Отступать было поздно, и Иннокентий чуть ли не впервые в жизни почувствовал бесшабашную отвагу.
«Да гори оно все огнем!» — подумал бывший дипломат и лихо опрокинул фужер под профессионально одобрительным взглядом официанта. Знал бы Иннокентий Михайлович в тот миг, что их приключения только начинаются — не стал бы пить дармовое шампанское, а выскочил бы из ВИП-зала как ошпаренный и рванул бы обратно, в свою уютную квартирку на Большой Бронной…
«Сладкая парочка» растворилась
Для Элеоноры всегда было нетрудно делать несколько дел одновременно. Более того, заниматься чем-то одним ей было просто скучно. Пытливый мозг девушки, словно жесткий диск в компьютере, просчитывал сразу несколько вариантов и позволял работать одновременно в нескольких «программах». Вот и теперь она была занята в равной степени двумя одинаково важными делами: надо было срочно провести платежи «Утят» в клиент-банке и одновременно очень хотелось узнать нынешнее место пребывания Иннокентия Барабулькина, похищенного наглой врачихой из кардиологической клиники.
Собственно говоря, вторая проблема не входила в ее служебные обязанности, но Элеонору уже охватил азарт, и остановиться теперь означало для нее сдаться, а такого слова в лексиконе Березкиной не было и быть не могло. В этом отношении они с Линой однажды очень удачно нашли друг друга.
Лине при помощи Башмачкова и его друзей из полиции не составило труда узнать, что Марианна Мухина проживает на Профсоюзной улице, в Новых Черемушках, в одной из стареньких панельных пятиэтажек, снести которые разнообразные градоначальники обещали на памяти Лины уже лет двадцать. Модная программа реновации и в наши дни давала весьма призрачную надежду местным жителям на улучшение жилплощади.
«Странно, у Бармина отличная квартира в престижном доме, — в очередной раз изумилась Лина, — видимо, должны быть очень веские причины, чтобы заставить старика поменять на склоне лет его уютное гнездышко на прогнившую за полвека «хрущевку». Пусть даже на какое-то время. Интересно, от кого он там скрывается? Логичнее было бы привезти молодую подружку в хоромы на Большой Бронной потому как Верочка постоянно проживает за границей и может претендовать на квартиру только после его смерти. Никто не мешает Иннокентию составить завещание и обеспечить обеим молодым дамам сносное существование после его ухода в мир иной».
Вопрос о местонахождении Иннокентия Бармина интриговал Лину с каждым днем все больше и больше. Надо было срочно что-то делать. Ну хотя бы для того, чтобы Верочка каждый вечер не рыдала в телефонную трубку. Билеты в Черногорию, по словам Элеоноры, были заказаны. Время вылета «молодых» на Адриатику приближалось с угрожающей быстротой…
Три месяца назад…
Действие шампанского оказалось весьма благотворным. Бармин смутно помнил, как попал на борт самолета, а в удобном кресле бизнес-класса окончательно забыл свои опасения насчет проверки багажа. Он проспал все семь часов полета и ступил на землю Пекина бодрым и свежим
В огромном пекинском аэропорту Бармин не сразу разглядел высокого, модно одетого китайца с табличкой «Бармин» в поднятой руке.
— А почему не «Корецкий»? — удивился Иннокентий. — Ты же в нашей группе старший…
— Не люблю труб и барабанов, — отмахнулся шеф. — В нашем ремесле старьевщика главное — оставаться в тени.
— Да уж, тень в этой жарище нам не помешала бы, — вздохнул Бармин и покатил следом за Корецким свой неподъемный чемодан к выходу.
Высокий китаец с табличкой представился водителем партнера Корецкого по имени У Хо. Он отвез их в центр Пекина по современной магистрали. Бармин не уставал удивляться тому, как изменился Пекин за последние годы, каким современным мегаполисом стал этот прежде экзотический восточный город.
Шеф и его помощник поселились в небольшой гостинице с современным дизайном, впрочем, весьма уютной. В номере, как и во времена прежних командировок Бармина, стоял большой расписной термос с кнопками наверху и с удобными носиками, лежали пакетики хорошего чая. Наскоро приняв душ и побрившись, школьные товарищи в сопровождении нового знакомого отправились на переговоры.
Бармин ожидал увидеть шикарный антикварный магазин с китайскими диковинками, знакомыми ему по прежним длительным командировкам, однако У Хо неожиданно тормознул возле неприметной двери. За дверью оказались стертые каменные ступени, ведущие в глубокий подвал. Бизнесменов из России там уже ждали. Бизнесмены выглядели не слишком респектабельно, Бармин отметил, что они чем-то смахивали на бойцов японской якудзы. Хороший китайский язык Бармина приятно удивил партнеров. Иннокентий вежливо поблагодарил за комплименты и признался, что прежде бывал не раз в Пекине и неплохо знает город, хотя, конечно, за последнее десятилетие китайская столица изменилась до неузнаваемости и приобрела облик мегаполиса XXI века.
По наступившей неловкой паузе Корецкий понял, что пора переходить к теме визита и кивнул Бармину — мол, хватит трепаться, давай к делу. Шеф неторопливо выложил на стол несколько памятных медалей начала прошлого и конца позапрошлого века, и по спине Бармина пробежал неприятный холодок.
