагрузка, больше возможностей для размещения средств РЭБ, связи и наведения.
И мы снова получим качественное отставание, продиктованное уже не совсем верным выбором базового носителя своей палубной авиации.
Возможно, стоит сосредоточиться на создании прямых аналогов американских авианосцев, тем более, что они не планируют никаких резких шагов в направлении модернизации своего авианосного флота, и именно этот типоразмер ещё долгие годы будет определять качество и облик морских авианосных соединений?
Скорее всего, это именно так. Но для России в этом случае весьма остро стоит вопрос создания полноценной палубной авиации, способной принять те вызовы, которые бросает нам появление американского F-35. Кроме того, предстоит решить вопрос с самолетом ДРЛО и, возможно, специализированным самолетом РЭБ. То есть, повторить весь путь, пройденный и опробованный американцами, а не создавать неведомый гибрид из нового, современного авианосца, вооруженного самолетами сорокалетней давности.
Актуальным будет и рассмотрение такого нюанса, как создание авианесущих кораблей усиленного ледового класса (не забываем про «левую руку», которая держит Дальний Восток). Да, это уже достаточно специализированный корабль, но весьма вероятно, что подобная специализация окупится для России десятилетиями прочного мира на её восточных границах.
А если кто-то из читателей заметит, что наиболее актуальным для России является создание пары «непотопляемых авианосцев», а именно Крыма и Сахалина, я и с этим не стану спорить. Просто это уже несколько другой вопрос, и нам не стоит противопоставлять их друг другу.
Ещё одной задачей, которую России стоило бы включить в список своих главных приоритетов, является восстановление своих исконных границ.
Но нет, я сейчас говорю не о границах СССР. И тем более – не о границах Российской Империи.
Речь о границах, которые определяются привычным ареалом русского народа. Да, это и нынешняя Восточная Украина (с преизрядной частью Центральной, чего уж там), и значительная часть нынешней Белоруссии, и Северный Казахстан. Ну а для того, чтобы конфигурация российских границ приобрела адекватные черты, а заодно решились некоторые геополитические проблемы, частью будущей России должна стать и Прибалтика с Приднестровьем.
Понимаю, что такие заявления вызовут немало возмущенных возгласов, а где-то и всплеск ироничных замечаний, но всё-таки буду настаивать на своей позиции. При этом уточню – мой политический и этнический реваншизм предполагает, в том числе, и достаточно мирные способы решения проблемы.
Например, в случае нашего успеха в деле опрокидывания ЕС мы с очень большой долей вероятности можем говорить о том, что не устоит ни нынешний украинский режим, ни его евроориентированные наследники, буде такие появятся. А значит, у нас есть все шансы доделать то, что не было доделано в результате «русской весны» – добиться расчленения Украины и вернуть под свой контроль русскоязычные территории по линии Харьков – Одесса, со священным для любого русского человека Киевом в качестве главного приза.