Доктор Ланге и сопровождавший его от здания торгпредства Бруно Вальден прошли в «закрытую зону». Только в защищенном от прослушивания помещении — а ни в коем случае не в машине по дороге — они могли вести разговоры на любые темы.
— Мне понадобится информационная поддержка, — сказал Вальден, запирая за собой дверь. — Кое-какие сведения по Кондору…
— Выражайтесь точнее, — сухо произнес Ланге. — Вы уже выработали план?
Бруно Вальдену, пережившему нервный криз в эти дни, более всего хотелось свернуть шею невзрачному человечку. Он мог бы легко это сделать, не в первый раз. Но желание, посетившее его так некстати, умерло так же быстро в нем, как и родилось. Он знал, кто такой доктор Ланге. И понимал, что тот способен даже без помощи Доррста стереть с лица земли десяток таких Бруно Вальденов.
— Я знакомился с копией личного дела Андрея Бушмина, — сказал он, по обыкновению уставившись немигающим взглядом в переносицу собеседника. — В характеристиках на него, составленных командованием, часты упоминания о том, что Кондор обладает превосходной стрелковой подготовкой. И это не обычное русское хвастовство, а не раз уже доказанный на деле факт. Бушмин расстреливает наших людей, акцентирую ваше внимание, подготовленных кадров, как мишени в тире.
— К чему вы клоните?
— Там же, в личном деле, отмечено, что Бушмин не раз принимал участие в первенствах Вооруженных Сил по многоборью среди разведчиков-диверсантов и групп спецназа всех родов войск. Вплоть до того момента, когда его назначили на должность начальника штаба батальона. Он выезжал на все эти соревнования, еще раз прошу вашего внимания, в составе команды.
— Так, так, — задумчиво произнес Ланге. — Кажется, я улавливаю ход ваших мыслей. Тот, второй, вы говорите, тоже чертовски хорош?
— Не то слово! Для того чтобы достичь такого уровня, как эти двое, нужно отстрелять тысячи и тысячи зарядов в тирах и на полигонах, пройти обкатку в условиях реального боя, я бы сказал, ближнего боя, когда ты с противником лицом к лицу, на расстоянии вытянутой руки… И еще нужен особый талант, то, что человеку достается от бога или от дьявола.
— Продолжайте.
— Я уверен, это подтверждают и сведения, которыми мы располагаем косвенно, что в акции, в ходе которой мы потеряли Рит-тера и ряд сотрудников, Кондор не только был активнейшим участником, но и действовал при этом не один. Скорее всего именно этот его напарник и не позволил мне и моим людям взять Бушмина в поселке Дачный.
— Бушмин, хотя и довольно молод еще, пользуется достаточно серьезным авторитетом в среде офицеров морского спецназа, — Ланге, ухватив идею, включился в мозговую работу. — У него здесь множество связей, множество знакомых и друзей среди сослуживцев. Проникновение в эту касту связано с большими трудностями. Мы уже пытались. Риттер, вот как вы сейчас предлагаете, пытался идти в своих поисках указанным путем, но не успел довести начатое до конца.
— Я хотел бы получить дополнительную информацию как по Бушмину, так и по всем его связям. Мне понадобятся исчерпывающие данные на всех, кто так или иначе контачил с ним последние годы, на тех людей, кто и сейчас негласно оказывает ему помощь и всячески поддерживает его. Среди этих связей, ближних и дальних, меня интересуют прежде всего люди, обладающие первоклассной стрелковой подготовкой, участвовавшие, как и Кондор, в соревнованиях элитарного спецназа… Иными словами, не отбрасывая другие варианты, я намерен сосредоточиться на розыске напарника и уже через него выйти непосредственно на Кондора.
— У вас все? — спросил Ланге. Он подумал про себя, что Доррст, как всегда, принял разумное решение, не став наказывать Вальдена и дав тому шанс реабилитироваться. — Я попрошу составить для вас справку. Много времени это не займет, поскольку большей частью работа уже проделана, нужно только внести свежие данные.
— Я обязан регулярно докладывать вам о своих действиях?
— Как вам будет угодно. Доррст вам выдал полный карт-бланш. Но напоминаю, Бруно, у вас всего неделя времени.
Доктор Ланге, сухо попрощавшись с блондином, отъехал в торгпредство — как и у Велпа, у него имелись там служебные апартаменты.
По правде говоря, доктора Ланге в настоящее время беспокоил не столько зловредный, отвязанный, пользуясь современной российской терминологией, Кондор, сколько американцы.
В одном российские разведисточники оказались неточны: пятеро инструкторов MAT, граждане США, прибыли в К. не четвер-того-пятого июня, как ожидалось, к открытию «учебного лагеря», а на несколько суток раньше.
Впрочем, виной тому были сами же американцы. Предполагалось, что после закрытия «лагеря» в Таллине они либо пробудут несколько суток в эстонской столице, либо, что тоже допускалось, проедут в К. транзитом через Литву, с небольшой остановкой в Вильнюсе.
Почему эти люди предпочли провинциальный российский обл-центр двум столичным городам, знают только они сами да их непосредственное руководство.