«Поздравляю тебя, Кеша, — мысленно сказал он себе, — ты, кажется, чуть не влип. Вот какие «цацки» запихнул хитрый жук-старьевщик в твой чемодан! А если бы таможня нашла эти проклятые медальки и монетки, нигде не задекларированные и неподкрепленные бумагами Минкульта? Ты бы уже, мил друг, отдыхал, только не дома, на пенсии, а совсем в другом месте. Кстати сказать, свой собственный багаж этот алчный идиот тоже набил до предела. Ну и хитрец мой дружок Корецкий! Такой груз без специальных разрешений действительно можно попробовать провести только в бизнес-классе, причем через ВИП-зал, да и то если сильно повезет. Выходит, он везунчик, этот Андрюха! И хитер, как старый лис. Действует и мыслит четко. Даже слишком четко для нашего с ним почтенного возраста. Пусть оставит свои бла-бла-бла про «покутим напоследок» и «будет что вспомнить на пенсии» для простачков. Ясное дело, этот жук навозный задумал какую-то серьезную комбинацию. И все-таки, даже с учетом его пронырливости, многолетнего опыта антиквара и привычки к комфортной жизни, наше путешествие выглядит весьма странно. Корецкий наверняка знает: если нас помают, за подобные делишки светит статья УК. Что же заставило его так безрассудно рисковать? Даже если антиквар выгодно продаст здесь все эти медали и монеты, он выручит за них не так уж и много в сравнении с его уровнем жизни и запросами. Стоило ли из-за такой скромной маржи тратиться на командировку в Пекин двух персон и вообще тащиться за тридевять земель в столь немолодом возрасте?»
Корецкий не обращал никакого внимания на красноречивые взгляды своего переводчика и молча выкладывал перед китайцами одну медаль за другой, словно раскладывал пасьянс. Петр I, Екатерина II, Александр Ш… Следом появились монеты, среди них мелькнули золотые царские червонцы с Николаем II. Их Корецкий с гордостью достал из красного бархатного мешочка. Китайцы восхищенно зацокали языками.
Иннокентий синхронно переводил на китайский информацию Корецкого о медалях и монетах, попутно добавляя от себя то, что успел узнать во время прогулок по антикварным магазинам. Войдя в раж, он даже не понял вначале, к чему шеф сказал «образцы».
— В смысле «образцы»? Образцы чего? — переспросил он.
— Потом узнаешь, — усмехнулся Корецкий. Он явно не собирался сейчас ничего объяснять «любопытному персоналу».
— Переводчик отвечает за точность формулировок, потому я и спрашиваю, — с достоинством и с легкой обидой в голосе пояснил Бармин и, как ни в чем ни бывало, продолжил толмачить дальше. Сказалась мидовская выучка и многолетняя привычка не спорить с начальством. Однако, чем глубже вникал Иннокентий в цель их поездки, тем острее чувствовал неприятную тяжесть в желудке и уже знакомый холодок, пробегавший прежде по позвоночнику, теперь давал знать о себе мурашками, бегущими по спине.
«Ладно, Кеша, поздно пить «боржоми», когда почки отвалились», — мысленно приказал он себе. Бармин в эту минуту вновь с ужасом осознал, что капитально влип. Сейчас он отдал бы все, чтобы очутиться в своей уютной квартирке на Большой Бронной, варить утром овсянку на молоке и не видеть эти проклятые, сильно потемневшие или, наоборот, отливавшие золотым блеском железяки.
Китайцы нетерпеливо выслушали исторический экскурс Бармина и поспешили перейти к деловой части переговоров. Они пообещали купить монеты и медали сразу же после экспертизы, которая пройдет немедленно в соседней комнате. Корецкий кивнул и пригласил туда Иннокентия. Бармин впервые увидел, как проверяют подобные раритеты на подлинность. Зрелище оказалось любопытным.
Китайцы взвешивали круги и кружки на маленьких весах, капали на металл реактивами, звенели одной медалью о другую и прислушивались к звуку. Звук был звонкий, словно колокольчик звенел «динь-динь-динь» — как в одной из жалостливых русских песен. Покончив с долгой и подробной проверкой антиквариата на подлинность, китайцы одновременно закивали головами и заулыбались. Главный эксперт — высокий, дорого и модно одетый китаец — объявил, что покупает все. Корецкий назвал цену в полтора раза выше той, что заплатил столичным антикварам, однако китайский эксперт не стал торговаться и быстро кивнул.
Бармин уже было решил, что дурные предчувствия его обманули и, может быть, на этот раз все обойдется. Тем более, что его шеф теперь выглядел довольным и совершенно расслабленным. Иннокентий даже решился его поторопить.
— Давай, Андрюха, быстрее решай денежные дела, а то твоими монетами и медалями сыт не будешь. Пойдем лучше в «Пекинскую утку», обмоем успешную сделку крепкой китайской водкой маотай и закусим этой их хваленой уткой как белые люди. Не знаю, как ты, а лично я умираю от голода. Да и в горле пересохло от бесконечной болтовни.
— Погоди, Кеша, не так быстро бизнес делается, — усмехнулся шеф. — Деньги не любят суеты. Мы обязательно пойдем сегодня в «Пекинскую утку». Только не одни, а вот с этими узкоглазыми пацанами. Переговоры только-только начинаются.