На щеках горел румянец,
К сердцу Дорки он нашел ключи.
Проходили люди мимо,
И кричали: Браво, Фима!
Ой, ты, Фима, жук, ты, Фима, бог!
Ты же нас лишил покоя,
Выкаблучивать такое!
Фимка, у тебя ж не десять ног.
А потом родились дети.
Накормить, обуть, одеть их —
Молотком ударишь сколько раз!
Фимка, стоп! – жена сказала,
Мужа к стулу привязала,
И сердились вишни жгучих глаз.
Фимка был для Доры нежным,
Забивать стал гвоздь прилежно,
Молотком по пальцу он попал,
Где-то вдруг запели песню,
Он вскочил со стулом вместе
И любимый танец танцевал.
Гусиное перо
Это было давно, и прошло много лет,
Жил на свете печальный и умный поэт.
Разжигал вечерами он пламя свечи,
И стихи на бумагу ложились в ночи.
У поэта товарищ был – преданный гусь.
Он поэта любил, знал стихи наизусть.
Он дарил вечерами поэту перо,
И пером по бумаге водило добро.
Гусиное перо, гусиное перо —
Ну что это такое? – смешно и старо.
А гусь хочет нужным быть людям
Не в яблоках сладких на блюде,
Не пухом, в подушки набитым,
А словом в стихах знаменитым.
Мне недавно случайно слыхать довелось,
Что к потомку поэта пришел странный гость.
А поэт в это время поэму писал,
Что-то рифма не шла. Он в затылке чесал.
Странным гостем был гусь. Был поэт удивлен.
Гусь слегка был смущен, но вполне окрылен.
Подмигнул он потомку поэта хитро,
И на счастье ему протянул он перо.
Красавчик Сема
Красавчик Сема мне напел такую песню,
Что от нее три дня кружилась голова.
И если с Семой я навек не буду вместе,
То брошусь в море, даже если не права.
Казалось мне, моя душа покрыта пылью,
Давно забыла я, как выглядит любовь.
Но на спине я вдруг почувствовала крылья,
Когда услышала так много жарких слов.
Сема, Сема, ты красавчик, Сема,
Ломит тело сладкая истома.
Маме я об этом ни гугу,
Без тебя я, Сема, не могу.
Сема, Сема, ты красавчик, Сема,
В голове моей раскаты грома.
Маме я об этом ни гугу,
Без тебя я, Сема, не могу.
Мне без тебя не жизнь, а вырванные годы,
Я вместо сна кручусь в постели по ночам.
И если, Сема, ты не сделаешь погоды,
То я не вылечусь, зачем ходить к врачам?
Но если хочешь ты иметь мою улыбку
И фаршированного карпа на обед,
На нашу свадьбу захвати смычок и скрипку
И так напой, чтоб услыхал весь белый свет!
Фильм индийский про любовь
На экране, на экране
Кто-то нежится в нирване,
Заклинает змей гремучих,
Как овец, пасет слонов.
На экране, на экране
Что ни кадр, то испытанье —
Фильм индийский, самый лучший,
Фильм индийский, про любовь.
Фильм индийский про любовь
Я смотрю в который раз.
Фильм индийский про любовь,
Слезы катятся из глаз.
На экране, на экране
Вдруг бедняк богатым станет,
Ведь его любила с детства
Дочь великого раджи.
На экране, на экране
Он потом ее обманет,
Заберет себе наследство
И к беднячке убежит.
Фильм индийский про любовь
Я смотрю в который раз.
Фильм индийский про любовь,
Слезы катятся из глаз.
На экране, на экране
Песню девушка затянет,
Но счастливая развязка
Неминуема в конце.
На экране, на экране
Наступил конец страданий —
Он ей братом оказался,
Вот и радость на лице.
Дочка городничего
А городничему мундирчик в самый раз.
Глаза веселые и жгучие, как ночь.
Косой и талией на диво удалась
У городничего хорошенькая дочь.
И на дочку городничего
Парни пялились столичные.
Ишь, какая симпатичная,
Как востра на язычок.
Ну, а дочка городничего
Улыбалась для приличия.
Парни, даже безразличные,
Попадались на крючок.
А папка доченьке приданого купил,
Он говорил ей строго, изгибая бровь:
«Хоть ты и взрослая, но все же не глупи,
Сначала замуж, а потом уже любовь».
И на дочку городничего
Парни пялились столичные.
Ишь, какая симпатичная,
Как востра на язычок.
