Один из лесных бандитов стоял на посту уже очень давно. Про него главарь, похоже, совсем забыл. Было так холодно, что тонкое пальто не могло уже больше согревать, и бандит дрожал всем телом…
Он и не заметил, откуда появился человек, безбоязненно шагнувший прямо к нему.
Бандит поднял обрез трёхлинейной винтовки и щелкнул затвором. Незнакомец остановился в шаге от него. Он не выглядел испуганным. Тусклый свет от висевшего над головой бандита керосинового фонаря освещал на его лице спокойную улыбку.
Часовой растерянно покачал обрезом и уставился на стоявшего перед ним человека. А тот усмехнулся и сделал еще один шаг в его сторону. Затем незнакомец знаком показал, что хочет что-то сказать…
Через минуту часовой заглянул в вагон главаря банды.
– Там это… Какой-то неместный. Говорит, что хочет беседовать с главным. Что с ним делать? Пристрелить?
Тарас Тимофеевич буквально испепелил взглядом Дмитро:
– Ты же, урод, сказал мне, что всех поймали.
Бородатый бандит недоумённо пожал плечами.
Незнакомцем был Гоззо. Уверенный в себе и в правильности принятого решения Гоззо. Не дожидаясь приглашения, он вошел в дом-вагон, быстро определил, кто тут главный, и уселся напротив Тараса Маркина. Рядом тут же встали Дмитро и часовой. Гоззо подчёркнуто небрежно вынул из кармана пачку денег и положил её на стол.
Тарас Тимофеевич сурово посмотрел на пришельца и спросил:
– Кто таков будешь? И что это ты передо мной мошной трясёшь?
– Я-то? – демонстративно зевнув, переспросил незваный гость. – А какая тебе разница?
– Есть разница, если спрашиваю. Чего надобно?
– У меня к тебе дело есть!
– Дело – это хорошо. И что за дело?
– Я тебе деньги плачу.
– Так деньги просто так никто никому не даёт.
– А кто сказал, что просто так?
– Просто – непросто, а ты хоть цену мою знаешь?
Гоззо усмехнулся:
– Почём покупают, такова и цена. Что-то не вижу тут у тебя большой очереди.
Главарю совсем перестал нравиться этот разговор, и он повысил голос:
– Я, вроде, тебя, парень, к своему лотку не зазывал.
Гоззо положил руку на лежащую на столе пачку денег. Другая осталась в кармане куртки.
– Так тут и не рынок. А совсем наоборот. Тихая жизнь в тихом месте. Никто не знает, никто не ищет. Благодать. Хорошо бы всё так и осталось. Верно?
Главарь банды от такой наглости начал выходить из себя:
– Пугать меня собрался?
– Боже упаси…
Так могло продолжаться ещё какое-то время. Но не бесконечно. Несмотря на видимую непринуждённость беседы, нервы присутствующих были напряжены. Всё вокруг веяло враждебностью. Но через мгновение прозвучало ключевое слово «танк», и всё стало предельно ясно.
Тарас Тимофеевич немного расслабился:
– А тебе танки на что? Воевать собрался?
– Что собрался, то никого не касается. Что же касается танков, то они мои, – решительно ответил Гоззо.
– Так ты хозяин?
Гоззо сунул вторую руку в карман, и бандиты вновь напряглись. Но «хозяин» вынул вторую пачку денег и положил ее на уже лежавшую на столе пачку.
– Теперь достаточно?
– Да. Теперь в аккурат столько и будет. Но за каждый танк в отдельности!
Взгляд Гоззо помрачнел, а губы его сжались и побледнели.
– Хорошо бы нам не поссориться, дядя…
– Хорошо бы, – подтвердил Тарас Тимофеевич. – Только я тебе не дядя. Так что ты давай, ступай туда, откуда пришёл. Давай-давай! Шукай денюжку. Найдёшь – приходи.
Гоззо неохотно встал. Протянул руку, чтобы забрать свои деньги со стола. Но «Бородатый» мгновенно навёл на него револьвер системы Нагана образца 1895 года. Хороший револьвер, солдатский, дореволюционный… Гоззо поспешно убрал руку.
– Ступай смелей, – поставил точку в разговоре главарь бандитов.
Гоззо вышел из вагона в сопровождении Дмитро и часового. Последний немного согрелся, перестал дрожать, нагло сплюнул себе под ноги и процедил:
– Ходють тут всякие…
В расположение своей группы в лесу Гоззо пришёл мрачный и озлобленный. Подойдя к лошади, он расстегнул вьючный мешок. Остальные «геологи» обступили его, но вопросов никто не задавал. У них это не было принято.
