Верхне-Вербовка, 30.12.1942
В качестве цели атаки командир определил высоты восточнее поселка Песчанка, их было необходимо взять, чтобы затем продолжить продвижение на восток, развернувшись в направлении высоты 130. Цель наступления была достигнута, балки очищены от неприятеля. Последний снова и снова пытался, используя рельеф местности, вернуть себе оставленные было позиции. Использование залпового артиллерийского огня и минометов могло способствовать осуществлению этого плана, но он был сорван наступлением 6 танков, лично ведомых в бой командиром. Результат сражения: 3 противотанковых орудия, 10 ручных пулеметов, значительное число противотанковых ружей и стрелкового вооружения взято в качестве трофеев, 25 вражеских бойцов попали в плен, на поле боя осталось 140 убитых красноармейцев. Подчиненное положение боевой группы Хюнерсдорфа закончилось в 15:00. В качестве нового ее места пребывания был опять определен район в окрестностях населенного пункта Романов».
Эти трое суток боев были во многих отношениях показательными. Они продемонстрировали, что без танков слабые, необстрелянные и сформированные без внутренней тесной связи новые соединения и части и временные боевые группы не в состоянии удерживать свои позиции.
Их чувствительность по отношению к вражеским танкам – и это еще слабо сказано – выглядела как некий шок, глубоко сидящий у них в подсознании. До сих пор они пережили слишком мало успехов в борьбе с этим противником, так что вряд ли могли оценить «опасность» танков в правильной мере. Однако это становилось понятным, если иметь в виду, что эти подразделения не располагали в достаточной мере ударным потенциалом, поскольку потеряли необходимое для этого оружие поддержки уже в первые кризисные дни.
Необходимо также обратить внимание на то, что данные части были почти исключительно пешими, а свое тяжелое вооружение они должны были транспортировать частично своим гужевым транспортом. При огневом контакте с моторизованным и располагающим бронетехникой противником это всегда приводило к значительным потерям. Именно это обстоятельство обеспечивало высокий процент успехов в ходе «блицкригов» предшествующих лет[36].
Танковые дивизии и другие моторизованные соединения совершали на марше свои перемещения всегда быстрее оборонительных маневров обычных пехотных соединений. Так что после удачных прорывов противника последний почти без принятия маскировочных мер переходил к преследованию и охватам наших войск. Будучи выбитыми с оборудованных и укрепленных позиций, они в ходе преследования противником с арьергардными боями оказывались со всех сторон охваченными вражескими моторизованными частями. Эта ситуация в сочетании с огневой мощью подтянутых танковых частей противника приводила к психологическому моменту паники и уничтожению наших окруженных частей. Наряду с хорошо согласованными действиями авиации подобная тактика моторизованных формирований против немоторизованных стала рецептом победы в боевых действиях.
Проникать через прорывы также было не особенно сложно. Если при ведении боевых действий у командования противника сосредотачивалось достаточное количество боевых частей и вооружения, они постоянно сосредотачивались против любой прочной пехотной позиции. Единственным противостоящим средством против этого проявили себя лишь маневренные и бронетанковые резервы – в достаточном количестве. Последние, однако, – как ранее у противника германского вермахта – теперь практически отсутствовали почти полностью на всем пространстве от Воронежа до Сталинграда. Другая возможность воспрепятствовать проведению противником прорывов заключалась во временной неспособности противника воспользоваться ими, то есть подтянуть достаточное число сил, укрепить фланги прорыва в необходимой мере, нанести удар без оглядки на положение в тылу и тем самым вызвать панику. После нескольких неудачных прорывов подобного рода русские уже к перелому 1942/43 года настолько усвоили эти методы, что стали достигать успехов. Как прилежные ученики, русские теперь демонстрировали немцам то, что те до этого преподавали им в течение двух военных лет. Учитывая, что теперь стояла зима, их выучку можно было оценить теперь только отметкой «хорошо».
Смысл ожесточенного сопротивления в боях у Чер-нышковского заключался в том, чтобы предотвратить прорыв фронта в излучине Чира и, как следствие этого возможного прорыва, свертывание или охват фронта в низовьях Чира и в направлении на Морозовск. Это удалось совершить только ценой значительных потерь, причем подразделения 11-го танкового полка в соответствии с указаниями командования действовали особенно неудачно из-за гибели командиров батальонов и двух офицеров в первый же день этих боев.
Из-за развития ситуации у правого соседа 30.12 дальнейшие сражения в этом районе были бесполезны, поэтому боевая группа Хюнерсдорфа отошла в отведенный ей район западнее Морозовска.
