– В следующем году надо распорядиться, чтобы в стазис заложили лимарру, – тихо сказал Ричард.
– Все-таки очень… Очень странная у тебя память, Ричард.
Я посмотрела на него очень внимательно. Поджала губы. Очень выразительно. Но… Я ему верила.
Милорд Милфорд пришел не один. Его сопровождал незнакомый мне мужчина, высокий и плечистый, как, впрочем, и все аристократы империи. С пронзительными синими-синими глазами. И… коротко стриженный.
– Это бунт, – пояснил Милфорд, вздохнув.
Мужчина на замечание отреагировал спокойно – просто улыбнулся. Спокойно и уверенно. Мол, все верно, миледи, бунт, не обращайте внимания… Ричард смотрел на вновь прибывших благодушно.
– Миледи Вероника, позвольте вам представить… – начал было Милфорд. Но его бесцеремонно перебили.
– С вашего позволения, милорд Швангау, – поклонился аристократ.
Начальник имперской контрразведки скривился, будто проглотил лимон. Аристократ довольно посмотрел на него. Потом перевел взгляд на Ричарда, который смотрел на все происходящее скорее с любопытством.
– Очень приятно, – ответила я. И протянула руку.
Мне пожали кончики пальцев – совсем на земной манер.
– Швангау… – посмотрела я на него с интересом. – В нашем мире есть такой замок. В Баварии, кажется.
– А еще где-то есть руины, – улыбнулись мне. – С таким же романтическим названием.
За ужином мы не обсуждали ни состояние здоровья Ричарда, ни состояние дел в империи.
– Как мы познакомились? – спросил у милорда Милфорда Ричард.
– В Военной академии, – улыбнулся тот. – Мы подрались.
Я рассмеялась:
– Вот с чего начинается дружба.
– Поначалу я примыкал к кадетам, поддерживающим герцога Борнмута и барона Кромера, – с виноватым видом сообщил Милфорд.
– Тебе по происхождению было положено к ним примыкать, – заметил милорд, который предпочел вымышленное имя родовой фамилии.
– Именно так, – не стал с ним спорить начальник контрразведки.
– А что произошло потом? – стало любопытно мне.
– Первые учения в боевых пятерках, – тепло улыбнулся Милфорд. – Весь первый курс выбросили в лесу. Восточная провинция. Зима…
– Гилмор, Вустер, Вернер и я, – задумчиво проговорил Ричард.
– Вы как-то сразу сбились в четверку.
– Трое безродных и маркиз Вустер – самый, пожалуй, слабый магически.
– Над ним издевались аристократы. И он примкнул к вам.
– Он был бы прекрасным лекарем, – горько проговорил Ричард. – Но не военным. Хотел доказать, что он сильный… Всем. Родственникам, кадетам, нам всем… И ему это удавалось все десять лет, пока мы учились… А в первом же настоящем бою мы не смогли его вытащить. И он погиб.
– А тогда… – заговорил Милфорд. – Кадеты первого курса организовали вам ловушку. Точнее, ставили ее как раз на маркиза – били по самому слабому.
– А ты нам помог.
Милорд Милфорд склонил голову.
Доедали мы в тишине. Милфорд, Ричард и я были погружены в свои раздумья, а синеглазый милорд Швангау внимательно наблюдал за нами сквозь длинные ресницы.
Потом перешли в гостиную. Ричард уселся в свое кресло и замер. Словно бы его здесь, в этом доме, и не было.
– Скажите, – обратилась я к милорду Швангау. – Вы же не считаете, что это я заколдовала Ричарда?
– Нет, – улыбнулся он. – В вас бурлит магия эмоций. Вы действительно на какое-то время можете стать очень сильной. Вам необходимо учиться, если захотите когда-нибудь воспользоваться этим потенциалом. Он велик, это правда. Но так изысканно сплести заклинание, так долго его удерживать… И предусмотреть практически все, чтобы не дать его снять… Я уверен, что его накидывал на себя сам милорд Верд. Я прав?
Ричард кивнул.
– Мы ведь с вами никогда не были друзьями? – спросил он у мага.
– Скорее, мы обоюдно друг друга недолюбливаем, – ответили ему. Милфорд нахмурился.
– Но вы – верный слуга моего отца.
– Более того, – иронично поклонился ему милорд Швангау. – На мне заклятие подчинения. Если я замыслю что-либо против императора или его семьи, то лишусь жизни.
Я вздрогнула.
– Миледи, не стоит. Я все это заслужил, – склонил голову аристократ.
– Вы кого-то убили?
– Нет, – легко улыбнулся он. – Мятеж моего рода. Я жив только по прихоти императора Тигверда.
– Раймон, не смей так говорить, – поднялся Милфорд.
– Отчего же, Эдвард, если это правда?
– Раймон и Эдвард Шир… – вдруг произнес Ричард. – Братья. Старший – маг. Наверное, самый могущественный в нашей империи. Младший – начальник контрразведки. Отказавшийся от имени взбунтовавшегося отца.
– Именно так, – согласился милорд Швангау. – А теперь, с вашего позволения, я посмотрю, что с вами.
Несколько долгих-долгих минут. Ничего эффектного не происходило, просто маг внимательно смотрел то на Ричарда, то на огонь в камине.
– Странно одно, – проговорил он тихо, однако я вздрогнула.
