Бармин глотнул свежего воздуха, положил под язык таблетку, порозовел, сердце стало стучать ровнее, и вскоре он как ни в чем не бывало вернулся в таможню. Корецкий тем временем закончил все дела и, довольный тем, как прошло общение с таможенным чиновником, объявил Бармину, что они прямо сейчас идут гулять по Пекину. Дескать, в Москве их ждет серьезная работа, так что не помешает напоследок насладиться прекрасной китайской кухней и заняться шопингом. Мол, все «фирменные» шмотки все равно производятся в Китае, однако стоят здесь, в отличие от Москвы, в два раза дешевле. Бармину не осталось ничего другого, как угодливо поддакнуть шефу.
Не все то золото, что блестит
Лина вышла из дома в отличном настроении. Солнце светило так ярко, словно в разгаре было лето, а не серенькая московская весна. Она не сразу услышала, как ее окликнул один из рабочих-таджиков, проходивших мимо.
— Девушка, — обратился к ней потомок древних персов. Впрочем, в последнее время в столице такое обращение принято ко всем женщинам моложе шестидесяти. Гость Москвы был в форменной синей куртке с гордой надписью «Дорстрой» и в потрепанных рабочих штанах. В общем, типичный молодой гастарбайтер с черными восточными глазами.
— Вот, взгляни, что это за женщина? — спросил он Лину.
Работяга достал из кармана железный кружок с профилем Петра I.
— Это не женщина! Это наш русский царь Петр Великий, основатель Петербурга, — пояснила Лина с достоинством миссионера, просвещающего аборигенов. Хотя аборигеном в столице была как раз-таки она. Между прочим, таджик по древности его нации мог дать фору дальним предкам Лины, то бишь вятичам и кривичам, населявшим эту местность всего чуть больше тысячелетия назад.
— А что это за бабуля? — не отставал любознательный работяга, продемонстрировав Лине новый кружок из темного металла.
— Неужели вы не знаете! Это же не бабуля, это наша русская царица Екатерина Великая! — продолжала Лина темпераментно, однако терпеливо просвещать незнакомца.
— Как ты думаешь, девушка, сколько это может стоить? — перешел таджик к деловому вопросу.
Лина помолчала, взвесила кружок на ладони и вынесла вердикт:
— Точно не знаю, но, думаю, довольно дорого. Вещь-то старинная.
Тут вступил в разговор второй таджик, до этого молчавший. Он был гораздо более молодым, худым и обтрепанным, чем его товарищ, и явно играл в этой паре вторую скрипку.
— Девушка, у нас в подвале много железок, не только эти, есть и лучше.
Он достал еще один довольно крупный кружок, теперь с портретом Александра III, и продолжил шепотом:
— На прошлой неделе мы работали на стройке в Сергиевом Посаде, ремонтировали старый дом. Ткнули в стену, за ней оказалась пустота, а там — самовар с этими железяками. — А вот что еще у меня есть, только тихо…
Парень достал из кармана золотой царский червонец, сверкнувший на солнце.
Лина открыла рот, как индеец, засмотревшийся на стеклянные бусы конкистадоров. Она как раз недавно продала в антикварном магазине несколько таких же золотых монет, доставшихся ей в наследство от папы. В витрине того магазинчика лежали медали, очень похожие на те, что только что ей продемонстрировали таджики. Лина была в теме, поэтому сразу же откликнулась на предложение незнакомцев. И еще… Где-то она недавно видела точно такую же медаль…
— Почем отдаете? — по-деловому поинтересовалась она.
— Все за пять… тыщ, — уточнил второй парень для надежности.
— Ой, а у меня в кошельке только пятьсот… рублей, — огорчилась Лина.
— Не беда. — ободрил ее первый таджик. — На банковской карте, наверное, у тебя денежки есть?
— Ой, про карту я и впрямь забыла, — обрадовалась Лина. Она, казалось, поймала столь редкую удачу и боялась спугнуть ее. — Пойдемте со мной в торговый центр. Там банкомат недавно поставили. Не волнуйтесь, здесь недалеко.
— Снимайте с карты все, что есть, — строго сказал главный. — За пять медалей и три золотые монеты десять тысяч — не деньги.
«Действительно, не деньги. — подумала Лина. — я-то знаю. Только что ведь в антикварном салоне была. Надо же, как все чудесным образом совпало! И я в теме, с расценками знакома, и эти симпатичные ребята благодаря мне немного заработают. Они же не виноваты, что наконец удача им улыбнулась».
— Мать, смотри, — обратился к Лине младший, словно подслушал ее мысли. На его ногах красовались истрепанные до дыр кроссовки. Из одной, словно укор благополучию Лины, выглядывали два пальца в носке. — Нам еды купить не на что, а тут напоролись на такое богатство. Мы бы сами эти штуки хорошо продали, но у нас регистрации нет, а ты пойдешь со своим паспортом и монеты в ломбард сдашь.
Лина подумала, как несправедливо устроена жизнь. Есть мир антикварных салонов. набитых дорогой рухлядью, а рядом существует мир подвалов и строительных бытовок, где вповалку спят симпатичные трудяги, и эти разные миры никогда не встретятся.
— Только никому не говори, где взяла, а то нас менты найдут и побьют, — всхлипнул молодой. — Сильно побьют. Знаешь, что за такие дела бывает?
Лина с готовностью кивнула.
