– Внимание, рота, говорит командир. Оставаться на исходной позиции до получения иного приказа или моей гибели. Попробую «сковырнуть» эту гадину!
– Вас понял, командир.
– Вперед, Володя, жми!!!
– Есть, командир!
Танковый дизель взревел, накручивая обороты. Стальные траки гусениц вгрызлись в белорусский чернозем, вырывая грунтозацепами комья земли. «Иосиф Сталин-2» уверенно пошел вперед.
– Зигзагами давай, Володя!
– Есть! – Гвардии младший лейтенант Симонов изо всех сил налегал на рычаги управления танком.
Это и так была работа не из легких, а имея перед собой пятитонный каток трала – и подавно пытка. Сцепив зубы, Владимир Симонов вел танк, изо всех сил ворочая рычагами и одновременно переключая передачи. Бронированный монстр Страны Советов рвался в атаку, несмотря на то что вокруг него вздымались фонтаны разрывов.
«Тигр» пристрелялся быстро – дистанция между ним и командирским ИС-2 сократилась до 1200 метров, когда первый немецкий снаряд ударил прямо в лоб «Иосифу Сталину-2».
Впервые танки «Иосиф Сталин» схлестнулись в бою с «Тиграми» 4 марта 1944 года в районе города Староконстантинов на Западной Украине во время Проскуровско-Черновицкой наступательной операции. Это были еще ИС-85 1-го гвардейского тяжелотанкового полка прорыва под командованием гвардии подполковника Буланова. Противниками советских танкистов стали «кошки» из роты тяжелых танков 503-го тяжелого танкового батальона.
Во время боя в условиях плохой видимости с дистанции полтора – два километра один ИС-85 оказался подбит, а еще три наших танка получили повреждения, однако впоследствии были отремонтированы. Ответным огнем «ИСов» у одного «Тигра» повредили пушку, а у другого – ходовую часть.
Уже после этого боя, 16 марта, «Тигры» из засады подбили еще четыре «ИСа», два из которых сгорели вместе с экипажами. Чуть раньше, 8 марта, два «ИСа» со 150-200 метров были расстреляны замаскированными 75-миллиметровыми пушками немецких самоходок «Sturmgeschütz-III». Один тяжелый танк прорыва получил восемь попаданий, а другой – четыре.
Так что сам по себе тяжелый танк прорыва неким «сверхоружием», или, как такое называли немцы, – «Wunderwaffe», не был. Оружием управляют люди, об этом еще Суворов говорил. Кроме того, важна еще и тактика применения, в соответствии с концепцией, стратегией войны.
И вот как раз советские танкисты, да и представители других родов и видов войск Красной армии умело использовали сильные стороны вверенного им оружия. Огневая мощь, маневренность и броня рассматривались ими как единый комплекс. А война была всего лишь работой – тяжелой, грязной и выматывающей. Но никак не «увеселительной поездкой на Восток за Железными крестами»! В итоге белозубо улыбающихся «туристов» ждали иные кресты – деревянные…
Гитлеровцы же, напротив, старались заранее придать своему оружию ореол эдакой «непобедимости».
Памятуя пословицу Жака д’Эстампа де ла Ферте: «Бог на стороне больших батальонов», немцы такие отдельные подразделения и создали специально для танков «Тигр». Называлась новая тактическая единица «Schwere Panzerabteilung», или сокращенно «sPz.Abt» – тяжелый танковый батальон.
«Schwere Panzerabteilung» мог действовать как самостоятельно, так и придаваться другим частям или соединениям вермахта. Тяжелый танковый батальон состоял из четырех рот, причем только две из них были танковые, а с весны 1943 года – соответственно пять и три. Следует отметить, что в ряде случаев вплоть до осени 1943 года батальоны имели смешанный боевой состав. Наряду с тяжелыми танками «Тигр» на их вооружении состояли средние «Pz.Kpfw.III Ausf.L», а также модификации «Ausführung M» и «N». Причем в 1942 году в тяжелых батальонах последние составляли большинство.
Кстати, танки «Pz.Kpfw-lV Ausf.H», резко отличавшиеся от остальных «четверок» по внешнему виду из-за противокумулятивных экранов, наши бойцы часто принимали за «Тигры». Более того, даже в боевых донесениях они часто именовались «Тигр» тип 4». И этот факт резко увеличивал статистику примененных на том или ином участке фронта немецких тяжелых танков. Что ж, зачастую и немцы тоже имели о нашей технике весьма смутное представление и выдумывали несуществующие марки самолетов и танков.
Формирование тяжелых танковых батальонов началось в мае 1942 года. Экипажи прибывали из боевых и учебных частей в 500-й запасной танковый батальон, дислоцировавшийся в Падерборне. Для их подготовки использовались и полигоны в Путлосе, Одруфе и Фаллингбостеле. Первым 19 августа 1942 года получило «Panzerkampfwagen-VI» «Tiger» подразделение «Швереабтелунг-502».
Гитлеру не терпелось узнать, каковы новые тяжелые танки в деле.
