– Представьтесь, милейший, – холодно и надменно протянул мой спутник.
– Старший следователь Уголовной полиции господин Олсоп. С кем имею честь?
– Ричард Фредерик Рэ, принц Тигверд. Что тут происходит?
– Задержание преступницы, ваше высочество, – поклонился следователь. Без особого подобострастия, надо отметить.
– А мне докладывали, что в этом доме живет художница, которую мы и хотели навестить, – протянул сын императора.
– Так она и есть преступница.
– И в чем ее обвиняют? – В голосе Ричарда было разлито одно издевательское недоверие. – Надеюсь, не в покушении на мою особу?
– Нет, ваша милость, – спокойно продолжил отвечать следователь. – В оскорблении его императорского величества и августейшей семьи.
– Даже так… Тем более интересно. Это ведь относится и ко мне лично.
Следователь поклонился, не споря.
– Миледи, – обратился ко мне Ричард. – Мы проявим любопытство, раз уж мы сюда явились? Или поедем домой?
– Проявим, – ответила я, завидуя его внешней невозмутимости.
– Ника, – прошептал он мне на ухо, не выпуская из объятий. – Да что с тобой? Ты же в безопасности, со мной… Если тебе все это тяжело – давай просто уедем.
– А если эта женщина невиновна?
– Не все женщины, которых задерживают сотрудники Уголовной полиции, невиновны, как ты.
– Пойдем, – решила я. – В любом случае мы не можем просто так уехать, не разобравшись.
И мы вошли в дом.
Это был дом, подобный тем, какие в дореволюционной России назывались «доходными». Чем выше мы поднимались по лестнице, тем проще одетыми становились постояльцы. На верхнем этаже толклись люди в серой форме – в большем, чем необходимо, количестве, на мой взгляд. Все-таки не преступную группировку прибыли задерживать, а женщину.
– …Немедленно заберите свое барахло и покиньте мой дом! – истерично визжала какая-то дама. – У меня – приличное место!
– Прошу вас, – поклонился следователь, пропуская нас вперед.
– Я не потерплю! – не унимался все тот же визгливый голос. Было понятно, что кричала женщина немолодая и… противная. Надо же – голос может так много сказать о его обладательнице. Или это ошибочное впечатление? Ведь бывает же обманчивая внешность…
– Мы хотим поговорить с художницей, – заметил принц Тигверд, прервав мои мысли. – Уберите отсюда всех.
– Но, милорд, это может быть опасно…
– Продемонстрируйте нам, пожалуйста, что мы с миледи в безопасности, – пожал плечами сын императора.
Откуда-то появились еще четыре человека, в черных комбинезонах.
– Ваше высочество! – укоризненно протянул один из них. – Вы же сами понимаете, что это не по протоколу. Мы не имеем права появляться на людях. С другой стороны, мы не имеем права не выполнить прямой приказ члена августейшей фамилии.
Ричард как-то не выражал особого раскаяния.
Тут во мне проснулось любопытство:
– А если я прикажу меня не охранять? – не могла не спросить я.
– Простите, миледи, – в голосе начальника охраны прорезалась явная насмешка, – но приказ его величества имеет приоритетное значение.
– То есть вы выполните прямой приказ, если он не противоречит приказу императора?
– Так точно, – чуть поклонился охранник.
– А если это будет родственник императора, которого никто не знает? Чисто теоретически?
– Не переживайте, миледи. Членами августейшей фамилии являются только те, кого признает император Фредерик лично. То есть вы – как и ваши дети – это члены фамилии. А кто-то теоретический – нет.
– Спасибо. Извините нас за неудобства.
– Это наша работа, миледи, – поклонился охранник.
– Довольно, – прервал нашу беседу принц Тигверд, – вы и так в процессе вашей беседы выдали несколько государственных тайн.
– Ваше высочество, – начальник смены явно рассердился, – вы же чувствуете, что нас никто, кроме вас и миледи не слышал. Зачем вы так?
– Не хотел никого обидеть, – высокомерно отозвался сын императора.
– Прекрати, – шикнула я на него. – А если бы с твоими людьми так разговаривали?
Ричард как-то счастливо улыбнулся, надменность, как маска, слетела с его лица, – и поцеловал мне руку.
– Как же я тебя люблю… – прошептал он, не обращая ни на кого внимания.
– Мы пойдем уже беседовать с художницей? – проворчала я, смутившись.
Когда мы вошли в комнату – большую, но скудно обставленную гостиную, – люди в серых мундирах резко вскочили.
– Ваше высочество, – доложил старший следователь – тот самый, что встретился нам внизу. – Разрешите доложить. Проводится первичный допрос подозреваемой, госпожи Блер.
Мы перевели взгляд на кресло, в котором сидела подозреваемая. На девушке было много одежды в несколько слоев. Коричневое платье из грубой, но прочной ткани, сверху – пальто, которое когда-то, возможно, имело какой-то цвет, но сейчас это определить было уже невозможно. Теплый шерстяной платок накинут на плечи, перчатки без пальцев – потрепанные, но сидевшие по руке.