— Нет, ты не понимаешь! Нам опасно у себя эти желтые кружочки держать, — продолжал скулить молодой рабочий. Он заглянул Лине в глаза бархатными, полными горечи и укора, восточными очами. — Мы с другом решили быстрее от них избавиться, а то если хозяин найдет золото — обязательно отберет, а потом… опять побьет. За то, что от него такие ценности спрятали.
— Ладно, не волнуйся, — улыбнулась Лина, — я не собираюсь всем подряд рассказывать, что в свободное время покупаю на улице золотые монеты и антикварные медали.
«Завтра же отнесу все эти железки в антикварную лавку, — с азартной дрожью в коленках подумала она. — Чистая прибыль — тыщ пятьдесят! Жизнь нередко подбрасывает нам сюрпризы, только мы не всегда умеем ими воспользоваться».
В ту ночь Лина спала крепко и видела счастливые сны. Ей снился теплый южный вечер, море, огоньки на причале. Она проснулась рано утром в отличном настроении и подумала:
«Какая все-таки я молодец! Надо смело принимать вызовы судьбы! Удача рано или поздно улыбается всем, но не каждый может ей разумно распорядиться».
Наскоро позавтракав, Лина загрузила купленное вчера богатство в сумочку и поспешила к знакомым антикварам. Она испытывала нетерпение и азарт, предвкушая хороший куш.
— Ой, здравствуйте! — радостно встретила ее Ольга, эксперт антикварного магазина по изделиям из металла и драгоценным камням. В прошлый раз она тщательно изучала принесенные Линой монеты, капала на них кислотой, взвешивала на маленьких весах. Убедившись в подлинности царских червонцев, она выписала квитанцию и отсчитала Лине деньги, достав их из массивного сейфа. Еще двое сотрудников магазина, конечно, тоже вспомнили Лину и встретили ее самыми широкими улыбками, на какие вообще были способны. Через пару минут весь коллектив магазина с почетом повел постоянную клиентку в маленькую комнатку за торговым залом, едва сдерживая нетерпение и предвкушая неплохой процент от продажи новых поступлений. Наверное, они подумали, что у этой дамочки солидная «кубышка», с которой можно жить-не тужить.
— Ой, что это? — воскликнула Ольга, едва Лина торжественно достала из косметички свои вчерашние приобретения. Дама-эксперт изменилась в лице и взглянула на Лину уже не так ласково, как несколько минут назад. Теперь ее взгляд был изучающим и колючим, в общем, назвать его льстивым было уже при всем желании нельзя.
— Мы-то думали, вы опять что-то ценное принесли… Как в прошлый раз. А вы… Слушайте, где вы вообще взяли столь откровенный фальшак?
Кровь ударила Лине в лицо, она вспомнила про уголовную ответственность за сбыт подделок за мошенничество, затем ее шея покрылась пятнами, и она пролепетала:
— Я… Ну, в общем, это… Короче, эти цацки моей тете принесла ее помощница по хозяйству. Тетя знала, что я продала монеты, оставленные мне в наследство папой, и попросила меня теперь оценить и эти штуки. А что с ними не так?
— Что не так? Да все не так! — возмутилась Ольга и демонически расхохоталась. — Вот, смотрите.
Она достала из сейфа одну из «настоящих» монет. Видимо, из тех, что Лина продала им в пошлый раз. Когда Ольга положила монеты рядом, разница сразу же бросилась в глаза. Монеты были похожи друг на дружку столь же мало, сколь гламурная тусовщица походит на торговку с рынка. Настоящий царский червонец был благородного розовато-красноватого цвета, а новые монеты отливали дешевой «самоварной» желтизной. Ольга попросила Лину взвесить на руке оба кружочка. Так сказать, для сравнения. Желтый был существенно легче красного. Дама-антиквар ковырнула ободок монеты, и под желтым покрытием обнаружился какой-то странный белый материал, что-то вроде гипса. Морально уничтожив Лину взглядом, Ольга взялась за медали.
Для начала она стукнула ими друг дружку. Раздался какой-то глухой звук.
— Вот видите, не звенят, — сообщила Ольга. — А настоящие должны звенеть, как колокольчики. Да и цвет у них явно не серебряный, а какой-то тускло-серый.
— Так вот же, проба на ободке! — Лина решила не сдаваться до последнего.
— Эти умельцы вам любую пробу поставят и не вздрогнут, — сообщила Ольга даже с какой-то тайной гордостью за неизвестных мастеров. — Кстати, тетина домработница не сказала, где она откопала этот мусор?
Лина, залившись краской до ушей, вспомнила версию таджиков:
— Вроде бы, какие-то таджики-строители делали ремонт в старом доме в Сергиевом Посаде и нашли клад…
— До сих пор не устаю удивляться наивности людей, — саркастически хмыкнула Ольга, — в XXI веке они все еще верят в какие-то клады! Все более-менее солидные клады, чтобы вы знали, давно найдены, пронумерованы, проданы и перепроданы. А это типичный фальшак, рассчитанный на легковерных людей, которые насмотрелись фэнтези и начитались сказок братьев Гримм. Межу прочим, за эту неделю вы у нас четвертая.
— Вот как? — удивилась Лина.
— Ну да, вы четвертая пришли с монетами и с памятными медалями. Позавчера одна старушка даже в обморок упала, пришлось ей «скорую» вызывать. Когда ей сказали правду, она вначале не поверила. Стала возмущаться и кричать: