— Докладывай, Николай!.. …Гришин не перебивал полковника ни единым вопросом!
И только через пятнадцать минут произнес:
— Это все?
— И еще… Собираясь в дорогу, Ананьев сделал, самые интересные, наверное, покупки — шесть ножей для аквалангистов, и шесть ружей для подводной охоты, три компаса, и мощный, 20-кратный морской бинокль…
Гришин замолчал на несколько секунд, обдумывая услышано, сделал из стакана большой глоток коньяка, закусил его лимоном, немного поморщился, и, наконец, поднес трубку к уху и проговорил:
— Значит, Николай, у нас с тобой получается такая картина… Наш агент с самого начала решил повести двойную игру?
— Выходит, что так, Иван Сергеевич… Он-то точно знал, что я и вся моя группа будет поблизости, да и система связи со мной оговорена… Единственное, чего он не мог знать, так это то, когда мы появимся в Марса Аллам, и уж тем более то, что мы прилетим в Египет на одном самолете… Ну и, конечно же, сам состав группы…
— А поэтому просто решил сыграть на опережение! — Проговорил Гришин, продолжая мысль полковника. — А для чего?
— Видимо, чтобы мы не узнали, куда они направились…
— Подожди, Николай! Не отключайся!.. Я подумаю тут пока…
Генерал положил трубку телефона на столик, поднялся с дивана, прихватил с собой стакан, в котором плескалось еще грамм 150 коньяка, и подошел к окну:
«…А ведь переиграл тебя, Иван свет Сергеич, этот старый лис! Теряешь былую сноровку, Гришин! Переиграл тебя Ананьев по всем статьям! — Подумал Гришин зло. — Сделал вид, что согласился сотрудничать, узнал все планы группы Тесленко, получил возможность быстрого вылета к своим сотоварищам за границу, да еще и внучку сумел под этим соусом в уникальную клинику определить!.. Вот она, старая школа ГРУ! Во все красе!.. Ладно, сволочь!.. Внучку твою я, конечно же, не трону — чай не садист! Да и не виновата она ни в чем… А тебя, «кап три»… Теперь я тебя просто закопаю!.. Вместе с твоими друзьями! Вы мне эти алмазы сами принесете! На блюдечке!..»
Гришин вернулся к дивану, уселся поудобнее, и взял телефонную трубку:
— Полковник!
— Я здесь, Иван Сергеевич! — Тут же отозвался Тесленко на другом конце провода.
— Так ты говоришь, что запас горючего у них на 1500 километров?
— Так точно, Иван Сергеевич!
— И выехали они из отеля?..
— Вчера, в 12.10, с подземной стоянки… Это мы узнали от охранника этого подземного гаража, предъявив фотографии…
— Что еще удалось выяснить, Николай? Подводное снаряжение у них есть?
— Нет! Это уже проверено! «Старик» не успевал его арендовать — все дайвинг-клубы здесь открываются только в 12.00…
— Значит, они направились в пустыню?
— Получается так… — Тесленко помолчал несколько секунд, и выдал. — Иван Сергеич… Я тут подумал, прикинул… Если они не намерены бросать одну из машин, а это очень дорого для них, и вернуться в Марса Аллам хотя бы через неделю, то у них запас хода в одну сторону на 750 кэмэ…
— И?
— А очертил этот радиус на карте…
— Не тяни кота за яйца, полковник! — Рявкнул Гришин, понимая, что у Тесленко есть какая-то важная информация.
— В этот радиус попадает точка, в которой десять лет назад затонула «Звезда Аравии»… Причем, много ближе…
— Вот так вот!.. — Проговорил Гришин, и глубоко вздохнул. — Но это море, полковник, а у них не амфибии…
— Но от этой «точки», до берега, если по прямой, что-то около 6–7 километров… А может быть даже и поменьше… — Тесленко говорил медленно, словно только сейчас придумывал версию, но теперь Гришин его не подгонял. — Если человек физически крепок, то это расстояние он может проплыть за несколько часов… А если он еще и в спасательном жилете, то…
— Я тебя понял, Николай… — Генерал Гришин отхлебнул из своего стакана. — Что-то еще? Как себя ведет Кабанов?
— Нервничает, Иван Сергеевич… Наблюдатели доложили, что его человек постоянно торчит в гостинице… Сегодня Кабанов лично приезжал и разговаривал с ним… Этот разговор я наблюдал сам… Кабанов был очень зол!..
— Это хорошо! — Усмехнулся генерал. — Значит эту троицу «туристов» упустили не только мы, но и Кабанов! Это очень хорошо, Николай!
— И еще, товарищ генерал… — Было даже слышно, что полковник Тесленко улыбается. — Сегодня в 15.30 в Марса Аллам прибыл фигурант «Клещ»… В 18.30 он так же, лично, встретился с двумя своими «наблюдателями»… Я просмотрел запись этой встречи, и у меня создалось впечатление, что если бы это было бы не фойе гостиницы, а место менее людное, то им бы не поздоровилось…
Гришин даже замер на секунду, так и не донеся стакан с коньяком до рта:
— Значит… Клещ лично прилетел в Египет?
— Так точно, Иван Сергеевич… И у него команда… 14 боевиков…
— Значит мы почти у цели, Николай! — Проговорил Гришин удовлетворенно. — Если вся эта шушера собралась там, и следит за троицей, то мы на верном пути!
— Я тоже так подумал, товарищ генерал!..
