Не открывая глаз, девушка попробовала понять, что происходит.
Неуловисмое движение головой. Нос уткнулся в мягкую щетинку.
Егор.
Здесь, рядом, сейчас. Его правая рука на ее бедре. Дыхание сонное, ровное.
Узкая раскладушка провалилась до пола под тяжестью их тел. Тонкое одеяло, которым она укрылась с вечера, плотно укутывало ноги, а грудь, бедра и руки оказались под одним с Егором одеялом.
Она не соскальзывала с кровати с подросткового возраста. Когда-то мама рассказывала, что регулярно поднимала Стешу с пола, так сильно та вертелась во сне.
Девушка приоткрыла глаза и тут же снова зажмурилась: как теперь быть? Как выбраться?
Она осторожно пошевелилась, рука парня потяжелела, притягивая ее к себе во сне, правое колено чуть придавило ее ногу, окончательно заблокировав пути к освобождению.
Стеша обреченно выдохнула: «А-а, чему быть, того не миновать», — вспомнилась давняя присказка бабушки. Она прильнула к парню, расслабилась, прикрыв глаза, наслаждалась его теплом, запоминала руки, складочки на лбу, тонкие морщинки в уголках глаз. Обнаружила у него застарелый шрам над бровью.
Поежилась и поправила руку.
От почти незаметного движения, Егор проснулся. Стеша почувствовала, как его тело, точно также как ее собственное несколько минут назад, окаменело. Кажется, парень даже перестал дышать.
Стеша закрыла глаза и притворилась спящей, борясь с соблазном нарочито громко, по-мужски, захрапеть.
Егор чуть отстранился, убрал колено с ее бедра, приподнял голову, явно оглядывая экспозицию. Девушка решила, что надо ему усложнить задачу, повела плечом, высвобождая его из-под одеяла, томно откинула голову, чувствуя, как он нервно сглотнул, как весь окаменел и напрягся.
Мгновение двусмысленного ожидания. Егор, неспешно выдохнув, также, как она сама, вернул свою голову на подушку и сделал вид, что спит.
Стеша не выдержала, прыснула. Распахнула глаза, столкнувшись с его смущенной улыбкой, захохотала в голос.
— Доброе утро, — хмыкнул он. — Весело тебе, да?
— Угу, — она прикрыла рот ладошкой, сдерживая смех, и непроизвольно хрюкнула, захохотала еще заразительнее. Развернулась, высвобождаясь из-под одеял, вскарабкалась на диван. Потянула за угол своё.
Егор не препятствовал. Заложив руки за голову, улыбался и смотрел загадочно.
Стеша подложила под голову свою подушку, хмыкнула.
— Ты выспался?
Уклончиво изогнул брови:
— В общем, да. Грех жаловаться.
— И мне, — Стеша легко подтянулась к краю дивана, свесилась. На короткое мгновение замерла. Преодолев расстояние, разделяющее их, коротко чмокнула его в губы. Он отреагировал мгновенно. Рука тяжело легла на затылок девушки, привлекла к себе. Жаркий поцелуй обжег. Шелковая пижама скользнула по простыне, заставив повторить ночной кульбит. И в следующее мгновение, девушка уже оказалась на раскладушке. Пухлое одеяло разделяло их тела. Руки скользили, согревая ласками.
В коридоре послышались шаги, мурлыканье.
Стеша отстранилась, ловко высвобождаясь из тесных объятий:
— Пойду проситься на постой к Ираиде.
Удивление в серых глазах:
— Так вроде же нормально устроились.
Стеша покачала головой:
— Нет, не нормально. Я к такому не готова, — улыбнулась лукаво. Серые глаза смотрели на нее внимательно, с потаенной мыслью. — И не смотри на меня так.
Егор скривился:
— Как так?
— Как крокодил на бегающую по берегу антилопу…
Плохо скрываемое недоумение и ирония:
— Крокодил смотрит, чтобы сожрать бедное животное, — выразительная пауза, во время которой он положил ладонь на колено девушки, — а я смотрю, чтобы…
Стук в дверь:
— Эй, молодежь, завтракать пошли! — требовательный голос Марго.
Стеша неловко подхватилась, торопливо вставая. Егор мягко притянул ее к себе, руки скользнули по девичьей спине, нырнули под волосы, обхватив затылок, привлекли к губам.
Опьяняющий поцелуй. Упоительный холодок между лопатками, томная тяжесть в ногах. Язык проник внутрь, снимая преграды, завладел ею до головокружения. В ушах звенела тишина, кожа горела под его ладонями, оплавляясь.
Потаенная мысль, что их только что звали, что не откликнуться сейчас — немыслимо, невообразимо — скрылась в глубине подсознания, растворяясь в его ласках, запахе его кожи, дрожи в теле.
— Эй, спите еще, что ли?! — удар в дверь и удаляющиеся шаги: — Что попало, приехала, называется. Толпа народу, а даже кофе попить не с кем.
Стеша замерла, на мгновение перестав отвечать на его ласки. Дыхание сбилось, пальцы застыли на широкой груди, чуть касаясь светлых завитков. Его рука легла сверху, сжала нежные подушечки. Губы еще накрывали ее рот, но уже не требовательно, а хмельно и прощально.
— Будет лучше, если я перееду к Ираиде, — прошептала Стеша, прижимаясь к его щеке. — Я не хочу тропиться. Прости.
Он промолчал. Но на этот раз позволил высвободиться.
Наблюдал, как она, покосившись на него, ловко запрыгнула в джинсы, нацепила поверх шелковой пижамы, теплую кофту необъятных размеров. Спросила:
— Кофе будешь?