Ну, а дочка городничего
Улыбалась для приличия.
Парни, даже безразличные,
Попадались на крючок.
Наделал шухера заезжий хулиган,
Жандармы в панике: «Лови его, лови!»
Завел он с дочкой городничего роман,
И, говорят, вчера он клялся ей в любви.
И на дочку городничего
Парни пялились столичные.
Ишь, какая симпатичная,
Как востра на язычок.
Ну, а дочка городничего
Улыбалась для приличия.
Парни, даже безразличные,
Попадались на крючок.
А у девчонки сразу кругом голова,
Как наша жизнь порой похожа на игру!
Забыв папанины полезные слова,
Она вернулась в дом родителя к утру.
Подлец
Я на тебя держу обиду
И не могу никак уснуть.
Ну что ты ходишь с умным видом,
Решил бы лучше что-нибудь!
Вокруг насмешливые взгляды,
Да разговоры там и тут:
Давно уж замуж девке надо,
Да расхватали – не берут.
Ты скажи наконец —
Ну когда ж под венец?
Надоели твои заморочки.
«Ох, – вздыхает отец, —
Что он тянет, подлец?
Что-то в девках застряла ты, дочка».
Давно не девка я, папаша,
Я – неформальная жена.
Мне как-то ночью стало страшно,
И я с тех пор не сплю одна.
Не понимает искуситель,
Мой легкомысленный герой,
Что хочет грозный мой родитель
Нас видеть мужем и женой.
Ты скажи наконец —
Ну когда ж под венец?
Надоели твои заморочки.
«Ох, – вздыхает отец, —
Что он тянет, подлец?
Что-то в девках застряла ты, дочка».
С подругой я совет держала,
Она сказала мне, смеясь:
«Да он не женится, пожалуй,
Уж слишком быстро ты сдалась».
Нахмурит брови папка строго:
«Ой, девка, Господи прости!»
А я считаю дни с тревогой,
Чтоб в подоле не принести…
Застольная
Великий царь с утра капризно топал ножкой,
И, вся в слезах, махала веером царица.
Медовой браги в кружку царь плеснул немножко
И уж не злится, а с народом веселится.
И катились времена,
И летели времена,
И другие времена наступали.
Пили рюмочку до дна,
Пили чарочку до дна,
А потом еще вина наливали.
Как бы лихо ни жилось,
Как бы горько ни пилось,
Есть спасенье от тоски и печали:
Выпьем рюмочку до дна,
Выпьем чарочку до дна,
Выпьем так, чтоб дно увидеть в бокале.
Какие были прежде дни, какие ночи!
Переливались струны звонкие гитары.
И, в погребочках откупоривая бочки,
Всю ночь гуляли развеселые гусары.
И катились времена,
И летели времена,
И другие времена наступали.
Пили рюмочку до дна,
Пили чарочку до дна,
А потом еще вина наливали.
Как бы лихо ни жилось,
Как бы горько ни пилось,
Есть спасенье от тоски и печали:
Выпьем рюмочку до дна,
Выпьем чарочку до дна,
Выпьем так, чтоб дно увидеть в бокале.
Мы все себя порою чувствуем царями
И по-гусарски улыбаемся безбедно.
Собравшись вечером на кухоньке с друзьями,
По рюмке чаю иногда принять невредно.
Блондин
Я блондинов совсем не любила,
А к брюнетам лежала душа.
Но, увидев тебя, все забыла
И смотрю на тебя, не дыша.
Но сказал ты однажды мне сонно,
Что у нас отношенья не те.
И под свадебный марш Мендельсона
Не шагать мне в венчальной фате.
Блондин, ты один виноват,
Сбил влет меня серый твой взгляд.
Но если меня ты не любишь, блондин,
Тогда оставайся один.
Объяснить я подругам пытаюсь,
Почему я попала в твой плен.
Всем же ясно, что ты не красавец,
Не Делон, извини, не Ален.
У меня были люди покруче,
Дав отставку им, я не права.
Ой, блондин, ты подумай получше,
Говоря мне такие слова.
Блондин, ты один виноват,
Сбил влет меня серый твой взгляд.
Но если меня ты не любишь, блондин,
Тогда оставайся один.
Ой, блондин, торопись, опоздаешь,
Ведь такие, как я, нарасхват.
Пожалеешь потом, пострадаешь,
Загрустит твой пронзительный взгляд.
Жизнь свои нам диктует законы,
Вспыхнет солнце в холодной воде.
И с брюнетом под марш Мендельсона