— А Ананьев молодец! Вот у кого поучиться надо! Сумел сразу от трех конкурентов оторваться, включая и нас! М-мда-а!.. Стара школа!.. Тут уж ничего не поделаешь, полковник… Этот «водоплавающий» многое умеет… Да ты и сам это знаешь, Николай!..
— Так точно, Иван Сергеевич!.. И мне было бы жаль, если с ним придется идти на обострение… Я Деду жизнью обязан уже много лет…
Генерал сделал еще один добрый глоток коньяка, и проговорил:
— Значит, так, полковник! — Теперь это уже было произнесено приказным тоном. — Кто там у тебя старший группы наблюдения?
— Капитан Кузнецов…
— Давно капитанствует?
— Пятый год, Иван Сергеевич…
— Хорошо!.. Тогда так! Завтра объявишь всей группе наблюдения мою благодарность, за хорошую службу! «Благодарность» каждому будет записана в «личное дело»… Капитану Кузнецову объявишь приказ, о присвоении ему звания «майор»…
— Й-е-эсть, товарищ генерал!.. — Тесленко даже стал немного заикаться от такого поворота событий.
— Теперь слушай приказ лично тебе, Николай!.. Перекрыть все щели в этот сраный Марса Аллам! Все!!! — Гришин говорил зло и очень жестко. — То, что вы их из города выпустили без присмотра — не ваша вина, а заслуга Ананьева! И он за это ответит!.. Но вы не должны проворонить их возвращение! Это может быть очень важно, полковник!!! Настолько важно, что и объяснить трудно!..
— Мои люди уже расставлены на всех выездах из города!
— Хорошо! Дальше!.. Если они вернуться втроем — продолжаешь работу по этой троице по оговоренному плану! Но если они, не дай Бог, вернуться без Игнатьева!..
— Мы возьмем и Ананьева и его этого Ечина, и выясним где они его оставили… Так?
— Правильно, полковник! Только ты это… — Генерал Гришин подумал несколько секунд, как бы правильнее донести до Тесленко то, что он хотел сказать. — Проинструктируй своих этих «водоплавающих» «дельфинов» — Ананьев и Ечин очень серьезные противники! Как бы до бойни не дошло… Эти отморозки могут быть на все готовы… Особенно, если Ананьев рассказал обо мне, да и о тебе тоже…
— Все инструктажи уже проведены, Иван Сергеевич!
— Все! Действуй, полковник! — Проговорил генерал и бросил напоследок. — Они могут вернуться в любую минуту! Если провороните, полковник… Голову с тебя лично сниму!..
— Я все понял, товарищ генерал…
— Вот и хорошо! Тогда, «отбой»! — Проговорил Гришин, и положил трубку на аппарат.
Он как-то устало встал с дивана, налил в свой стакан добрую порцию коньяку, и проговорил, вернувшись на диван:
— Ну, нет, «кап три»!.. — Пробурчал он под нос. — Хоть ты меня и «обул» поначалу, а теперь и второй раз, но… Нет, старикан! Обдурить тебе меня теперь, не получиться — не дам!..
15 июня 2008 г.
Аравийская пустыня. Оазис…
Туареги…
…Река эта, некогда, видимо была довольно широкой для пустыни — метров 15–20 в ширину… Некогда… Но сейчас… Глинистое дно под испепеляющим солнцем высохло до состояния камня, и потрескалось…
Это было похоже на то, как если бы кто-то делал в пустыне шоссе из небольших бетонных плиток, словно укладывал какую-то странную, сюррелистичную мозаику. Беда была в том, что этот кто-то был не очень хорошим, и не очень умелым мастером, а может быть просто лентяем, и потому это «шоссе» получилось не самым лучшим — ширина трещин между «плитами» в некоторых местах доходила до 10–15 сантиметров…
В общем…
Ехать по пересохшему руслу реки нашим друзьям было сложно… Очень сложно!..
В барханах «Ренглеры», специально обутые в широкие шины с крупным протектором, перемалывали песок, словно мельница, и, покачиваясь с бока на бок, словно корабли в море, довольно мягко и плавно ехали вперед. Здесь же, на этих «бетонных плитах» русла, крупный протектор сыграл с нашими «путешественниками» поистине дурную шутку — все трое, продолжая свой путь по руслу высохшей реки, чувствовали себя так, как если бы колеса их джипов были не круглыми, а, скажем, шести или восьмигранными… Трясло так, что казалось будто у них вообще вместо колес четыре отбойных молотка…
Туарег ничего этого не замечал, а только ожесточенно крутил баранку, объезжая слишком уж большие трещины, и все прибавлял понемногу ходу — теперь у него была цель, и он ее даже видел, и стремился к ней всем своим естеством…
Дед, который теперь сидел во втором джипе рядом со своим бывшим учеником, крепко ухватился обеими руками за поручни, и, подпрыгивая на сидении, только громко клацал челюстью:
— Ты-ы-ы-в-во-ою м-ма-а-ать! Ы-гых! — Джип подпрыгнул на какой-то большой кочке, да так сильно, что Ананьев едва не вылетел из сидения. — Да у меня, мать ее, такую дорогу, здесь все пломбы из зубов повылетают! Ы-ы-эх-х!
Первым не выдержал Катран, ибо ему было сложнее всех — он должен был не просто ехать по этой «дороге», а еще и поддерживать тот темп, который задал несущийся впереди Туарег.
В какой-то момент он схватил рацию, и проорал:
— Жак! Выходи из этой ямы! Выходи! Поедем по песку параллельно руслу! — И бросив рацию на колени Ананьеву, матюгнулся в сердцах. — Придурок неугомонный!