— Разрешите идти? — Подал голос Дед.
— Идите, товарищи офицеры! — Проговорил адмирал. — Сдавайте дела… О выполнении доложите!..
И уже на пороге Дед услышал слова, сказанные адмиралом ему в затылок:
— Если уж вас двоих и уволили с Флота, Толя, то я буду добиваться того, чтобы эта ваша пенсия была, по крайней мере, почетной! Со всеми полагающимися вам с Катраном правами и ль Гуннами, положенными боевым, заслуженным, орденоносным офицерам!
— Спасибо, Василий… — Ответил Ананьев и грустно улыбнулся. — Я всегда знал, что ты хороший командир…
— А иначе нельзя, Толя!.. По крайней мере, мне нельзя!.. …8 марта 1999 г… …Сегодня у Деда и Катрана, был первый день «гражданской жизни»…
Они сидели в маленьком, но очень аккуратном домике-пятистенке, который бывший «кап три» Ананьев построил совсем недавно, думая, что это будет его дача под Калининградом, после выхода на пенсию…
Но… Все оказалось совсем иначе…
Служебные квартиры, находившиеся на территории закрытого военного городка, уволенным «с позором» Ананьеву и Ечину пришлось освободить…
И теперь этот крохотный домик стал для прожженных вояк единственной на двоих тихой гаванью… … — Ну, что, Дед? Примем по маленькой?
Ананьев только ухмыльнулся грустно:
— Вот так вот, Володя… У людей сегодня праздник, женщин своих поздравляют… А мы… Как два Старых краба-отшельника… Отмечаем день нашего изгнания из колонии…
— Ну, ты-то, Дед, не Старый еще! — Деланно улыбнулся Владимир. — У тебя теперь вся жизнь впереди, Иваныч!
Хотя…
Всегда такой «живой», жизнерадостный и деятельный, полный сил и оптимизма, моложавый «вечный капитан третьего ранга» Ананьев, за эту последнюю неделю превратился… Нет! В Старика он не превратился, конечно, но… Дед очень изменился… Очень!!!..
— А ты знаешь, Володя, сколько мне лет? — Как устало проговорил Ананьев. — Мне же уже 52…
— Да ну, нах! — Проговорил опешивший Катран. — А я-то думал, что…
— Это у тебя, Володя, в твоих 30 лет еще все впереди, и небо в алмазах… — Грустно ухмыльнулся Дед. — А я… Идти какой-нибудь банк охранять, или фирму — так не возьмут с такой формулировкой выхода на пенсию…
— Так и меня не возьмут! — …Да я и сам не пошел бы, Володя… А вот ты… — Ананьев даже немного улыбнулся и в его глазах на один миг зажглись былые искорки задора. — Ты молодой еще, Катран! Зубастый — моя школа!!!.. Ты в этой жизни еще пробьешься — времени у тебя предостаточно, а уж опыта, так на десяток «гражданских пиджаков» хватит, и еще самому останется!.. Да хоть бизнес какой соорудишь, или еще что…
— Ну а вы-то как, Анатолий Иванович? — Произнес неожиданно даже для самого себя Катран.
А Ананьев от этого обращения даже поперхнулся:
— Не понял?!! — Он грозно свел брови на переносице, и опять превратился в легендарного бопла. — Как ты меня сейчас назвал?!!
— Ну-у…
— Ты мне тут не нукай, каплей! — Дед хрястнул кулаком по столу. — Что возраст мой смутил? Так я еще не Старый! И ты даже думать так не смей! И для тебя я навсегда останусь Дедом, или, на крайний случай, Иванычем! И никак иначе, Володя! Потому, что мы боевые друзья? Приказ ясен?
— Так точно, тащ кап три! — Проорал во всю глотку Ечин, как в былые времена.
— Ну, вот и славно! — Улыбнулся Ананьев. — А теперь выпьем по маленькой!
Они осушили свои рюмки, закусили солеными огурцами, которые смачно похрустывали на зубах, и Ечин вдруг спросил:
— Что теперь будешь делать, Дед?
Ананьев задумался на несколько минут, и только потом ответил:
— А что мне еще остается, Володя?.. Построю теплицу… И будем мы с тобой на этих шести сотках фрукты-овощи выращивать… Или цветы… Жить-то как-то надо… — И он внимательно посмотрел на Ечина. — Чай не пропадем вдвоем, как думаешь?
Катран встал из-за стола, и вышел из дома на маленькое крыльцо:
— Не могу я, Дед…
— Что не можешь?
— Тебя, Иваныч, с Флота из-за меня поперли… Все отняли…
— Ты это брось, каплей!.. — …Только этот домишко у тебя и остался, Дед… — Проговорил Владимир, глядя куда-то вдаль. — Не могу я его с тобой делить… Спасибо тебе, конечно, но… Да и придумал я уже, чем заняться в жизни… Вот хотел твоего совета спросить…
— Ну? Говорил, Катран!.. Хотя я вижу, что моего совета тебе не особенно и требуется — решение ты уже принял…
Владимир обернулся, посмотрел в пытливые глаза своего учителя, и проговорил:
— Всегда ты все про меня знал, Дед…
— Я слушаю, Володя…
— Я поеду в Легион служить, Дед… Во Францию…
Ананьев свел брови на переносице:
— Та-ак! А как же Присяга, которую ты давал?
— А ведь я ей не изменяю, Иваныч! Сам же знаешь, что там служба по контракту!
