— Гулять-то когда же? — вставил кто-то со смешком.
На него тотчас зашикали. Басов не обернулся.
— Экономить, беречь каждую минуту. Штурманам следить, чтобы вовремя оттягивались от берега при погрузке, чтобы не садиться на мель. Отремонтировать на ходу вспомогательные дизели. Да под нами вода закипит, если захотим!
— Посадки на мель в мою вахту не будет, — неожиданно горячо заявил Алявдин.
— Чего толковать, давайте возьмемся, — сказали сзади негромко.
— Возьмемся, что ли? — спросил Гусейн, недоверчиво оглядывая лица соседей, словно не веря еще, что можно взяться так, вдруг.
— Эх, ребята, делов наделаем… — Володя сорвал с головы кепку и стиснул ее в кулаке, как бы намереваясь ударить оземь.
Котельников сказал сосредоточенно, обкусывая ногти:
— Соревнование им надо объявить, вот что.
— Эх, что-то больно нахально! Может, ничего и не выйдет.
— Обязательно объявить, — сказал Басов. — Вызов по радио передадим. Но сейчас не в этом дело. Разрешили — на стоянке придется работать всей машинной команде.
Наступило короткое молчание. Козов, засунув руки в карманы, принялся разглядывать гладкую поверхность моря. Моторист Газарьян промолвил, глядя под ноги:
— Как это без берега, когда у меня мать больна? Старая мать. Нельзя…
— От-т несчастье! — едко прищурился Котельников. — Она же здорова была! Ты это по радио узнал, да?
— Катись в пивную, без тебя справимся! — крикнул Гусейн, угрожающе оглядывая моториста. От возбуждения лицо его поминутно менялось, то проясняясь, то наливаясь угрозой. — Кто сойдет на стоянке, тот подлец!
Басов сказал:
— Все останутся, не беспокойся. Плевки получать никому не сладко. А кто сойдет — ну что ж, помехи меньше.
Он кивнул Гусейну и направился в машинное отделение, но его нагнал Володя Макаров.
— Александр Иванович, ребята будут работать в машинном отделении, а как же я? Радиорубка в порядке.
— Тебе нечего делать в машинном, ты не механик, — сказал Басов нерешительно, — а впрочем, черт… не в механике сейчас дело… приходи обязательно.
2
Гусейн проснулся в темноте. Переборки каюты вибрировали от гула машин, ровного и монотонного, как гул крови в ушах. Он приподнялся на койке и спрыгнул вниз. Ему показалось, что он опоздал и судно стоит в порту. Но глазок иллюминатора был темен и пуст, сквозь него доносился плеск волн и мягкий свист ветра. Гусейн выскочил в коридор и едва не ушиб дверью проходившего мимо человека.
— Идите, — сказал Басов озабоченно, — я искал вас. Сейчас миновали остров Жилой. Пора начинать.
Они прошли мимо горячей стены кухни, вдоль ряда кают и достигли входа в машинное отделение. Здесь Басов остановился.
— Там собралась почти вся команда, — сказал он, усмехаясь, — это хорошее начало, но для регулировки гребных дизелей этого вовсе не нужно.
— Как не нужно? — удивился Гусейн. — Да ведь вы сами…
— Я сам настаивал на аврале, это верно. Лучше, если первый успех будет достигнут общими усилиями.
Тогда каждый сможет гордиться и не будет посторонних людей у машин.
— Верно, — согласился Гусейн. Ему было приятно, что старший механик советуется с ним тайком от других, как бы выделяя его из остального экипажа. — Это вы правильно придумали. Только работы на всех не хватит, пожалуй. Не удалить ли лишних?
— Удалить недолго, — сказал Басов, — но, по-моему, зрителей у нас быть не должно.
В машинном отделении люди толпились на решетках, разговаривали друг с другом, стараясь перекричать грохот. При виде этого непривычного сборища Гусейн смутился. Всех этих людей он знал и половину из них считал никчемными. Они могли только выполнять приказания и всегда старались поскорее отстоять вахту. За ними нужно было смотреть непрерывно. С этими-то людьми Басов хочет наладить двигатели!
Спускаясь по трапу вслед за механиком, Гусейн чувствовал обращенные на них взгляды, и ему было неловко, словно он выдавал себя за кого-то другого.
— Вы будете менять поршневые кольца, — сказал ему Басов, — возьмите человек пять слесарей и мотористов. Когда будете поднимать поршни — глядите в оба.
Смущение Гусейна росло: у старшего механика два помощника, но он почему-то предпочитает доверять ему. И как это Гусейн будет «глядеть в оба», когда он сам только моторист и никогда не руководил людьми?
Басов разложил на ладони листочки индикаторных диаграмм. Команда сгрудилась вокруг него, и Гусейн постоял некоторое время, не зная, что делать. За грохотом машин голоса механика не было слышно. Понемногу им овладели привычные унылые мысли, которые всегда приходили в момент бездействия: старший механик повысит обороты двигателей, отрапортует кому следует, получит благодарность, но какое до всего этого дело ему — Гусейну? Просто он разыграл дурака вчера на мостике.
Вдруг он увидел, что Басов машет ему рукой, почувствовал на себе опять всеобщее внимание, покраснел и свирепо сдвинул брови. Невидящими глазами вглядывался он в листы диаграмм, которые протянул ему Басов.
