Хотя и понимал, что в определенном смысле они даже полезны – как некая организующая сила… Людям нужен лидер, фюрер, вокруг которого должны все объединиться. И такой есть – Адольф Гитлер. Плох он или хорош, но в данный момент – рейхсканцлер Германии, глава правительства. Партийные же функционеры выполняют при нем роль пастухов, загоняющих стадо в хлев… Или на бойню.
Чем грандиозней партийные съезды, парады и факельные шествия – тем прочнее и надежнее власть, а значит – и сильнее, увереннее государство. Что, бесспорно, идет только на пользу. Особенно если это – Германия… Партия мобилизует народ, превращает его в монолитную массу, на которую можно опереться. Дает людям веру, помогает легче переносить страдания и лишения. Если нужно – мобилизует людей на войну…
Гальдер не мог не признать, что Гитлер нужен Германии. А потому, несмотря на внутреннее недовольство, старательно служил ему. И выполнял все приказы. Что же касается личных пристрастий и мыслей…
Лучше оставить их при себе. И никому не высказывать, тем более – письменно. Мало ли кто заглянет в его дневник! И доложит, кому надо. Даже ясно – кому…
Генерал-полковник вздохнул и убрал тетрадь в стол, к двум уже полностью заполненным. Запер ящик, но ключ демонстративно оставил в замке. Зачем выказывать недоверие адъютантам – будто он что-то от них скрывает. Это же несправедливо! К тому же тот, кому надо, и так залезет, найдет способ. Хоть носи ключи на шее, хоть прячь в кармане…
Кстати, об адъютантах. Завтра у него день рождения, исполняется пятьдесят семь лет (возраст, возраст!), и его вроде бы собираются поздравлять. Конечно, без помпезности (война!), но по-своему, по-армейски. Адъютанты, надо думать, заглянут вечером, вручат символические подарки. Что же, надо приготовить для них бутылку хорошего французского вина.
Выпьем по бокалу, поговорим минут пять – и хватит. А потом – опять за дела. Война страшная, тяжелая, с самым опасным на сегодняшний день противником. Вот победим, тогда и отпразднуем по-настоящему. А пока…
Глава одиннадцатая
Огненный шквал бушевал над лесом – немцы, отступая, подожгли сосновый бор, решив таким образом задержать советские машины. Нагретый солнцем хвойник пылал весело, жарко, с оглушительным треском. Гудящее пламя бежало по деревьям, как рыжая белка, перепрыгивая с ветки на ветку, с макушки на макушку…
Тем не менее через бор надо было как-то пробиться – единственная дорога на Дубно. Если обходить стороной – долго и не факт, что получится: к городу постепенно стягивались немецкие дивизии, а любая встреча с ними – это неминуемая задержка. В Дубно же очень ждали помощи от мехкорпуса Рокоссовского, и 40-й танковый полк майора Дымова, по сути, был единственным, кто мог реально пробиться и спасти группу…
Виктор Михайлович решил – идем напролом! Посигналил флажками «делай, как я» и приказал экипажу плотно закрыть люки. Затем толкнул Дениса Губина – давай, выручай! Тот все понял, тяжелая машина, грозно взревев, постепенно стала набирать скорость. Мощный, хорошо защищенный «Клим Ворошилов» играл роль тарана, пробивая проход, а за ним, выстроившись колонной, двигалась другая техника. И по уже расчищенной дороге – пехота, за которой – тылы и конные обозы с ранеными. Чтобы лошади не пугались огня, им завязали головы намоченными в воде тряпками…
«Клим Ворошилов» ворвался в горящий лес, как гигантский стальной поршень, прокладывая дорогу, сметая с пути упавшие деревья, остатки разбитой техники, какие-то тлеющие телеги… Траками давил и гасил начавшую полыхать траву – чтобы могли пройти люди и лошади. После «КВ» в лесу оставались две широкие черные колеи, по которым все уже шли без особого риска.
В танке было очень душно, жарко, даже улучшенная вентиляция не спасала – раскаленный воздух почти не охлаждался. Огонь маленькими рыжими бесенятами плясал на броне, так и норовил забраться в двигатель или нырнуть в топливные баки… Тогда бы – все, сгорели за минуту. Или взлетели на воздух от взрыва боеукладки. Вот и приходилось выжимать из танкового двигателя все силы – скорее проскочить страшный огненный коридор…
«Клим Ворошилов» мчался, как бронепоезд, – что называется, на всех парах. Наконец пробил дорогу, вылетел на чистое место и рухнул с высокого обрыва в лесную речушку. Брызги поднялись до самых небес, холодная вода обиженной кошкой зашипела на раскаленной броне…
Чтобы не мешать другим, «КВ» сразу же ушел в сторону. Очень вовремя – с берега стали бухаться в воду и остальные машины – «бэтушки», броневики, тягачи… За ними настал черед пехоты, люди прямо в одежде кидались в речку – скорее глотнуть воды, охладить пылающую кожу, прочистить нос и горло. Сложнее всего приходилось лошадям – они шли с трудом, отчаянно ржали и бились в упряжках, пытаясь вырваться. Ездовые крепко держали их под уздцы, поливали водой, успокаивали тихими, ласковыми словами…
Несмотря на пожар, крещение огнем 40-й танковый полк прошел практически без потерь. Техника не сгорела, люди и лошади – не задохнулись в дыму, боеприпасы и бочки с бензином не взорвались… Что, несомненно, было большой удачей.
