Глядя в темноту, Кристина снова боролась с собой. Ей было страшно от того, что внутри осталась не только ненависть, но и жажда. Так алкоголик, насильно бросивший пить, порой с глухой тоской оглядывает в супермаркете ряды бутылок.
«Не хочу быть такой! – Кулаки сжимались до боли, до отметин от ногтей. – Не хочу и не буду».
В конце концов, можно просто загрузить себя таким количеством дел, что времени на любовные страдания просто не останется. А в университете она потерпит, потому что оттуда никуда не денешься. Перевод в другое место или прогулы Кристина даже не рассматривала. Это будет побег, а хотелось, чтобы Крейзи прочувствовал сполна, кого тогда потерял.
Лишь одну робкую мысль она с негодованием прогнала прочь. Мысль о том, что просто не хочет вновь перестать его видеть.
Следующие пять дней прошли относительно спокойно. Днем университет, после – тренировки и репетиции песни. Постоянной группы у двойняшек не было, но в случае необходимости они обращались к знакомым музыкантам. Те отличались совершенно безбашенным нравом, так что идея с песней на посвящении пришлась им по вкусу. На репетициях в университете все шло чинно, а вот поздно вечером, когда собирались в гараже, начиналось нечто невероятное. В этот раз пела в основном Кристина, а Юлику досталось играть на скрипке. О да, не зря он ходил в музыкальную школу. Парень умел играть, не блестяще, но достаточно для того, чтобы жутковатая мелодия заставляла мурашки бежать по коже.
В перерывах Юлик ухаживал за Лерой, соревнуясь с братом. Макс звал девушку в ресторан, Юлик – фотографироваться в осенний лес, Макс вел ее в кино, Юлик – на тренировку ролевиков, Макс приглашал на выставку, Юлик – на квартирник какого-нибудь местного фолк-исполнителя. Лера приглашения принимала, но ни одному из братьев предпочтения не отдавала. А те, в любовном угаре, не замечали, что творится с сестрой.
Кристина на парах Романа Андреевича напоминала сама себе живую статую. Ледяная оболочка, а внутри – полная неразбериха. Лекции записывались как-то машинально, не оседая в памяти. Если первые две прошли еще более-менее нормально, то вот на практике едва не произошел срыв.
– Сейчас срисуете схему, а потом я продиктую условие, – Роман включил проектор, и на белом полотнище появилось изображение. Все склонились над тетрадями, сам преподаватель пока отошел к окну. И оттуда наблюдал за аудиторией.
Сегодня погода опять радовала теплом. Кристина сидела так, что ее волосы казались огненным водопадом в лучах заглядывающего в окна солнца. Сама же девушка в черных брюках и зеленой блузке выглядела очень хрупкой. Склонившись над тетрадью, она старательно зарисовывала схему, то и дело толкая Юлика локтем, чтобы тот не заглядывал к ней, а смотрел на доску.
А потом вдруг, в очередной раз взглянув на схему, перевела взгляд на Романа. Зеленые глаза, чуть подчеркнутые изумрудной подводкой, заставили его на время выпасть из реальности. Взгляд Крис напомнил прежнюю, милую и ранимую девочку. Такая же задумчивость с дымкой нежности и наивности.
Правда, почти сразу же взгляд сменился, и на Романа теперь Кристина смотрела откровенно злорадно.
– Все, перерисовали? – он решил не отвлекаться на перепады настроения студентки. – Теперь записываем.
Диктуя длинное условие к задаче, Роман не спеша прогуливался вдоль рядов. Остановившись возле парты Кристины и Юлика, оперся рукой о стол и окинул студентов внимательным взглядом.
Крис честно пыталась вникнуть в смысл задачи, когда рядом оказалась рука, мужская. С длинными сильными пальцами, мощным запястьем и тяжелой серебряной печаткой. Кристина уставилась на нее взглядом василиска, который случайно посмотрелся в зеркало. Воспоминания понеслись одно за другим.
…Его руки погружаются в копну ее волос, вытаскивают шпильки, медленно, по одной, затем чуть оттягивают пряди назад, заставляя открыть шею. Для того чтобы к ней прижались губы, обожгли поцелуем и медленно заскользили ниже…
…Пальцы обхватывают плечи, сжимают уверенно и сильно, заставляя откинуться назад, ощутить мягкость простыни…
…Она задыхается от острых, незнакомых ощущений, слышит успокаивающие нежные слова, но сама ничего сказать не может. Просто впитывает в себя его прикосновения всем телом и ни капли не боится…
…Пальцы скользят по позвоночнику, все ниже и ниже, а она выгибается как кошка и хочет, чтобы это продолжалось вечно. Когда чувствует прикосновения к бедрам, то не выдерживает и начинает тихо стонать. А потом уже кричать в полный голос от дикого, балансирующего на грани наслаждения. Настолько сильного, что кажется – еще немного, и оно перейдет в нечто другое…
– Князева! – прогремело над головой. – Время обеда еще не настало.
Голос Романа и тычок брата под ребра вывели Кристину из ступора.
– Князева, вы так проголодались? – подозрительно учтиво поинтересовался преподаватель, а Кристина только сейчас поняла, что за деревянные щепки у нее во рту. В руке же был разгрызенный пополам карандаш.
– О боже! – она перевела дикий взгляд на Романа. – Я… Мне надо выйти. Ой, мне плохо!
