ражение с авиацией противника, где бы ни находился враг, и какие бы силы он ни привлекал. А наши танки в это время идут прямо сюда!
Приказы побежали по телефонным проводам. Приказы были отданы прежде, чем общий их смысл был понят до конца. И тогда поднялся вой.
— Генерал! — закричал начальник штаба. — Если враг собрал там свои основные силы, он полностью уничтожит наши войска как только они выйдут на позицию!
— Он не собирал там свои основные силы, — сверкая глазами отвечал генерал. — Те пехотинцы, которые уничтожили газом наши посты наблюдения, не получили опознавательных сигналов для встречи со своими танковыми частями. У пленника сержанта Коффи сломан противогаз, и он слишком напуган чтобы врать. Командующий армией противника не настолько глуп, чтобы подрывать боевой дух своих людей, отказывая им в опознавательных сигналах, если они в них нуждаются. И посмотрите, какой великолепный план он нарисовал!
Резкими движениями пальцев он прочертил на карте с полдюжины линий, которые уже проступали на её поверхности световыми пятнами, так как отданные приказы уже вступали в действие.
— Его основные силы здесь, позади линии этих мелких стычек, которые выглядят как отвлекающий маневр. Как только мы усиливаем наши сражающиеся подразделения, он усиливает свои — ровно настолько, чтобы продолжить медленно теснить наши танки. Это выглядит как ложная угроза, но на самом деле это ловушка! Это мёртвое пространство — пусто! Он полагает, что мы концентрируем свои силы против этого прорыва, ожидая его наступления. Когда он будет уверен, что мы завершили концентрацию — а его разведывательные вертолеты пронесутся над нами в любую минуту, так, теперь смотрите, — он бросит все свои силы против нас во фронтальную атаку. Его войска сомнут нас. Они возьмут нас в клещи и обойдут с тыла, а мёртвая зона окажется перед их фронтом! Имея двукратное численное превосходство, он погонит нас вперед перед собой.
— Но генерал! Вы приказали собрать всю армию в том квадрате. Вы же действуете в соответствии с его планом!
Генерал рассмеялся.
— Однажды я обедал с их главнокомандующим. Он художник. Он не удовлетворится такой легкой победой. Он хочет превратить это сражение в шедевр, в произведение искусства! Осталось добавить еще один штрих. Он вынужден иметь резервы для защиты своих передвижных мастерских и танков снабжения. Они занимают определенные позиции. И вот он — идеальный завершающий штрих, гениальный тактический маневр — прямо ЗДЕСЬ! Взгляните. Он планирует ударить нам в тыл, вот тут. Главный удар будет нанесен здесь. Он обойдет наш правый фланг, вынуждая нас отступить из мёртвой зоны в глубь его собственных позиций — и приведет нас прямо на свои резервные силы! Разве вы не видите? Он собирается использовать каждый танк, который у него есть, чтобы нанести великолепный финальный удар. Мы, переигранные, превзойденные числом, обойденные с флангов, наконец попадаем между его главными силами и резервом, и тут нас разрывают на куски и уничтожают. Какая великолепная, виртуозная победа!
Ястребиным взглядом окинул он карту.
— Мы сконцентрируем войска, но наши мастерские и мобильные склады тоже будут там. Прежде чем он ударит нам в тыл, мы сами пойдем вперед, как раз в соответствии с его планом. Но мы не будем ждать, пока нас прижмут к его резервам. Мы прорвемся сквозь них! Мы разгромим его тыловое обеспечение! Мы уничтожим его мастерские! А затем мы продолжим наступать по его линиям коммуникаций и будем уничтожать их, сжигая за собой всё — отдавайте соответствующие приказы, когда потребуется — и предоставим его танкам и моторизованной артиллерии, которые нечем заправить, сколько угодно следовать за нами! Он останется без запасов топлива прямо в сердце нашей страны, и сдастся на нашу милость, когда последние остатки топлива иссякнут. По существу, я предполагаю принять его капитуляцию в течении трех дней.
Маленькие оранжевые и зеленые прямоугольники, что отмечали позиции танков снабжения, одновременно сменили цвет на белый и начали свое движение по карте. Прочие белые искорки развернулись, каждая из них начала движение в новом направлении.
— Отсоединить кабели, — решительно приказал генерал. — Мы выдвигаемся на нашем танке, во главе колонны!
Монотонное гудение электрогенератора потонуло в громоподобном рёве, который резко оборвался, когда захлопнулась внешняя герметичная дверь. Пятнадцать секунд спустя пол сильно накренился, и колоссальный танк начал свое движение в центре грохочущей орды ползущих металлических монстров, чей неуклюжий марш сотрясал поверхность земли.
Сержант Коффи, моргая от изумления, рассеянно подкурил последнюю сигарету из своей доли добычи, отнятой у пленного.
— Большой Босс собственной персоной! — произнес он, все еще потрясенный. — Бог ты мой, Большой Босс собственной персоной!
Издали послышался шум, низкий гул, шедший, казалось, из тыла. Он становился всё ближе и громче. Странная дрожь пришла будто из центра земли. Эти загадочные явления породили танки, идущие сквозь туман. Не один танк, не два, и не двадцать, а все танки армии, грохоча и раскачиваясь, на полном ходу неслись сквозь туман в плотном строю.