— Вот смотрите сюда, — кричал Басов, тыкая пальцем в листок, — это вот первый такт поршня. Здесь неполное сжатие дает искаженную кривую. А вот правильная диаграмма пятого цилиндра. Видите разницу? Так где же менять нам поршневые кольца? — Он сунул Гусейну диаграммы и положил ему руку на плечо.
Механик Задоров, помощник Басова, выглянул сбоку и нетерпеливо подсказал:
— В третьем и четвертом, надо полагать…
— Без вас знаю! — ревниво огрызнулся Гусейн. — В третьем и четвертом надо менять, Александр Иванович…
На верхнем ярусе надевали кольца на запасный поршень. Полутораметровое цилиндрическое тело поршня лежало на решетке, загораживая проход в мастерскую. Козов, Газарьян и два слесаря силились приподнять его, чтобы надеть кольца. Они багровели от натуги и кричали друг другу так, словно готовились сцепиться.
— Физкультурой занялись ребята, а подъемный кран отдыхает, — пошутил Басов. — Подите к ним, Мустафа.
Гусейн побежал наверх. При его приближении люди бросили поршень и разогнули спины.
— Кран не работает, — спокойно пояснил слесарь Якубов, — должно быть, цепи соскочили. Ты что глядишь? Нам сказано, чтобы управиться до стоянки, мы и стараемся, уж как-нибудь…
Он благодушно улыбнулся, вытирая платком доброе широкое лицо. Гусейну всегда нравился этот бесхитростный парень, но сейчас он почему-то озлился.
— Тяп да ляп да как-нибудь! — прокричал он сердито и в сердцах ухватился за цепные тали. Они не поддавались.
— Надо лезть на верхние балки, поправлять, — заметил Якубов, ничуть не задетый окриком Гусейна, — да я боюсь сорваться.
Остальные не трогались с места, выжидательно поглядывая на Гусейна. Ему тоже очень не хотелось лезть исправлять кран. Казалось, скорее можно приподнять поршень вручную. Но он заметил, что Басов поглядывает на него снизу, и заторопился.
— Цепляйте так, ребята, — сказал он деловито, — я сейчас…
Чтобы забраться на балки под потолком машинного отделения, нужно было пролезть снаружи через застекленную крышу. Гусейн выбрался наружу и взбежал на корму. В темноте метался холодный береговой ветер. Огни порта обступили судно, отражаясь в воде золотыми гирляндами. Гусейн скользнул в открытый люк, повиснув на руках и нащупывая ногами балку. Его обдало чадным машинным теплом. Внизу стояли люди и наблюдали за ним, задрав головы. Гусейн пополз вдоль балки на четвереньках, посвистывая и сжимая пальцами железо. Добравшись до каретки крана, он надел цепь на шестерню и крикнул вниз гулко, как в бочку:
— Подтягивай помалу. Застыли?.. Вира!..
Внизу стоял Басов, рассматривая диаграммы, и Гусейну было приятно, что Басов не наблюдает за ним, как бы вполне доверив ему всю работу с поршнями. Он спустился вниз прямо по цепи и, очутившись на решетке, принялся помогать слесарям.
Из-за распределительных щитов вышли электрики-комсомольцы. Они уже закончили текущий ремонт, — электростанция на «Дербенте» содержалась ими в образцовом порядке, — но не уходили.
— Что будем делать? — спросил Котельников, обкусывая ногти. — Здесь самый решающий участок. Признаться, я в дизелях ни уха ни рыла.
— Надо возглавить, — забеспокоился Володя, — мы должны показать пример.
Котельников поморщился.
— Тебе бы все возглавлять, — сказал он с досадой, — а ты помоги людям попросту, вот хоть инструмент подай. Этим ты пример покажешь тем, кто болтает.
— Хиба ж вин знае, що надо робыть? — смерил Проценко глазами растерявшегося Володю. — Тю, дурной!
Котельников первый спустился вниз и подошел к Басову,
— Александр Иванович, мы свое кончили, — сказал он, — тебе помочь пришли. Давай там что ни на есть, хоть таскать что-нибудь, все равно…
Вокруг приподнятого поршня возились слесари, прилаживая кольца. Гусейну казалось, что работа протекает вяло, как в замедленной киносъемке. Кольца не входили в пазы, приходилось расчищать пазы зубилом. Он слышал, как затихло могучее чавканье двигателей и взвыла наверху сирена. Надо было подготовить три поршня, а у него еще не кончен первый. Он отнял у Якубова инструмент и принялся за дело. Из-под зубила полетели осколки шлака.
— Легче, Мустафа, — посоветовал Якубов кротко, — зачистишь — кольца болтаться будут.
Из мастерской выкатили второй поршень и, прицепив гак, подняли на воздух. Отрываясь от работы, Гусейн наблюдал за тем, что делалось у двигателей. На цилиндры полезли люди, вооруженные гаечными ключами. Осторожно хватаясь за горячие трубы, они отвинчивали крышки цилиндров. Среди них Гусейн увидел Котельникова, но не успел удивиться. Откуда-то появился Володя.
— Не окончили еще? — закричал он плачущим голосом. — А у нас только два часа осталось. Эх, люди!
— Сделай скорее, если можешь, — огрызнулся Гусейн раздраженно, — пожалуйста, я посмотрю!
Под его зубилом визжало железо, и потные плечи его покрылись черной пудрой шлака. Слесарь Якубов, шаривший в кармане папиросы, махнул рукой и взялся за последнее кольцо.