Техническая сторона дела Шувалова не то чтобы совсем не интересовала, но он решил на эти вещи не отвлекаться. Ему следует прежде всего держать в поле зрения своих оперативников, координировать их действия. Есть спецы в этом деле, такие, как Хакер и Технарь, есть аналитики группы «Мерлон», им и карты, то бишь дискеты, в руки…
Впрочем, объяснение всему происходящему могло быть простым. Людей, курирующих регион, Не устраивает существующий расклад, вот они и решили, пользуясь карточной терминологией, — слегка передернуть колоду. Иногда бывает достаточно присовокупить к вполне достоверной «совсекретной» информации пару-тройку слов или какую-нибудь цифирь, и получается «деза» мощностью в атомную бомбу.
— Закончили? «Посылка» на месте? Выходите, а то ваша клиентура вот-вот очухается!
Никольский судорожно вздохнул, приходя в себя. Что это с ним такое? В голове какой-то странный звон… У-ф-ф, чуть в обморок не грохнулся! Кажется, даже отключился на какой-то миг, вон как сердце бешено колотится…
За одним из соседних столиков хлопотала официантка. Она убрала со стола пустые фужеры, поставила туда же на поднос пепельницу, унесла.
Надо завязывать, подумал Никольский. Он забрался в карман за носовым платком, чтобы вытереть покрытое холодной испариной лицо, заодно проверил, на месте ли «посылка». Да, надо завязывать! А то из-за всех этих переживаний еще инфаркт схлопочешь!
В зале появилась знакомая персона, охранник Дим Димыча. Никольский присмотрелся — такое впечатление, что парень с крутого бодуна. Обвел мутным взглядом зал, тряхнул как-то странно головой, затем все же нащупал глазами «почтальона». Повернулся, слегка пошатнувшись при этом, и направился к выходу, щелкая на ходу кнопками мобильного телефона.
…Долгожданный Дим Димыч появился в заведении примерно через пять минут после того, как кафе покинули две интересные и скр-ромные «вумен». Он приехал на другой машине, пробыл внутри очень короткое время, и вскоре паркинг возле кафе опустел.
Шувалов незаметно для других коснулся руки Светы Кунцевич.
— Ну вот, Светлана Андреевна, а вы боялись… В наушниках прозвучал бодрый «голос Москвы»:
— Ланселот, благодарю за работу! А теперь займитесь своими текущими делами.
Глава 10
Володя Гладкевич почти десять лет тянет лямку в ментовской конторе. И не где-нибудь, а в оперативно-розыскном отделе об-луправления внутренних дел. Человек он опытный, информированный, за годы службы успел обрасти полезными связями и знакомствами. Наставлять такого в плане осторожности или тем паче пытаться знакомить с азами таких специфических предметов, как контрнаблюдение и основы конспирации, дело совершенно излишнее, он сам кого хочешь этому может обучить.
Офицеры Российского флота во все времена составляли собой нечто вроде замкнутой касты людей. Объясняется это как наличием давних традиций и тщательным кадровым подбором, так и самой спецификой службы на флоте. А в последние годы внутри этой элитарной прослойки сформировалась еще одна каста, ее составил средний и старший комсостав морского спецназа. В этот замкнутый круг людей очень сложно внедриться со стороны, для «своих» , здесь готовы расшибиться в лепешку, снять с себя, образно выражаясь, последнюю рубаху, а вот «чужих» — не привечают.
Редким исключением в этом плане был капитан милиции Глад-'кевич. Он мог всегда рассчитывать на помощь и поддержку «морских дьяволов», как из числа тех, кто продолжает служить в частях морского спецназа, так и «бывших», хотя это словечко здесь не слишком уместно, то есть тех, кто по разным причинам и обстоятельствам ушли в ОМОН, СОБР, «антитеррор» и в охранный бизнес. Он — «свой», без всяких оговорок. А вдобавок ко всему он еще и близкий родственник Саши Прохорова, в недавнем прошлом одного из лучших офицеров бригады морской пехоты ДКБФ, предательски убитого 2 мая сего года выстрелом в спину.
Договорились встретиться в небольшом скверике, расположенном неподалеку от нынешнего морского колледжа, в два часа пополудни. Бушмин пришел на пять минут раньше, но Гладкевич уже дожидался его в оговоренном месте. Чуть выше среднего роста, худощавый, лицо простоватое, как у деревенского парня, но по жизни мужик хитрющий, а в работе — двужильный. Одет в цивильный костюмчик, довольно скромный, явно не первого года носки. В форме Бушмин видел его только один раз, да и то на фото, когда, будучи в гостях у Саньки Прохорова, разглядывал снимки в его семейном альбоме.
Он обнаружил Гладкевича на скамейке под разросшейся плакучей ивой, напоминающей своей формой шатер.
— Жив, курилка? — чуть приподнявшись, Гладкевич тряхнул протянутую для рукопожатия ладонь. — А то разные слухи ходят… В том числе и среди ваших.
— Я как тот Кощей Бессмертный, — усмехнувшись, Бушмин опустился на скамью. — Все хотят моей смерти, но никто не знает, где она спрятана.
— Тебя конкретно документы интересуют? Или еще есть какие ко мне дела?
— Документы.
Он угостил Гладкевича сигаретой, закурил сам.