Здесь встает вопрос о смысле описанных сражений. Все вышеупомянутые причины вынуждали задержать продвижение неприятеля. Из соображений уже тогда просчитываемых последствий видимых событий – потери Дона – появлялись сильные сомнения, было ли необходимым осуществлять здесь еще возможные относительно сильные атаки или же не препятствовать неприятелю пробовать осуществлять здесь охваты и нести новые значительные потери в боевых действиях против относительно сильных подразделений боевой группы Хюнерсдорфа. Танковые части продолжали терять силы в ходе незначительных контрударов. Отстраняясь от психологических моментов, при подобных решениях было необходимо подробно обдумывать, следует ли в смысле сохранения собственной ударной силы прибегать к контрударам или же ограничиваться отражением наступательных действий неприятеля.
Элементом эффективных бронетанковых сил является прорыв с последующими свободными маневренными действиями, имея при этом ясную цель перед глазами. Напротив, гибельным является расходование танковых частей в ходе контрударов с ограниченными целями. В последнем случае куда более эффективно применение артиллерии и штурмовых орудий во взаимодействии с мотопехотой.
Сводка сообщений вермахта от 31.12.1942 повествует о ходе сражений в области Дона:
«…в районе Терека и области Дона вражеские атаки были отбиты в ходе напряженных боев. Советские войска понесли значительные потери и снова лишились многочисленных танков. В ходе германских контрударов были захвачены значительные пространства. Соединения германской авиации энергично содействовали ожесточенным наземным боям».
31.12.1942
В течение этих дней западнее Морозовской германские войска крепили свою оборону. Им также удалось соединиться с оперативной группой Фреттер-Пико и остановить наступление русских в междуречье Калитвы и Быстрой. Тем не менее этот участок фронта все еще внушал сильные опасения из-за слабости наших собственных сил, тем более что противник здесь или между Скосырской и Морозовском мог попытаться нанести удар неограниченными силами в направлении Донца.
Журнал боевых действий 11-го танкового полка: «Романов, 31.12.1942
В 05:00 утра боевая группа Хюнерсдорфа отошла к Романову. Оставшиеся боеспособными танки были оставлены в Чернышковском, поскольку русские снова атаковали нашу оборонительную линию. Шести боеспособным танкам удалось подбить 7 вражеских танков. В вечерние часы полк попытался взять под свой контроль важные в оборонном отношении районы, а именно местоположение штаба полка в Романове, 1-й и 2-й батальон в Но-вомарьевке. 2-й батальон 11-го танкового полка и оба еще боеспособных танка 1-го батальона 11-го танкового полка были подчинены майору Бёке из группы Цоллен-копфа.
Принимая во внимание значительное число выбывших из строя танков, их командир немедленно осуществил преобразование структуры полка. Все еще боеспособные танки были сведены во 2-й батальон 11-го танкового полка под командованием майора Бёке и образовали 4, 6 и 7-ю роты. В состав этих рот вошли и подразделения обоза. Обер-лейтенант Боргз был назначен начальником оперативного отдела штаба полка с задачей обеспечивать бесперебойное сообщение между отрядом I (Вебер) и отрядом II (Шмоль). На базе 1-й роты, не имевшей боеспособных танков, был организован горный взвод в форме роты Люкунга, который получил задание собрать все частично небоеспособные танки и передать их экипажи роте Ниманна. Этой же роте был подчинен горный взвод и саперный взвод. В качестве новой роты была образована рота Вальцера, причем ее объединили с 1-й штабной ротой, получившей особое задание создать боеспособное формирование из всех остатков подразделений. В качестве последнего был образован отряд Шарфе, созданный из остатков обозного подразделения I, обозного подразделения II и ремонтной роты. В роту Ниманна вошли военнослужащие 2, 3, 5 и 8-й рот, в основном экипажи подбитых танков».
Лишь на 27-й день боев появился интересный документ, тем более интересный, что на этот день в танковом полку осталось только 10 (из 160) по штату боеспособных танков. Причиной этого стали потери в боях, долгие марши, плохое снабжение новыми танками и перебазирование ремонтных рот от Котельникова в излучину Дона, в результате чего эти роты на долгое время оказались неспособными к дальнейшей работе.
Здесь необходимо дать краткий обзор событиям последних дней у правого соседа, в особенности же у 4-й германской танковой армии южнее Дона. Там за короткое время была совершена переброска 6-й танковой дивизии, связанная с гораздо большими трудностями.
Уже 24.12 стало ясно, что фронт на реке Мышкове, максимально продвинувшийся в направлении Сталинграда, достиг того рубежа, с которого нельзя было ожидать деблокирования окруженных немецких войск посредством удара боеспособной дивизии (6-й танковой диви-зии)[37], не говоря уже о том, чтобы осуществить дальнейшее наступление в направлении Сталинграда. Попытка нанести удар с южной стороны излучины Дона, с высот под Котельниковом, провалилась в результате оперативно созданного неприятелем сильного фронта. Котельниково было сдано 29.12. При этом были почти полностью потеряны румынские войска; действовавшая в этом районе 4-я румынская армия состояла теперь фактически только из немецких 17-й и 23-й танковых дивизий,