С северо-восточной стороны Дубно блокировали два батальона 11-й панцерной дивизии, танковый и пехотный, их было необходимо отодвинуть в сторону. А еще лучше – уничтожить, чтобы не мешались под ногами…
Немцы стояли лицом к городу, к группе Попеля, с тыла удара не ждали. И даже предвидеть не могли. «Как же так, – недоумевал командир пехотного батальона майор Буш, – у нас же за спиной – 14-я панцерная дивизия, откуда же здесь русские? Да еще с танками! И где, черт побери, наши панцеры, почему не помогают?»
Красноармейцы, идущие в атаку, были страшны, как сама смерть: покрытые копотью лица, безумные глаза, рваная, дымящаяся одежда… Исчадия ада, а не люди! Их, кажется, и пули не брали: на место павших тут же становились новые. Накатывались волнами, рота за ротой, взвод за взводом…
А впереди всех плыла стальная громада «Клима Ворошилова». Длинная танковая пушка с ужасающей точностью выплевывала 76,2-мм смерть, калечила, оглушала, уничтожала немецких солдат. И разносила в щепки только что построенные блиндажи и огневые точки. Широкие траки «КВ», как стальной пресс, вдавливали в землю противотанковые орудия, вминали в жирный чернозем пулеметы и минометы…
Стоявшие на шоссе противотанковые Pak.35/36 попытались отразить нападение, но без успеха – боеголовки лишь скользили по броне «КВ», высекая огненные искры. Русского исполина ничто не брало! «Клим Ворошилов» упрямо пер вперед. И мешал орудийные расчеты с землей…
Майор Буш связался со 105-мм гаубичной батареей, стоявшей за Иквой, попросил о помощи. Раз уж свои ПТО русского гиганта не берут… Те откликнулись, начали закидывать нападавших фугасами. Но из-за расстояния и плохой видимости (белесый дым от горящего леса) тяжелые чушки летели в основном мимо: или попадали в болото, поднимая высокие фонтаны брызг, или втыкались с противным чавканьем в топкие берега Иквы. Редко долетали до места, но тогда взрывались с гулким, низким звуком, похожим на утробный львиный рык.
А вскоре стрелять стало вообще невозможно – советский «КВ» ворвался на немецкие позиции, снес противотанковые орудия, проутюжил траншеи, смял огневые точки. Солдаты побежали прочь – дальше от страшного русского танка. Легкие скоростные «бэтушки» кинулись за ними в погоню – добивать, уничтожать. Вырваться из-под их огня удалось далеко не всем…
Клаус Небель, командир танкового батальона, стоявшего за гаубичной батареей, контратаковать не стал. Ему приказали не выпускать русских из Дубно, а не наоборот. Он рассудил так: если русские танки прорвутся в город – это хорошо. Сами залезут в ловушку… Чем больше их войдет в Дубно, тем лучше, разом всех и уничтожим. Что тогда дергаться? Приказа атаковать не было, а ему самому непосредственно ничего не угрожает…
К тому же против «Клима Ворошилова» его легкие немецкие танки с 20-мм и 37-мм орудиями, мягко говоря, неэффективны. Уже убедился, проверил на собственном опыте! Зачем рисковать, гробить машины? Умный, рассудительный офицер никогда так не поступит, не пошлет своих солдат на верную смерть.
Поэтому 40-й танковый полк Дымова без проблем вошел в Дубно, где его давно уже ждали…
Когда закопченный, покрытый гарью и грязью «Клим Ворошилов» остановился на окраине, к нему тут же подлетели два Т-34. В одном был бригадный комиссар Николай Попель, в другом – комдив-34 Иван Васильев. Им не терпелось узнать, кто сумел прорвать гитлеровское окружение и прийти на выручку…
Оказалось, что коллеги, можно сказать, соседи: до войны 9-й механизированный корпус Рокоссовского стоял почти рядом с 8-м корпусом генерал-лейтенанта Рябышева. Командиры неплохо знали друг друга, вместе проводили учения, вместе сидели на совещаниях, дружно выпивали за общим столом на праздничных банкетах…
Майор Дымов был для Николая Попеля человеком новым, но его сразу же признали за своего – видна выучка! Обнялись – как и положено у боевых товарищей. Сели разговаривать – на воздухе это и легче, и приятней, чем в душной хате. Получилось что-то вроде «совета в Филях»…
Сил у группы (даже с учетом прибывших танков) было не так много, у гитлеровцев – в три раза больше. Сведения о них были получены главным образом от обер-лейтенанта Шульца, но сомневаться не приходилось – слишком уж больно тот трясся за свою жизнь, вряд ли наврал. Генрих не хотел становиться мертвым героем… Значит, будем считать, что против нас как минимум два немецких моторизованных корпуса.
Обменялись мнениями – надеяться надо только на себя. Выводы неутешительные, зато честные. Намеченные Юго-Западным фронтом контрудары – правильные, но когда они еще принесут свои плоды! Ясно же, что не в ближайшие дни и даже недели. Немцы не сидят сложа руки, копят силы… И генерал фон Клейст, совершенно очевидно, сделает все, чтобы ликвидировать танковую группу у себя в тылу. Значит, придется отбиваться самим. Вряд ли кто-то сможет скоро прийти помочь…