— Понимаешь, Андрей… — Гладкевич на короткое время задумался, затем продолжил: — Я мог бы сделать тебе комплект документов баксов за двести пятьдесят, максимум за триста. Если бы ты обратился ко мне, скажем, месяц назад. Но сейчас, я тебе это уже говорил, в области ужесточился порядок выдачи паспортов и прочих гражданских документов; в этом плане налажен строжайший учет… Так что не стоит даже пытаться, иначе можно здорово погореть.
— Какой есть выход?
— Выход всегда можно найти. Вопрос только в том, сколько это будет стоить.
— Деньги у меня есть.
— Гм… Есть у меня один… знакомый…
— Он из ваших, из ментов?
— Нет, он из других сфер… Вот у него есть выходы на эти дела, собственно, он на них и специализируется. Он «делает» документы в Москве, это надежнее. Вернее, даже не в самой столице, а в области. Подмосковная прописка тебя устроит?
— Вполне. Он сейчас в городе, этот твой знакомый?
— Да, он здесь. Я с ним созванивался после нашего с тобой предыдущего разговора. Сказал, что у меня к нему дело будет-
— Не откажет?
— Это исключено, — Гладкевич усмехнулся. — Он мне… маленько обязан. Бесплатно, конечно, делать не возьмется, но и цену до потолка взвинчивать не станет.
— Закордонный паспорт тоже сделает?
— Я же говорю, это его бизнес… Фотки сделал? Давай! И напиши отдельно на листочке, какое твое будет новое «фамилие», год, дата, место рождения и тэ дэ…
Бушмин передал ему конверт, снабженный эмблемой фирмы «Кодак».
— Здесь восемь фото, на два паспорта, обычный гражданский и заграничный.
Заметив, что Гладкевич собирается не глядя сунуть конверт в карман, Бушмин сказал:
— Внимательно посмотри на фото.
— А че на них смотреть? — удивился Гладкевич. — Мне этот фейс и так знаком…
Он все же полез пальцами в конверт. Посмотрел на фото, затем недоумевающе на Бушмина и опять на фото, но уже с отвалившейся от изумления челюстью.
— Гм… Вот это фокус! С тобой, Андрей, не соскучишься. Он внимательно прочел запись на листе бумаги, который передал ему Бушмин. Сложил это в четвертушку и сунул вслед за конвертом в карман.
— Так это, значит, ей потребовались новые документы?
— Ну что, врубился наконец? — усмехнулся Бушмин. — Сможешь сделать?
— Почему нет? — после недолгих раздумий сказал Гладкевич. — Раз надо — сделаем… Ты в курсе, Андрей, что с ней не все так просто? Наш отдел, кстати, тоже сориентировали на ее розыск.
— Знаешь, за что я тебя уважаю, Володя?
—Ну?
— За то, что ты умеешь держать язык за зубами. И еще за то, что не задаешь вопросов, на которые я не смог бы тебе дать ответ.
Мокрушин, не участвовавший в переговорах, дожидался приятеля в машине.
— Ну что Володя-мент сказал? Подписался?
— Он при мне одному своему кадру с мобильника позвонил, назначил ему встречу. Тот делает надежные документы, через Москву.
— Когда будут готовы?
— Сегодня какое число? Тридцатое? Я сказал, чтобы через четверо суток документы были здесь. Розанову отправляем в Питер, к родственникам, это однозначно. Надо как-то подгадать под расписание…
— Лучше, наверное, самолетом?
— Согласен. Но не из нашего аэропорта, не из К. Ее данные внесены в компьютер погранцов, ее разыскивает милиция, и уверен, что не только менты… По новым документам у нее будет другая фамилия, имя-отчество тоже будут изменены, но сам понимаешь, у нас ее могут легко опознать.
— Она не верит ментам, и правильно делает, — сказал Мокрушин. — Куда прокладывать курс? В военгородок?
—Да, но по дороге надо найти таксофон. Мне нужно звякнуть по межгороду. Хочу убедиться, что я все еще представляю интерес для «товарищей» из Москвы.
На другом конце линии ответили мгновенно, словно ждали этого звонка с нетерпением и потому караулили у аппарата.
— Это Кондор, — Бушмин прикрыл за собой дверцу кабинки. — Да, Кондор. У меня есть сообщение для вас.
— Записываю, — ответил мужской голос.
— Я сейчас занят, а потому не смогу встретиться с вашим представителем ранее четвертого числа. Место и время встречи я сообщу дополнительно.
— Послушайте…
— Это во-первых, — не дал перебить себя Бушмин. — Вам должно быть известно, что некоторое время назад… пострадали двое моих товарищей. Вы понимаете, о ком идет речь?
— Да, можете не уточнять.
—Так вот… Я выяснил, что семьям, оставшимся без… кормильцев, до сих пор не выплачены причитающиеся им по закону компенсации и пособия. Если ваша «фирма» поможет решить эту проблему быстро и без проволочек, я вам буду обязан. Не имею ничего против, если для их близких будет сделано больше, нежели прописано в законах. У меня пока все!
— Одну минуту… Только не кладите трубку!
Бушмин перебежал улицу, прошел проходными дворами, нашел место, где они припарковали «Фольксваген», открыл тачку, забрался внутрь и стал дожидаться там своего приятеля.
Мокрушин появился примерно через полчаса.