Он задумчиво кивнул, кляня себя за то, что так и не сказал ей главного.
Глава 20. Рыцарь
Марго настойчиво предлагала помощь Стеше:
— У тебя же рука перевязана, — она с интересом разглядывала ее стройную фигурку.
— Да уже хватает помощников, — девушка кивнула на Егора, дочищавшего картошку.
Тот хмыкнул:
— Порядочный мужик должен всё уметь делать…
— Порядочные мужики сейчас не в моде, — лениво процедила Марго, потянулась за яблоком, вцепилась в него зубами, не спуская глаз с широкой спины молодого человека.
Егор покосился на нее через плечо, кивнул:
— Тебе виднее, ты в моде лучше разбираешься.
Стеша с удивлением покосилась на молодого человека: от его плеч, коротко стриженного затылка волнами исходило раздражение, серые глаза, словно вороново крыло, укрыла темнота. Маргарита медленно прожевала яблоко, тонкие коготки с ярким маникюром клацали по столешнице:
— Нет, вот я серьезно, — начала она воодушевленно. — Самый распространенный типаж современного мужчины какой? Делец, владелец заводов и пароходов. Золотой мальчик — в крайнем случае. Потому что сейчас культ успешности. А успешность — это бабки. Поэтому сейчас мужик без бабок — и не мужик. А порядочность и большие бабки — вещи не совместимые.
Стеша опасливо покосилась на Егора, чувствуя, что это не ее спор. Приготовилась занять места в зрительном зале.
— Это верно, — неожиданно проговорил парень, заметно развеселившись, хотя взгляд оставался холодным и колким. Резкими движениями вытер руки полотенцем, отбросил его в сторону. — Раньше кто был на страницах газет-журналов? Шахтер, водитель, врач… Рабочий мужик. А сейчас? Набриолиненный дрищ с томным взглядом и мордой-гузкой, — Егор занял характерную позу с обложек глянцевых журналов, выпятил губы трубочкой. Стеша не сдержалась — хихикнула.
Марго поморщилась:
— Я тя умоляю… Ты вот сам-то не на доярку заглядываешься, а к чистенькой, аккуратненькой профессорской дочке клинья подбиваешь, — Марго вздохнула, полоснула Стешу взглядом: — Все хотят красоты.
Стеша улыбнулась:
— А красота, она в чем, по-твоему?
Марго догрызла яблоко, встала из-за стола:
— Красота — штука сложная и весьма относительная. И не всем по карману, — она усмехнулась, покачивая бедрами, направилась к выходу из кухни.
— А я думала, красота — она внутри.
Марго остановилась, посмотрела на Стешу свысока.
— Ой, меня сейчас стошнит, — она подошла вплотную к девушке: — Ты вот запала на нашего Егора. Думаешь, он весь такой герой, — она с вызовом посмотрела на парня, прищурилась. — Конечно, наш Егор — рыцарь, в ослепительно белых доспехах. Деньги свои сопляку отдал на лечение, ага, добренький. Тебя картошку жрать из-за этого заставит и в этом месяце, и в следующем.
Стеша усмехнулась:
— Ты все верно говоришь, Марго, никто и не спорит. Забирайте своих гламурных красавцев, делите с ними фен, шампунь-объем, лак для волос. Узнавайте друг у друга телефон лучшей маникюрши района, — она уткнулась носом в плечо Егора, вдохнула аромата моря и свободы. — А нечесаных мужланов оставьте таким же как я серым мышкам, не разбирающимся в моде.
Маргарита побледнела, ярко накрашенные коготки сверкнули хищно перед лицом девушки, уперлись в грудную клетку.
— Ты думаешь, ему жена нужна? — прошипела в лицо Стеше, кивнув на замершего Егора. — Нет. Ему нужен оруженосец. Ты сейчас за ним поплетешься в эту его Тмутаракань, на Крайний Север, грохнешь к его ногам карьеру, жизнь, будущее своих детей. Не отнекивайся, я уже по глазам вижу, что кинешь. А что получишь взамен? — она холодно посмотрела на парня. — Хочешь сказать, я не права?
Взгляд Егора похолодел, кривая усмешка, зажатое в побелевших руках полотенце. Марго победно кивнула:
— Молчишь. Потому что я права. Потому что я честнее вас обоих вместе взятых. Нравится вам то, что я говорю или нет. А ты, — она перевела взгляд на Стешу, — еще вспомнишь мои слова, когда сопли на кулак будешь мотать в офицерской общаге…
Девушка смотрела на нее словно на музейный экспонат:
— А ты? Ты же Мите жена, в офицерской общаге жить не собираешься?
Марго фыркнула:
— Мой Митька в Питере остается. Его в Академии оставят, так что за меня не волнуйся…
— Даже в мыслях не было, — Егор аккуратно положил полотенце на стол, скрестил руки на груди.
Маргарита хмыкнула, схватив с блюда еще одно яблоко, демонстративно откусила от него и вышла в коридор.
В кухне повисло неловкое молчание. Закипал чайник, из-под кастрюли с картошкой поднимался ароматный пар. Стеша бросила под крышку головку лука и лавровый листик. Повернулась к Егору.
Она чувствовала, как окаменел каждый его мускул, каждая клеточка.
На скулах ходили желваки. Легко дотронулась до плеча:
— Эй, ты что? Я не слушаю ее.
— Такое сложно не услышать, — он повернулся к Стеше, привлек к себе за плечи, поцеловал в переносицу, прошептал: — Митька отказался от места в Академии.