– Что же? – не отрывая взгляда от огня, спросил милорд Верд.
– Что вы, Тигверд, еще живы.
– Думаю, меня просто трудно убить.
– Кентерберийские змеи – неприятная вещь.
– Рано или поздно ты перестаешь замечать их укусы.
– Обычно маг не доживает до того момента, чтобы не обращать на них внимания, – невесело усмехнулся милорд Швангау.
– Не буду спорить с этим.
Милорд Швангау задумался. Еще раз посмотрел на Ричарда, на огонь в камине… Казалось, он цепляется синим взглядом за что-то неуловимое и ищет ответы в пламени огня. От этого человека веяло силой. Силой, знанием, профессионализмом. Странное ощущение. С одной стороны, он нервировал, становилось неуютно. С другой, я понимала, что надежнее человека просто не найти. Да, император знал, что делал, когда выбирал нового консультанта. Интересно, что стало с Либревером?
– Первое нападение змеи ослабило магию. Не просто ослабило – практически ее лишило. Какое-то время вы были не опаснее младенца. Я имею в виду магически. Поэтому все дальнейшие нападения срабатывали. И каждый раз вы, милорд Верд, выживали. Но смогли восстановиться со временем – и это совершенно уникально. Объяснить это можно только мощнейшей защитой рода. Я имею в виду магию, о которой практически ничего не известно, магию вашего рода по матери.
Швангау прошелся по комнате, уселся в кресло и, казалось, задумался. Потом, потерев лицо руками, продолжил:
– Чкори – народ, обладающий тайными знаниями. Секреты передаются по роду из уст в уста. Навыкам обучают только своих. В основном потому, что отсутствие родства по крови приводит к фатальным последствиям. В истории мы можем найти множество примеров. Чкори готовы делиться знаниями – но это бесполезно. Более того – опасно для мага, не обладающего их способностями. Совсем другое дело – полукровки. Магов-полукровок очень мало – чкори, как правило, заключают браки между собой. Я знаю только одного мага, обладающего подобным потенциалом, – герцогиня Рэймская. Но ее отец – не Тигверд. Вы – уникальное явление, милорд Верд, и подробно объяснить все я не берусь. Но, на мой взгляд, произошло следующее…
Маг встал, взял кубок, сделал несколько глотков. Подошел к камину – огонь вспыхнул, как будто одобряя и подбадривая. Я затаила дыхание, впитывая каждое слово этого почему-то пугающего меня человека. Он же продолжал спокойно и уверенно:
– После того как вы практически восстановились от первого укуса, вас покусали снова. Вы не видите того, что вижу я. Укусы кентерберийских змей остаются на всю жизнь – это затемнения или разрывы на узоре. Узор – потоки магии, окутывающие тело с ног до головы. Он никогда не повторяется, как всем известно.
На этом он замолчал. Милфорд закончил объяснение, за что я была ему очень благодарна:
– В вашем мире, Вероника, это отпечатки пальцев. Насколько я знаю, ваши ведомства устанавливают личность именно так. У нас же существует база магических узоров. Но видеть и сличать их могут только маги, специально вырабатывающие в себе эту способность с детства.
– Так же, как нюхачи? – поинтересовалась я, несмотря на то что внутри стало не по себе…
– Примерно так. – Мне показалось, Милфорд посмотрел на меня укоризненно.
– В первый раз вы действительно получили что-то вроде… защиты, – продолжал маг, рассуждая скорее про себя.
– Иммунитет, – вставила я неожиданно для себя, но на меня, слава стихиям, как тут принято выражаться, никто не обратил внимания…
– Повторные укусы сначала ослабили, но потом неожиданно дали дополнительный ресурс! Из затемнений они превратились во вспышки – вспышки дополнительной энергии. Именно поэтому заклятие, которое вы навесили сами на себя, получилось таким сильным… Но в тот момент, когда вы были ослаблены, с вами поработали.
– Я не помню. Помню только, как оказался на болоте и как стал терять силу. – Ричард смотрел на огонь и казался совершенно равнодушным к выводам сильнейшего мага империи – личного консультанта императора Тигверда.
Швангау подошел к Ричарду, прикрыл глаза. Какое-то время маг молчал, потом произнес:
– Сложное плетение – водяное, но не наше, не стихийное – более… изощренное. Русалка… Заклятие на подчинение и на страсть. У нее ведь не получилось?
– Нет, – отрицательно покачал головой Ричард. – Я не люблю ее.
Глава 30
За завтраком Ричард задумчиво сказал:
– Я помню, как тебе доставили в поместье какую-то картину. Что-то совсем простое. Но милое. Я еще пообещал, что мы с тобой как-нибудь навестим мастерскую художницы.
– Это женщина?
Ричард кивнул:
– Отправляемся к художнице?
И так получилось, что я смеялась, даже выходя из кареты. Ричард, помогая мне выйти из кареты, прижал меня к себе и несколько секунд не отпускал.
– Маленькая месть… – прошептал он мне на ухо.
А еще через мгновение мы оказались в окружении людей в знакомой мне серой мышиной форме. Меня пробила нервная дрожь, как только я их увидела. Уголовная полиция! Ричард уже просто прижал меня к себе.
– Что встали? – раздался грубый голос. – Езжайте куда ехали.