И еще следует вселить в людей уверенность: враг непременно будет разбит, победа будет за нами. Для этого многое делается и уже сделано: создан Государственный комитет обороны, успешно проводится мобилизация, идет эвакуация, началась перестройка промышленности на военный лад…
И еще надо напомнить людям, что непобедимых армий не бывает, что любую можно разбить. Возьмем того же Наполеона. Его армия когда-то считалась непобедимой, но была полностью уничтожена в России. Армию Вильгельма во время Первой империалистической тоже считали непобедимой, но и она несколько раз терпела крупные поражения от русских солдат. Так же будет и с немецко-фашистскими армиями. Они, по сути, не встречали еще серьезного сопротивления в Европе, не имели настоящего противника. Так пусть же теперь почувствуют силу русского духа, испытают на себе мощь нашего оружия!
А закончить речь следует призывом: «Вперед, за нашу победу!» Это очень хорошо. Кстати, а как начать выступление?
Сталин достал из кармана лист бумаги, еще раз просмотрел текст. Начало почему-то его смущало – чего-то в нем явно не хватало: «Товарищи! Граждане! Бойцы нашей армии и флота!» Нет, формально все правильно, как и положено, но… Слишком уж холодно, официально, надо как-то по-другому, теплее, сердечнее. Но как? Как подобрать нужные слова?
Сталин задумчиво посмотрел в окно – за стеклом проносились спящие подмосковные деревни. По обочинам теснились бревенчатые домики, в которых жили самые простые русские люди. С мужьями, женами, детьми, братьями и сестрами… И тут его осенило.
Верховный достал из кармана красный карандаш и крупным, четким почерком написал на первой странице, на самом верху: «Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои!» И удовлетворенно кивнул: так правильно! Именно то, что нужно.
Сообщения Советского Информбюро
Оперативная сводка за 4 июля 1941 года
Утреннее сообщение 4 июля
… На Ровенском и Тарнопольском направлениях наши войска продолжали упорные бои с подвижными частями противника, успешно противодействуя их продвижению на восток и юго-восток. По неполным данным, за 3 июля наша авиация уничтожила 24 самолёта противника, потеряв один самолёт.
Вечернее сообщение 4 июля
Наши войска стойко удерживали свои позиции, нанося танкам противника большой урон. Только с вводом в бой резервов противника наши войска отошли на следующий рубеж.
Весь день шли упорные бои под Тарнополем, где крупные мотомеханизированные части противника стремились прорваться через фронт на юго-восток. В этих боях наши войска ещё раз показали образцы стойкости и упорства, отбив атаки превосходящих сил противника.
По уточнённым данным, за вчерашний день наша авиация сбила 62 самолёта противника.
Глава шестнадцатая
Если сидишь в засаде, нужно хорошо замаскироваться и терпеливо ждать. А когда цель появится – бить без промаха…
Именно так Костя Чуев и поступил – укрыл машины («бэтушку» и три пушечных БА-6), закидал ветками и замер, наблюдая за тем, как неспешно приближается немецкая колонна. Пусть подойдут поближе, тогда и ударим…
Еще ночью он по приказу майора Дымова занял позицию на северной окраине Дубно. Машины спрятали, замаскировали, лишь у БТ чуть высовывался кончик ствола…
Костя прикрывал очень важную развилку: одна дорога вела на северо-восток, к Ровно, а другая – на юго-восток, к Острогу. Именно оттуда и ждали появления 11-й панцерной дивизии.
Неделю назад немцы, вклинившись между 19-м механизированным и 36-м стрелковым корпусами, пробили брешь в обороне 5-й армии Потапова и бодро пошли к Острогу. Но вскоре остановились: командир 11-й панцерной дивизии генерал-майор Людвиг Крювель понял, что дальше наступать опасно: слишком оторвался от тыловых частей, да и пехота отстала…
Трудно управлять на расстоянии такой массой людей и техники, кто где – совершенно непонятно! 15-й панцерный полк, например, застрял у Дубно, ему срочно требуется помощь – русские почти взяли в клещи. Если не помочь, то можно вообще остаться без бронетехники. А танковая дивизия без танков – это же абсурд!
Что тогда противопоставить русским корпусам? Нечего! Вот и нужно притормозить, собрать в кулак броневые и пехотные части. Иначе разгромят всех по отдельности…
А как хорошо все начиналось! Рано утром 22 июня 1941 года 11-я панцерная перешла границу СССР и после небольшого столкновения вышла к Радехову. Здесь, к сожалению, пришлось немного задержаться и повоевать с советским 10-м танковым полком, однако все закончилось благополучно – русские отступили, Радехов был взят. Дивизия двинулась дальше – скорее на восток! Без проблем форсировали реку Стырь и 25 июня ворвались в Дубно.
Тут достались шикарные трофеи: двадцать три советские 203-мм гаубицы (все – в исправном состоянии), много снарядов, большие запасы продовольствия и горючего. Последнее было особенно важно, ведь снабжение с каждым днем становилось все хуже и хуже, автоколонны не успевали подвозить топливо. Сказывались большие расстояния, да и местные дороги находились, прямо скажем, не в лучшем состоянии. Да просто в отвратительном, если честно!