Даже укутанная в одежду, как капуста, девушка выглядела очень худенькой и хрупкой. Из-под юбок торчали ботинки – было видно, что они ей велики на два размера. Пальцы измазаны краской. Я невольно залюбовалась ее руками. Они были, с одной стороны, тонкими, изящными, женственными, с другой – какими-то детскими. Может, из-за краски? Я вдруг представила, как она работает… Сосредоточенное личико, кисть порхает над холстом.
Ее лицо было очень бледным. Синие тени под глазами оттеняли необычный цвет глаз – темно-зеленый. Никогда таких не видела… Вьющиеся волосы. Брюнетка. Из-за темных волос бледность сильнее бросалась в глаза.
Закутанная в обноски, голодная, холодная и бледная, в огромных ботинках и маленьких перчатках без пальцев, измазанная краской, она сидела с осанкой императрицы и праведным гневом в глазах. Только зрачки расширившихся глаз да тонкие пальцы, судорожно вцепившиеся в подлокотники кресла, выдавали ее состояние.
– Так объясните нам, – потребовал принц Тигверд, усадив меня и усевшись сам, – чем это дитя могло так оскорбить его величество, что подключилась Уголовная полиция, практически в полном составе?
– Это она автор статей в газете «Имперская хроника», в которой содержатся сведения явно клеветнического содержания, порочащие имя императора Фредерика и членов его семьи, – торжественно произнес старший следователь.
– Что? – уставилась я на девчонку. – А можно узнать, откуда вы узнавали подробности?
– Придумывала, конечно, – отрезал следователь.
– Вы же не могли с такой точностью и такой внимательностью к деталям просто придумывать, правда? – обратилась я к художнице.
Она злобно блеснула глазами и еще плотнее сжала губы.
– Вот это-то мы и выясним в процессе дознания, миледи. Не извольте беспокоиться, – раздался голос следователя.
Я представила процесс дознания – и вздрогнула.
– Принц Тигверд, – умоляюще посмотрела я на Ричарда.
– Мы желаем поговорить с задержанной, – распорядился он. – Покиньте помещение.
С сыном императора никто на этот раз не посмел спорить – и фигуры в серых мундирах покинули помещение.
– Вас как зовут? – задал вопрос принц Тигверд.
– А вам-то что? – огрызнулась девчонка.
– Просто нам придется разговаривать, и надо же к вам как-то обращаться, – пояснила я.
– Да зачем вам ко мне как-то обращаться? Оставьте меня в покое. Все равно моя жизнь кончена… Как вы вообще здесь оказались? Миледи Вероника и бастард императора. Позлорадствовать приехали?
– Вы, милейшая, слишком высокого о себе мнения, – издевательски рассмеялся принц Тигверд.
– Мне понравилась ваша картина. Та, где окно и ветер, – доброжелательно сказала я. – Милорд ее купил для меня. А сегодня мы решили приехать, присмотреть что-нибудь еще. А попали…
– Так вы можете забрать все картины, – злобно прошипела девчонка. – Все равно они мне больше не понадобятся. В любом случае хозяйка выбросит все на помойку, как только меня увезут.
– Только не надо строить из себя жертву. Если, конечно, на вас не возвели напраслину и не обвинили ложно, – заметила я.
– Нет, – опустила девчонка голову. – Статьи мои.
– И как вам – писать всякую гадость? – возник у меня вопрос. – Вы никогда не задумывались, что, допустим, у меня… есть дети, которые тоже это читают. И им, мягко говоря, неприятно.
– А что лживого я написала? – пошла в наступление девчонка. – На милорда Верда покушалась не баронесса Кромер? Так ее приговорили. Вопросы к судопроизводству – не ко мне.
– Допустим… А то, что я провела ночь с императором, начальником охраны и милордом Милфордом? Я так думаю, именно эта статья взбесила его величество…
– Так вести себя надо скромнее. Записи на кристалле достаточно прозрачные…
– Какая ночь? Как это провела?! – заскрипел принц Тигверд.
– Ну да, – рассмеялась я, не обращая на него внимания. – Я еще хохотала в коридоре, что они в пижамах, а я в летней одежде и с распущенными волосами. Вывод будет однозначный.
– И чем можно заниматься в таком виде в комнате, полной мужчин? – возмутилась девчонка.
– Вы не поверите… Ужинать и разговаривать.
– И можете не сомневаться, миледи говорит правду, – заметил Ричард, взгляд которого опять стал нормальным, без алых всполохов.
– Что? Но мне сказали… А принц Брэндон? Я своими глазами видела…
– Тоже подстроено, – теперь уже солгала я.
– Я видела своими глазами… Я была уверена, что это правда. Иначе я бы никогда не решилась…
– У кого вы видели? – быстро спросил Ричард.
– У господина Керка, второго редактора. Он пригласил меня и заказал статью. Он гарантировал, что сведения правдивые. И показывал кристаллы с записями… Я только описала то, что увидела… Что же со мной будет?
– Зависит от настроения его величества, – пожал плечами принц Тигверд.
И замер, очевидно, с кем-то связываясь и раздавая приказания.
– Мне очень нравятся ваши картины, – сказала я. – И хочется помочь. Только я должна быть уверена, что вы – всего лишь жертва чьих-то интриг. А не пользуетесь случаем, чтобы уйти от заслуженного наказания.