Я интеллигент в сотом поколении, пусть мать и отказалась от меня, стоило мне не оправдать её надежд. Но, блин, это погоня за приличиями меня убивает. Я открываю все шкафы подряд, молча беру свою любимую чашку, у которой скол на одном боку. Лена её прячет, но выбросить не решается. Включаю кофе-машину и наливаю себе кофе. Которое можно пить и смаковать, не боясь раздавить фарфор в пальцах, не растягивая на пять минут два несчастных глотка. Лена морщится недовольно, но молчит. И снова спрячет кружку потом.
– Александр с этой девушкой приходит сегодня?
Словно не знает. Да, сегодня. В долбаных шесть часов. Лена так и не поняла моей позиции относительно Веры, поэтому так и называет её – эта девушка. Будь её воля, она ушла бы, однако оставлять меня один на один со странной парочкой она не решается. И правильно делает.
Солнце жарило невыносимо. Иногда мне казалось, что оно просто пытается выгнать меня из этого города. Там, где я рос, были жаркие летние дни. Преимущественно в количестве нескольких раз за лето. Но даже если сваливалась аномальная жара - мы знали, что ей на смену придёт прохладная ночь, а может даже ласковый, летний дождь. Тогда мы радовались каждому ясному, солнечному дню. А здесь солнце меня преследовало, грозило испепелить. Обычно, я нырял из прохладного дома в машину с кондиционером, потом в офис. Жара не успевала догнать. А сегодня я ощущал её в полную силу и скучал по сгоревшему дому в тысячах километров отсюда. Там, на берегу озёра поросшего столетними соснами, лето было иным. Мягким. Родным.
Сегодня у меня не получалось спрятаться под кондиционером. Я мог бы отсиживаться до последнего дома, но на меня морально давила Лена. В её взглядах мне чудились миллионы вопросов, отвечать на которые у меня не было никакого желания. Я съездил в магазин, долго сидел в каком-то ресторанчике - тянул время. Потом вернулся. Вытащил хрусткие, бумажные пакеты из багажника и отнес в кухню. Лена с отрешенным видом дробно стучала ножом, нарезая лук полукольцами.
– Это в маринад для мяса, – пояснила она. – Готовить не буду. Для них… не хочу. Уже заказала доставку на пять часов.
– Как знаешь, – кивнул я. – Делай так, как тебе удобнее.
И сбежал на улицу. Сбросил шорты и нырнул в бассейн. Он был у меня что надо – ещё один пережиток нищего детства. Вот хотелось мне бассейн - и точка. Теперь бассейн есть, а покоя как не было, так и нет. Вода была приятной, едва тёплой. Прозрачно чистой. У меня, в лучших традициях жанра, был садовник. Приходил два раза в неделю, присматривал за садом, за бассейном, выполнял другие хозяйственные мелочи. Домработница тоже была, тоже на два раза в неделю, чаще мне ни к чему.
Я доплыл до середины, лег на спину, удерживаясь на плаву. Сощурился, а потом и вовсе закрыл глаза – солнце не щадило. Подумал – всегда бы так. И чтобы не беспокоило ничего. Мечта. Вылез из воды, посмотрел на часы – скоро пять. Скоро Вера придёт со своим Сашей, чтоб их. Из дома вышла Лена, в руках тарелки, следом Оля, её подруга. Неожиданно.
– Привет, – недоуменно поздоровался я.
– Пригласила её с Колей, – отмахнулась Лена. – О чем мне с "этой" говорить? Так хоть люди нормальные будут.
Оля улыбнулась, я, скрипя зубами, тоже. Пожалуй, Оля бесила меня даже больше Веры. Идеальная жена и мама, она заставляла выискивать в ней недостатки. Я не верил, что люди могут настолько правильными. Она меня пугала, как и её муженек.
Девушки накрывали на стол в беседке, я развел огонь и вынес миску с мясом. Я всегда с удовольствием возился с мангалом, и тогда - в том своём доме. Правда, раньше вокруг с тявканьем носилось недоразумение, гордо именуемое собакой. Бо жрал дорогущие консервы, но я-то знал, что где-то в глубине этого комка меха кроется мужик. Поэтому втихаря, с молчаливого согласия собаки, подкармливал его мясом. Арина с Веркой считали, что мясо ему вредно. Мясо - и вредно? Ага. Мы-то с псом знали, как дело обстоит. Поэтому Булька шашлыки любил тоже.
Из беседки раздался взрыв смеха – девушки, расставляя тарелки, весело болтали, даже налили вина. Я вынырнул из воспоминаний. С некоторым сожалением подумал о щенке, которого подобрал неизвестно чем руководствуясь. Я отдал его Витьке, тот, конечно же, не особо обрадовался, но присмотреть обещал. А если бы я забрал его, то бегал бы сейчас, гавкал, мясо выпрашивал. Я бы бросал ему игрушки в бассейн, он бы прыгал за ними, а потом забавно отряхивался, брызгая водой во все стороны.
– Скоро приедут! – крикнула Ленка. – Я пошла переоденусь. И тебе советую!
– Так сойдёт, – отмахнулся я.
Подобрал с травы шорты, отряхнул, натянул на все ещё влажные плавки. Отнес стеклянную миску, с пересыпанными специями ломтями мяса, к мангалу. Прикурил от одного из тлеющих углей, глубоко затянулся. С улицы, со стороны парадного входа, раздался сигнал клаксона. Впрочем, на этом приехавшие не угомонились и оттарабанили на том же музыкальном инструменте незатейливый мотивчик, который мы, ещё в детстве, в лагерях, выстукивали по батареям. Да, сегодня мне скучать не придётся.