В своих «Воспоминаниях солдата» знаменитый танковый генерал вермахта, «Быстроходный Гейнц» – генерал Гудериан так описывал первый опыт боевого применения новейших тяжелых танков:
«В сентябре 1942 года «Тигр» вступил в бой. Еще по опыту Первой мировой войны было известно, что при создании новых образцов вооружения следует запастись терпением и дождаться их массового производства, а затем применить их сразу в больших количествах. Зная об этом, Гитлер тем не менее хотел как можно быстрее увидеть в деле свой главный козырь. Однако перед новыми танками была поставлена абсолютно второстепенная задача: локальная атака в труднопроходимой местности в заболоченных лесах под Петербургом. Тяжелые танки могли двигаться только в колонну по одному по узким просекам, попадая под огонь противотанковых пушек, расставленных вдоль них. В результате – потери, которых можно было избежать, преждевременное рассекречивание новой техники и, как следствие, невозможность в будущем застать противника врасплох».
Исключительно «мудрым» решением «великий фюрер» и немецкое командование загнали новейшие «убер-танки» в Синявинские болота. А теперь, уже в белорусских болотах, они продолжили свою «доблестную» службу.
И тем не менее «Тигр» оставался «Тигром» – самым опасным «бронированным хищником» вермахта.
Степану Никифоровичу Стеценко было страшно. Он не раз уже горел в танке. Пройдя и ад приграничного сражения Луцк – Дубно – Броды, и битву за Москву, и ледяной ад Ржевской мясорубки, и великое сражение за Сталинград, опытный танкист не понаслышке знал, что такое противостояние снаряда и брони.
А тут еще и «тигробоязнь»…
Да, было и такое – это только на политинформациях у замполитов советские войска героически уничтожают несметные гитлеровские полчища. Советские солдаты за четыре года войны научились бояться… Да – именно так! Бояться научились и командиры. И даже высшее руководство. Ибо боязнь рождает осторожность, заставляет думать. Изобретать новые тактические приемы. Совершенствовать оружие и технику, повышать выучку бойцов. Вот в сорок первом – не боялись, пока гитлеровцы у стен Белокаменной не оказались…
Страх, как и риск, должен быть разумным и оправданным. Маршал Рокоссовский говорил: «Умирать нужно с умом!»
Пропагандистская кампания немцев, сопровождавшая появление «Тигров» на фронте, все же определенного результата достигла. Сообщения об атакующих и подбитых «Тиграх» зачастую поступали с участков фронта, где их и в помине не было. Во-первых, за «Тигры» часто принимали танки других типов, а во-вторых, из-за той самой «тигробоязни». Страх перед немецкими танками, сидевший глубоко в душе советских солдат с 1941-1942 годов, был еще силен. А тут появился еще и новый танк, почти неуязвимый для нашей противотанковой артиллерии и «тридцатьчетверок».
Гвардии старшему лейтенанту Стеценко было страшно, но, как и многие его боевые товарищи, он этот страх пересиливал в каждом бою, изо дня в день – вот уже четвертый год. Это и был тот самый знаменитый русский «массовый героизм».
Первый снаряд 88-миллиметровой танковой пушки «8,8-cm Kampfwagenkanone 36 L/56» ударил в лобовую проекцию тяжелого танка ИС-2, и даже его 120-миллиметровая броня не выдержала бы на такой дистанции разрушительного действия бронебойно-подкалиберного снаряда «Pzgr-40» с тяжелым сердечником из карбида вольфрама. Кроме того, 88-миллиметровый снаряд имел и еще одно очень неприятное для противника свойство: он «нормализовывался». То есть при встрече с наклонной бронеплитой немецкий снаряд становился перпендикулярно, «по нормали» к преграде. И за счет этого его бронепробиваемость увеличивалась.
Но в этот раз бронебойно-подкалиберный снаряд встретил на своем пути не бронеплиту, а катковый минный трал ПТ-3 весом около пяти тонн. Эта конструкция сыграла роль своеобразного «щита». Скользнув по покатости катка, страшная «болванка» с визгом отрикошетила. Ее пронзительное смертоносное «пение» услышали даже советские танкисты под толстой броней.
И тут «Иосиф Сталиин-2» выстрелил в ответ!
Дослан «со звоном» в казенник пушки Д-25Т тяжеленный бронебойно-трассирующий снаряд БР-471 весом в добрую четверть центнера. А вслед за ним – и пятнадцатикилограммовая латунная гильза метательного заряда. Перекрестье телескопического «ломающегося» прицела ТШ-17 наведено на башню «Тигра». «Ломающимся» прицел назван потому, что при нацеливании перемещается только объектив, а окуляр, в который смотрит наводчик, остается на одном уровне. И сейчас «сын степей – казах» [9] Тахтар Аубакиров ясно видел массивную «лобастую» башню немецкого бронированного «убер-хищника». Именно туда, где скрещиваются тонкие нити, и угодит тяжелый снаряд.
– Огонь!!!
Сверхмощная 122-миллиметровая пушка Д-25Т грохает так оглушительно, что все остальные звуки просто перестают существовать. Пятнадцать килограммов нитроцеллюлозного пороха разгоняют стального вестника смерти до 800 метров в секунду и прогоняют его по нарезам канала ствола. На выходе дым и пламя отражаются от перегородок двухкамерного активно-реактивного дульного тормоза и смягчают чудовищную отдачу. Массивный ствол движется назад, в то время как остроконечный бронебойно-трассирующий снаряд БР-471 со свистом режет упругий, тугой воздух.