К тому же они были плотно забиты беженцами. А еще – грузовиками, конными повозками, стадами… Людей, лошадей и скот приходилось сгонять на обочины, а машины, повозки и телеги – безжалостно давить, если те не успевали освободить путь. Вдобавок ко всему на немецкие тыловые отряды стали нападать отдельные группы русских – обстреливали из засады, закидывали гранатами. Особенно доставалось автоколоннам с горючим, цистерны горели весьма хорошо…
Захваченное в Дубно топливо пришлось как нельзя кстати. Залили полные баки, взяли с собой, сколько можно, и пошли дальше. Однако вскоре столкнулись с 43-й танковой дивизией – она тоже, как выяснилось, шла на восток. Советские машины с ходу врезались в 11-ю панцерную дивизию. Вспыхнул танковый бой…
Потери были тяжелыми: 43-я танковая дивизия успела получить до войны новенькие Т-34 и «Климы Ворошиловы», и против них немецкие панцеры оказались почти бессильны. В общем, отбились с большим трудом. Пришлось даже немного отступить…
Это было первое поражение Людвига Крювеля за всю военную карьеру, и он воспринял его очень болезненно. Генерал-майор попытался взять реванш, ловко обошел левый фланг 43-й дивизии и вырвался-таки на Острожское шоссе, но тут его ждал новый (и весьма неприятный!) сюрприз: город обороняла 109-я моторизованная дивизия, и она защищалась так отчаянно, так слаженно и умело, что Крювелю пришлось остановиться…
Ему, наверное, удалось бы, в конце концов, сломить сопротивление красноармейцев, но на Дубно напала моторизованная группа Николая Попеля. И с ходу его взяла. Это был уже удар в спину – советские части перекрыли шоссе на запад, снабжение и подвоз боеприпасов сразу же прервались.
Генералу Крювелю пришлось разворачивать свои батальоны и сражаться уже на два фронта. А еще с юга его подпирал 36-й стрелковый корпус, прижимал к болотистой Икве. А там драться очень неудобно – панцеры вязнут по самые башни…
Горючее между тем было уже почти на исходе, связи с 48-м моторизованным корпусом – никакой, пополнения – тоже. Вскоре положение стало вообще отчаянным: тыл – отрезан, снарядов – совсем ничего, а русские напирают все сильнее и сильнее…
Впрочем, Людвиг Крювель был настоящим германским генералом и отчаиваться не привык. Услышав про советские мехкорпуса, идущие на него, ухмыльнулся и сказал: «Нам придется драться сразу с двумя русскими медведями. И, похоже, они уже основательно разозлились…»
Это не было преувеличением: удары по дивизии с каждым днем становились все яростнее, атаки следовали одна за другой. Русские медведи жестоко ломали и драли черных немецких псов… 11-я панцерная еще держалась, но надолго ли хватит сил? Сколько еще она сможет продержаться?
До ближайшей же 13-й панцерной дивизии было более шестидесяти километров, причем по занятой противником территории. Правда, под Млыновом стояла германская 299-я пехотная, но она вряд ли могла чем-то существенно помочь – панцеров в ней не было. А без них драться с советскими мехкорпусами – бессмысленно. К тому же она сама с большим трудом отбивалась от наседавшего 70-го танкового полка, у которого бронетехника была. И Т-26, и бронемашины…
И тогда Людвиг Крювель решил развернуться и идти на северо-запад – все же на соединение с 13-й панцерной. Или хотя бы со 111-й пехотной, стоявшей относительно недалеко, на левом берегу Иквы. Ей, судя по всему, пока удавалось сдерживать натиск 19-го мехкорпуса, а иногда даже самой контратаковать. Значит, вместе они смогут продержаться до тех пор, пока не подойдут свежие силы…
Майор Дымов, угадавший маневр генерала, предложил Николаю Попелю перебросить часть танков на северо-восток, перекрыть Ровенское шоссе. Тогда гитлеровцам не удастся проскочить мимо Дубно – другой дороги нет. А пробираться по узким лесным тропинкам они не станут – побоятся застрять. Что понятно…
Надо выставить на шоссе танковый заслон, причем для засады вполне достаточно десяти-пятнадцати машин – у генерала Крювеля панцеров осталось не так уж и много. Подобьем первые два-три панцера, и генерал наверняка отступит, не станет втягиваться в длительное сражение. Пойдет искать обходные пути, чтобы проскочить незаметно. Но мы ему прорваться не дадим…
Для выполнения этой задачи Виктор Михайлович отобрал трех командиров рот, в том числе и Костю Чуева. Ему понравился толковый молодой лейтенант, сумевший провести удачную атаку у Подлужья. Хорошо сражался, грамотно! На рожон не лез, под вражеские снаряды не совался, но там, где надо, действовал смело и решительно. Именно такой и нужен!
Вместе с Костей на шоссе отправились еще две танковые роты, в каждой – по пять-щесть машин. Где бы ни появился генерал Крювель, его обязательно встретят. Нельзя ни в коем случае дать ему уйти за Икву!
Косте досталось самое опасное, Острожское направление. Именно там ожидалась гитлеровская атака. Майор Дымов был уверен, что Чуев костьми ляжет, но не пропустит Крювеля. Впрочем, погибать молодому лейтенанту было совсем не обязательно, достаточно закупорить шоссе, забить вражеской техникой… На всякий случай, для подстраховки, он решил встать позади Кости сам, со своим «КВ». Лишняя предосторожность никогда не помешает…