На Ленке было серебристо-серое лёгкое платье по колено. Оля одета похоже. Они просто демонстрируют собой вкус и сдержанность. А Вера – сплошная провокация. Джинсовые шорты, небрежно обрезанные по самую попу, футболка, съезжающая с одного плеча. На самом плече ядовито-зелёная лямка купальника. Босоножки на невероятно высоком каблуке, что делает голые ноги ещё длиннее. Я скриплю зубами. Сашка же наоборот при полном параде, даже галстук не забыл. Смотрятся они вместе диковато, учитывая голубые Веркины волосы.
– Привет! – кричит она, словно мы вечность не виделись и она ужасно соскучилась.
Ленка сдержанно улыбается, знакомит её с Олей и, невесть откуда взявшимся, долговязым Колей. Я бросаю докуренную до фильтра сигарету прям на газон и ловлю предостерегающий Ленкин взгляд. Плевать уже, могу же хоть иногда позволить себе быть свиньёй в собственном доме. Лена суетилась, принимая гостей и предлагая им напитки, я же пересек дом и вышел на задний двор. На глади воды бассейна плавал одинокий жёлтый лист - предвестник скорой осени. Тянуло дымом - мясо уже можно начинать жарить. Мангал у меня был что надо, моя очередная игрушка. Я нашёл фотографию в сети и заказал постройку местному каменщику. В итоге у меня получилась огромная конструкция: красивая, но простая – камень, металл. Здесь можно было жарить шашлыки, барбекю, использовать как печь, в которой наверняка можно было бы пироги печь, да некому, использовать как плиту. Красота одним словом, с удобной каменной столешницей вдоль и даже раковиной.
Я ходил босиком по газону и гладким каменным дорожкам - ступать босой ногой было приятно. Обернулся – Вера, последовав моему примеру, сбросила обувь, уже заполучила бокал вина, и, судя по всему, чувствовала себя как дома. Я ей завидовал. Сам-то я чувствовал себя как на раскаленной сковородке.
Мясо - отличная причина не подходить к столу. Положить на одну сторону. Полюбоваться, как оно шипит, касаясь раскаленной, металлической решётки. Вдохнуть полной грудью запах лета с примесью дыма и жарящегося мяса. Вновь прикурить, перевернуть мясо. На нем отпечатался узор решётки, полоски жира шипят поджариваясь. Всячески тянуть время, чтобы не оборачиваться.
– Максим! – кричит Лена, ей не нравится развлекать гостей одной.
– Сейчас, – отвечаю я и жалею, что мясо жарится так быстро.
Ещё жалею, что жизнь не несправедлива. То даёт, то отнимает - и всегда в самый неподходящий момент. Что две мои женщины сидят за одним столом и обе буравят мне спину взглядами. Одной нужен я, а второй - мой сын. А если бы наоборот? Моя сигарета уже погашена, но сзади ощутимо тянет сигаретным дымом. Тихо, но я-то знаю, как можно подкрадываться, если твои ноги босы.
– Ты куришь? – спрашиваю я, даже не оборачиваясь. – Удивительно.
– Жизнь вообще удивительная штука, – отвечает Вера и садится на столешницу всего в нескольких сантиметрах от моей руки. – Я выбиваю клин клином. Когда я курю - я не боюсь сигареты.
Я не отвечаю, просто не хочу. И смотреть на неё тоже. Но взгляд выхватывает золотистую кожу бедер, тонкую ладошку, опирающуюся о камень столешницы. Верин муж внутри меня бушует – ему не нравится ни то, как его жена выглядит, ни её поведение. Но между мной и её мужем - целая пропасть. Мне хочется вырвать сигарету из её рук, но я напоминаю, что у меня уже есть женщина. И она ведёт себя безукоризненно.
– Вера, что тебе нужно?
– А ты не знаешь?
Я скосил взгляд, увидел, как она выпускает дым изо рта, просто позволяя ему спокойно вытекать. Не сдержался.
– Тебе не идут сигареты. Бросала бы.
Она и бросила. На мой газон. Когда я проделывал это сам - не коробило. А сейчас – по нервам. Но я сдержался. В очередной раз. Моему самообладанию можно позавидовать. Из беседки кричит Саша. Потерял свою зазнобу. Вера молчит несколько секунд, ждёт, вдруг я ещё что скажу. Но я молчу тоже. Пытаюсь делать вид, что это вообще все не со мной происходит. Саша не сдерживается, встаёт и идёт за Верой.
– Ты чего здесь зависла? – не очень вежливо интересуется он.
– Мяса очень хочется, – в доказательство хватает ближайший кусок, горячий, вскрикивает и роняет его обратно на решетку. Облизывает обожженные пальцы.
Я отворочиваюсь, чтобы не видеть их поцелуй. Это просто вершина лицемерия. Вера его не любит. Она притворяется. Зачем? Мозг начинает кипеть. Неожиданно мне начинает казаться, что в беседке гораздо уютнее, чем здесь, возле увлеченно целующейся парочки. Я складываются куски мяса на блюдо и иду к накрытому столом.
Лена не готовила, но постаралась. Стол полон, стыдиться мне не приходится. Я курю одну сигарету за другой. Коля постоянно подливает всем вина. Саша пьёт коньяк, я надеюсь, что он напьется и свалит. И Веру с собой заберёт. И будь что будет. Играет музыка, долговязый Коля вытащил колонки. Мне она бьёт по ушам. Меня все раздражает. Оля с Колей танцуют. Я уже говорил, что они идеальная пара?
– Так замечательно, – говорит Вера, делая глоток вина. – Максик с Сашенькой партнёры. Мы с тобой, Лен, обязательно подружимся. Деток нарожаем, я и ты. В садик вместе будем водить. А потом они вырастут и поженятся. Правда, Саша?