Капрал Уоллис побледнел, у пленного подкосились колени.
— Чёрт, — удрученно произнес капрал. — Они не видят нас, а даже если бы и видели, то не смогут отвернуть и объехать нас.
Пленный возопил и рухнул на землю.
Коффи поднял его за воротник и вышвырнул из бункера.
— Давай, Пити, — быстро приказал он. — Если они не могут, то мы сами попробуем увернуться!
В следующую минуту рёв моторов, лязг гусениц, сокрушающих всё вокруг, и скрип стальных сочленений поглотили все прочие звуки. Прежде чем трое мужчин, выбравшихся из бункера, смогли сделать хоть один шаг, на них налетели монструозные мутные фигуры, катившиеся мимо них, грохоча, раскачиваясь и скрипя. Они проносились мимо, и их горячие выхлопные газы окутали троицу.
Сержант Коффи зарычал и принял вызывающую позу, упершись широко расставленными ногами в бетонный купол бункера. Его лицо приняло дикое выражение, но всё же он незаметно для остальных перекрестился. Два танка первого ряда пронеслись мимо него, справа и слева, на расстоянии в двадцать ярдов между машинами. За ним спешил второй ряд стальных монстров, ощерившихся зияющими дулами орудий, воздетых в воздух газовых трубок, извергая облака удушающих выхлопных газов, которые были еще плотнее чем смог-газ. А за ним катился третий ряд, четвертый, пятый…
Весь мир растворился в чудовищном грохоте. Даже думать невозможно было в этом ревущем аду. На секунду показалось, что в воздухе идет отчаянный бой. Но трескучие разряды пулеметных очередей почти не пробивались сквозь оглушающий гул моторов, на которых неслась вперед Армия Соединённых Штатов в полном составе. Что-то, вращаясь, пронеслось сверху вниз сквозь застилающий всё вокруг туман и взорвалось в облаке жуткого оранжевого пламени, на несколько секунд подсветив гротескные тени бесконечных рядов танков, проносящиеся мимо трех оцепеневших пехотинцев.
А танки всё шли и шли. Двадцатая волна танков, двадцать первая, двадцать вторая… Сержант Коффи потерял счет, ошеломленный и почти оглохший из-за непереносимого грохота. Он поднимался над землей и, казалось, возвращался назад, эхом отражаясь от небесной тверди. Это был неописуемый, невообразимый и непрекращающийся грохот, давивший на барабанные перепонки словно бесконечный залп тысяч орудий. И не было ни одного мгновения перерыва в этом сплошном потоке грохота и стали. Ряд за рядом, и снова один ряд за другим проносились мимо железные монстры, раскрывшие голодные зевы своих орудий смерти, а где-то впереди разгоралась последняя битва.
Но вдруг наступил такой момент, когда в течении нескольких секунд не появилось ни одного нового танка. Однако сквозь удаляющийся невообразимый гвалт их продвижения начали пробиваться звуки артиллерийской канонады. Это был огонь невероятной интенсивности, и отголоски его шли с той стороны, куда умчалась танковая лавина.
— Сорок восьмая, сорок девятая, сорок десятая, сорок одиннадцатая, — ошеломленно бормотал Коффи, все его чувства были подавлены почти до бессознательного состояния пережитым только что испытанием.
— Бог ты мой! Вся армия только что прошла мимо нас!
Грохот танкового сражения стал тише, но всё еще был чудовищным. Однако его вдруг заглушила серия таких мощных сотрясений, что от них завибрировали все внутренности в груди.
Потом послышались другие звуки, которые казались более громкими только потому что источник их был ближе. И они отличались от тех звуков, что производили сражающиеся танки. Причудливые, бесформенные обслуживающие танки поехали мимо, странные машины всех размеров и форм. Танки-заправщики, танки-мастерские, невероятно огромные, танки-склады продовольствия и амуниции…
Нечто огромное и блестящее резко затормозило возле них. Отворился люк. Человеческий голос прокричал приказ. Три человека, измученные и оглушенные, тупо уставились во тьму прохода.
— Сержант Коффи! — ревел голос. — Ведите своих людей внутрь! Быстро!
Коффи кое как заставил себя двигаться. Капрал Уоллис, сгорбившись, пошел вперед. Вдвоем они запихнули своего пленника внутрь и сами ввалились вслед за ним. И тут же все трое свалились в одну кучу, когда танк резко дернулся и продолжил свой путь.
— Эй, приятель, — оскалил белые зубы офицер-танкист с закопченной физиономией. Он нависал над копошащимся сержантом, держась за поручень. — Генерал отдал особый приказ подобрать вас. Сказал, что ты выиграл войну. Она пока не закончена, но, если генерал говорит, то…
— Войну? — тупо переспросил Коффи. — Это не война. Это же просто какой-то танковый парад!
Откуда-то сверху послышались радостные вопли. Дисциплина в ремонтном танке была достаточно строгой, но всё же значительно отличалась от формальностей, принятых у экипажей боевых машин.
— Есть связь! — вновь проревел голос. — Генерал снова вышел на связь по радио. Наши парни прорвались через их резерв и раздавили их тыловые службы!