— И что? Кем ты там будешь, Катран? Если ты туда попадешь, конечно…
— Хочу попасть на Майотту…
Это заявление Катрана было настолько неожиданным, что Дед думал над ним несколько долгих минут:
— На Майотту, значит?.. — Проговорил он, наконец. — Там, насколько я помню, стоит специальный отряд Легиона. Наши с тобой коллеги — отряд «Морских Коммандос»… И командует ими полковник Ла Грасс… Или я ошибаюсь?
— Все верно, Дед… — Ответил Владимир. — Именно в отряд к Ла Грассу я и хочу попасть…
Остров Майотта (Mayotte по-французски) — заморское сообщество Франции, расположенное в Мозамбикском проливе, в западной части Индийского океана, между северным Мозамбиком и северным Мадагаскаром. Состоит из главного острова, Гранд-Терре, или Махоре, протяженностью в 39 и шириной в 22 километров, меньшего по размерам острова Петит-Терре или Паманзи, и еще нескольких других крошечных островков. Географически относится к Коморским островам.
Майотта стала собственностью Франции в 1843 вместе с остальными Коморскими островами.
В 1966 после получения независимости Коморскими островами, Франция, вопреки резолюции ООН, но проведя референдум, отказалась передать Коморам остров с расположенной на нем военно-морской базой…
Именно на этой базе и дислоцируется отдельный специальный отряд боевых пловцов, или «Морских Коммандос»… Это одно из самых элитных боевых подразделений Французского Легиона…
…Ананьев вернулся в дом, уселся за стол, налил еще по рюмке водки, себе и Владимиру, и проговорил задумчиво:
— М-да… Боплы на Майотте хорошие… Не чета тем же америкосам… Помнишь, Катран, наши с ними совместные учения? — Ананьев улыбнулся широкой улыбкой, показывая крепкие белые зубы. — Мы их тогда «сделали»! Хотя и попарились с ними немало… Значит решил, уже, каплей? А что дальше?
Катран подсел за стол, выпил рюмку и проговорил:
— С Францией у нас отношения хорошие, Дед… Союзники, можно сказать… Отслужу своих пять лет, заработаю деньжат немного, и вернусь… Может хоть квартиру себе куплю… Да и тебе помогать буду, Иваныч…
— А ведь не в деньгах же дело, Володя? — Прищурился Дед. — Что? Не навоевался еще Катран?
Владимир только улыбнулся грустно:
— Рано мне еще на пенсию, Иваныч… Я еще много сделать смогу, если служить буду…
Ананьев поднялся, вышел на крыльцо, и проговорил грустно:
— Ясно… Когда едешь, каплей?
— Билет до Страсбурга я уже купил… Послезавтра в дорогу…
— Ну, что ж… Послужи еще для народа, ученик… — Дед смотрел мимо своего ученика. — А мне видать и в самом деле уже на покой пора… Цветы выращивать… Эх! Жаль, что мне уже возраст не позволяет… А то махнул бы на Майотту с тобой, Катран!..
Март 1999 г.
Соликамск. Спецзона «Белый лебедь»…
Чист!..
…Сергей уже полностью свыкся со своим положением заключенного, и с тем, что Пика постоянно косился в его сторону, и, видимо собирал свою команду против Кабана…
Но… Старый вор Дубина ждал с «большой земли» ответы на свои вопросы и до этого времени было объявлено шаткое перемирие… Ждать пришлось долго… Прошло почти два месяца, и Сергей уже начал было сомневаться в том, что все решится с помощью Старого вора, когда…
В один из мартовских вечеров после отбоя, в тот самый день, когда в «Белый лебедь» прибыл очередной этап с заключенными, Дубина подошел к Сергею:
— Есть базар, Кабан! — Проговорил он очень категорично.
Сергей тут же вскочил со своей шконки:
— Я слушаю, дядя Леша!
Старый вор присел на скамейку за столом, и показал Сергею место напротив:
— С тобой не только я, а еще и народ поговорить хочет!
Сергей посмотрел по сторонам и странно улыбнулся:
— Да это уже и так понял, дядя Леша!..
Со своих шконок вставали, и подсаживались за стол самые авторитетные воры, сидевшие в камере…
— А базар такой, Кабан…
Дубина достал из нагрудного кармана тюремной робы клочок бумажки, который был сложен множество раз. Он бережно развернул его, и внимательно посмотрел на текст, который был написан очень мелким почерком:
— Со свободы пришла малява… И я получил много ответов на вопросы по тебе, Кабан… И по тем пропавшим алмазам…
«…Что там в этой маляве? Кто мог ее написать? — Сергей напрягся, понимая, что именно сейчас решается его судьба. — Не может быть, чтобы кто-то что-то не то сказал!.. Иначе…» — …В общем так! — Продолжал между тем Старый вор. — Мне рассказали, как ты ответил за ту «стрелку» с «уральскими» перед московским обществом… И еще рассказали, за что они тебя объявили «положенцем»… Короче!.. Косяков за тобой нет! И «предъяв» тоже!..
«…Ф-фу-у-уф! — Выдохнул мысленно Сергей. — Значит, так никто ничего и не понял!.. Не догадались, куда алмазы ушли!..»
— Я рассказал все как есть, дядя Леша! — Сказал он, едва заметно улыбнувшись.
— Но!.. У нового уральского пахана, у Клеща, есть свои вопросы…
— Я на них отвечу, Дубина! — …А вопросы такие… — Старый вор посмотрел по сторонам, словно искал поддержки у остальных сокамерников. — Где твой друг Александр Игнатьев, который в принципе мог вывезти эти алмазы из страны? И почему твои пацаны «греют» на свободе его жену Варвару?