– Переели? – под смех студентов поинтересовался препод, но Кристина уже выскочила за дверь, бросив остатки карандаша на пол. Подозрительно близко к Роману, словно целилась в него.
– Не спрашивайте, – предупредил его вопрос Юлиан. – Она раньше точилкой для карандашей не работала. Можно выйти?
– Иди уже. Так, а остальные продолжаем, продолжаем, у вас есть пятнадцать минут на решение задачи.
Кристина успокоилась довольно быстро. Усевшись на подоконник в конце длинного коридора, она дышала на холодное стекло и понимала, что держать себя в руках станет сложнее. Хорошо хоть Роман не понял, почему она убежала. Девушка потерла лоб рукой: что вообще произошло?
– Хорошие зубки, хорошие, – ей на плечо опустилась рука. – Так что там за фигня произошла?
– Ничего.
Кристина не хотела говорить ничего даже Юлиану. А он как раз стоял и внимательно ее разглядывал. Так, словно понимал, что творится у сестры на душе. Она поежилась: их интуиция друг на друга работала безупречно. Но сейчас это было совершенно излишне.
– Ты зачем грызла карандаш?
– Дерева в организме не хватает, – Кристина попыталась отшутиться. Иногда помогало, но сегодня Юлик явно собирался не поддаваться сестре.
– Мозгов у тебя в организме не хватает, – брат сдернул ее с подоконника. – Колись, несчастная.
Кристина затосковала, а брат прижался лбом к ее лбу и зашептал:
– Ну же, я вижу, как у тебя едет крыша в последнее время. Колись, сестричка, кто выводит тебя из себя. Помнишь, как там: одна душа на два лица, одна судьба на времена и так далее. Ты обязана все мне рассказать.
– Считай, что у меня ностальгия.
– По чему? – Юлик внимательно разглядывал бледное лицо сестры. Потом вдруг понял и выругался. – Ты спятила? Ты снова хочешь страдать как идиотка?
– Я не страдаю. Но ты прав, я идиотка. Юличек, я поеду с тобой на фестиваль, я там спою все, что мне скажут, я даже готова по лесу побегать, но ты только от меня не отходи, ладно?
Брат подумал, что взбалмошная сестричка все же слегка «передергивает», но промолчал. Находиться рядом с ней круглые сутки просто невозможно: у него вон Лера еще не охмуренная ходит.
– Хорошо, хорошо, сегодня на репетицию после учебы.
– Я в курсе, потом на тренировку убегу.
По коридорам прокатилась трель звонка, а следом начал нарастать шум в аудиториях. Кристина выдохнула и поняла, что снова может держать себя в руках. Вот и чудесно, потому что впереди еще вторая половина практики.
Юлиан, убедившись, что с сестрой все в порядке, убежал куда-то, а Кристина осталась сидеть на подоконнике и смотреть вниз, на аллею.
Подошли и остановились неподалеку две одногруппницы: высокие яркие девушки, блондинка и брюнетка, крайне редко посещавшие пары. Кристина с ними практически не общалась, зато сейчас прислушалась к разговору.
– Роман Андреевич просто лапочка, – вещала одна, одновременно подкрашивая губы. – Мр-р-р, такой стильный и суровый.
– Угу, и вроде не женат.
– Откуда знаешь?
– Дура, кольца-то нет!
– Ха! Это сейчас не показатель. Такой шикарный самец точно не одинок. Кстати, его народ видел как-то на байке.
– В коже… – простонала ее подружка. – Хватит, я сейчас на него смотреть нормально не смогу.
– Слюни подберите, – посоветовала Кристина мрачным голосом. – Он небось бабник тот еще.
– Милочка, они все бабники, – сообщила одна из девушек с ноткой превосходства.
– Смотрите, снова знаток вещает! – подошедшая староста группы, Ольга, слышала разговор. – Расслабьтесь, болезные, у меня подруга у Романа Андреевича училась, так он со студентками своего универа романы не крутит. Причем правило железное, даже если вы голыми перед ним плясать будете.
– Так этим никого и не удивишь, – подхватила Кристина. – Тут мозгами надо брать. Девушки, как вам, не слишком сложно будет обаять умного препода? Или расчет тупо на сиськи?
Девицы фыркнули, не рискнули связываться со старостой и ушли в аудиторию, перешептываясь и язвительно хихикая.
– Овцы! – Ольга села на подоконник рядом с Кристиной. – Ты чего карандаши жевать вздумала?
– Над задачей думала. Бедный, бедный наш Роман Андреевич, теперь наши глэмки обольют его ядовитыми слюнями.
– Думаю, у него иммунитет.
Кристина покосилась на Ольгу и все же рискнула спросить. Ею двигало какое-то болезненное любопытство.
– Слушай, а наш препод на самом деле бабник?
Оля оглядела Кристину и постучала себе по голове.
– У-у-у-у, неужели и тебя он покорил?
– Нет-нет! Просто интересно.
– Ну-ну, – Ольга вроде не слишком поверила девушке. – Я и сама в курсе, какой он.
– Что?!
– Он с моим папандром в одном байкерском клубе, вот и наслышана.
Кристина кивнула. Она знала, что Ольгины родители давно в разводе, девочку воспитывал отец, с тех пор как мать выскочила замуж за иностранца и уехала в Австралию. О родной дочери она вспоминала крайне редко и предпочитала напоминать о себе дорогими подарками, зато папа принялся воспитывать Ольгу со всем энтузиазмом. Вместе с ним девочку воспитывали и его многочисленные друзья – байкеры, рокеры