Добирались они собственным транспортом, в качестве такового им служил просторный комфортабельный микроавтобус марки «Форд». Пятеро профессионалов разведывательно-диверсионной деятельности, сменившие военные мундиры на гражданские костюмы и свой профиль с «нападения» на «защиту», прибыли в К. уже поздним вечером. Они остановились на проживание в небольшой, недавно отстроенной частной гостинице, где имелись четыре двухместных и два одноместных номера. Визитеры, воспользовавшись броней, сняли ее целиком на две недели, тем более что расценки оказались невысокими, а часть расходов брала на себя принимающая сторона, частное охранное агентство «Балтия» и спонсоры.
Американцы, против ожидания, не стали устраивать себе в первый же вечер «релакс». Они отнюдь не отправились в поход по увеселительным заведениям города — очевидно, им было известно, что две трети местных проституток являются носителями СПИДа, — а разнесли по номерам вещи и к полуночи улеглись дружно на боковую.
Скромных и примерных гостей города тут же взяли под негласное наблюдение.
Помещения, в которых еще недавно находился офис риэлтерской фирмы, как и всю последнюю неделю, — пустовали. После отъезда Казанцева и Бочарова, а следом за ними связника, в тесном дворике никто из примечательных личностей не появлялся. Мощная металлическая дверь была заперта, как и прочие двери, через которые можно было бы проникнуть внутрь, туда, где безмолвно стоят «несгораемые сейфы» с их странным содержимым и где в одной из стен видны очертания замурованного дверного проема.
Селивестров, смахивающий своим внешним видом на крутого Сигала и порой даже откровенно копирующий голливудского супергероя, специалист по «деликатным» поручениям и один из лучших в этих краях боевиков, всего через два дня после пленения представлял собой жалкое подобие человека.
Он достался боевикам «Балтии» в качестве нежданного трофея в ходе поездки в Дачный. Сильвестра обнаружили связанным в собственном джипе неподалеку от домовладения В. Розанова. Карсаков предположил, что сотрудника одной из дочерних фирм «Балтинвеста» той ночью повязал не кто иной, как Бушмин. Либо тот, кто помогал Бушмину, — определенно у него был напарник. Кондор, в силу каких-то причин, не смог унести в клюве свою добычу, и она досталась другим хищникам, у которых, что характерно, тоже возникло желание тесно пообщаться с гражданином Селивестровым.
То, что осталось от молодого цветущего мужика, было привязано к креслу, вмурованному в цементный пол. Допрос проводился в специально приспособленном для этого помещении — как и другие организации в этом чудном тихом городе, «Балтия» располагала собственным «застенком» в переоборудованной прачечной в районе Пятого форта.
В помещении пыточной стоял густой тяжелый запах табака, блевотины и крови.
Малахов, а именно он «работал» над Селивестровым, сам едва держался на ногах. Он схуднул кило на пять как минимум. Пытки — это тоже, знаете ли, тяжелый физический труд.
Карсаков и рад был бы облегчить Васе задачу, выделив ему одного-двух помощников, но нельзя, невозможно. Потому что Селивестров такое начал выдавать, что лучше будет держать в тайне его откровения, сузив число посвященных до одного лишь Малахова.
— Уф-ф, ну и зае…ся я с ним, однако, — Малахов вытерся не слишком чистым полотенцем. У него даже шевелюра взмокла от пота, волосы свисали сосульками на ушах и на лбу. — Ну че с ним делать? Мочить? Он все равно уже не оклемается…
Он кивнул в сторону «бифштекса».
Селивестров, он еще был жив, хватанул воздух, раз и другой, как рыба, выброшенная на берег, издал еще несколько булькающих звуков, непохожих на человеческую речь, и затих.
Карсаков задумался. «Решить» Селивестрова не проблема, он и сам вот-вот окочурится. Но как быть с его хозяевами? Может, устроить для них что-нибудь эдакое, в назидание?
У него родилась одна идейка, но следовало все согласовать со «старшим братом».
— Мочи его, Василий, — сказал он спокойным голосом. — От трупа избавляться пока не надо, пристроишь «жмура» в «холодильнике».
Он задумчиво потеребил подбородок.
— И вот еще что, Малахов! Если ты вякнешь хоть полслова… Будешь тогда выглядеть так же неважно, как он, я тебе это гарантирую!
Конрад Велп в этот поздний вечерний час стоял у стрельчатого готического окна. На этот раз шторы были раздернуты. Хозяин апартаментов, погруженный в свои тяжкие думы, рассеянным взглядом смотрел на темные, с редкими проблесками уличных фонарей и вывесок городские кварталы.
Он стоял так долго и недвижимо, пока его не посетила блестящая идея.
Почему бы не проделать для американцев то же, что уже однажды проделали для русских? Идея, правда, не нова, и принадлежит она светлейшему князю Потемкину. Но, как известно, все новое — это хорошо забытое старое.
Следует только извлечь из запасников декорации, слегка обновить их, и тогда… «Вэлкам!», или «Добро пожаловать в „Дас дритте рейх“!
Впрочем, в отличие от Ланге Доррста беспокоили не только наглые и вездесущие «союзники» по НАТО, любители чужих секретов. Он не понимал реакции русских. Он был готов к любым действиям с их стороны и уже просчитал, как можно нейтрализовать те или иные их действия.