– Переговоры прошли неудачно, – сказал Гоззо. – По-хорошему и тихо с ними ничего не получится.
– Значит, будет по-плохому, – констатировал один из диверсантов.
– Именно так! На рассвете готовимся к штурму, – скомандовал Гоззо. – Пулемёты на фланги. Огонь по моему первому выстрелу. Перебьём тех, кто будет рыпаться. Остальным предложим сдаться. Как только сложат оружие, перебьём и этих.
Диверсанты не заставили себя долго ждать и принялись вытаскивать из поклажи боеприпасы, собирать пулемёты.
А в это время в логове лесных бандитов Тарас Тимофеевич открыл дверь сарая, в котором сидели его пленники, и «миролюбиво» сказал:
– Надо мне было, хлопцы, с того начать, что сразу в болоте вас всех утопить.
Потом он подошел к сколоченной из досок лавке, на которой сидел Кошкин.
– А ну, подвинься.
Кошкин подвинулся, и главарь уселся рядом.
– Слушай, тут за танками твоими покупатель пришёл.
– Какой такой покупатель? – не понял Михаил Ильич.
– Сам не знаю. И что скажешь? Продавать?
Кошкин вопросительно посмотрел на главаря бандитов. Потом переглянулся с остальными. Все явно не понимали, о чём идёт речь.
– И всё же, что за покупатель?
Тарас Тимофеевич пожал плечами:
– Да шут его знает. Я вот тебя и хотел спросить. Такой… Как бы сказать… Молодой, наглый, деньгами швыряется. Мои, говорит, танки. Продавай, а то, говорит, убью.
Кошкин покачал головой:
– Вы это серьёзно?
Маркин усмехнулся и достал из кармана деньги.
– Видал. Залог мне оставил.
Кошкин пребывал в совершенном недоумении и, как ни силился, не мог понять, что бы это значило. И в это время в разговор вступил Пётр Мизулин.
– Вот, Михаил Ильич. А вам всё казалось, что у нас врагов мало.
Главарь бандитов резко повернулся к нему:
– Что за враги? Кто такие?
– Да кто же их разберет, папаша, – ответил лейтенант, – из вашей-то тюрьмы?!
– А ты предположи, – не унимался Тарас Тимофеевич.
– Да какая разница?! Враги! Эти танки позарез нужны нашей стране, и завладеть ими может хотеть только враг. Скрытый, тайный враг, а потому ещё более опасный и коварный…
– У таких, как ты, все кругом враги, – сказал Тарас Тимофеевич. – Сначала с немцами воевали, потом сами с собой начали… Сколько народа зазря перебили! И что, стали жить лучше? Построили ваше светлое будущее?
– Строим!
– Двадцать с лишним лет уже строите, да простой вещи не понимаете: построить светлое будущее человечества без Бога, без веры – невозможно.
– Зато ты, папаша, тут отлично устроился…
– Как сумел, так и устроился. Живём себе потихоньку. Во всяком случае, своих не обижаем. А если чужое порой отнимаем, то и ваша власть этим всегда занималась… Научила…
По команде Гоззо двое диверсантов ударили с двух сторон из пулемётов. Под прикрытием их огня остальные перебежками стали приближаться к лесному городку из железнодорожных вагонов.
План Гоззо был предельно прост: обрушить на бандитский лагерь в Волчьей Дубраве всю мощь пулемётно-автоматного огня, смять бандитов, а когда пройдёт напряжение первых жутких минут нападения, пустить в ход штык-ножи. Раненых было решено не оставлять, пленных не брать.
Застигнутые врасплох бандиты принялись суматошно отстреливаться из обрезов и винтовок. Кругом свистели пули, летели щепки и куски разбиваемой утвари. Бандиты погибали один за другим. В конце концов, диверсанты были лучше обучены и лучше вооружены, но бандитов было значительно больше. К тому же элемент неожиданности быстро прошёл. Люди Маркина, хоть и были теми ещё вояками, сражались как одержимые за свою жизнь, они лучше знали местность, и это давало им преимущество.
Гоззо предусмотрительно залёг вторым номером в пулеметном расчёте, в укрытии. Первый номер стрелял, не переставая. Шли выстрелы и в ответ, и несколько пуль впились в деревянное перекрытие над самой головой Гоззо.
Диверсантов было мало, но они тщательно поливали свинцом пространство впереди себя.
Пули продолжали дырявить доски «тюрьмы». Кругом – суматоха, пальба и крики. Бандиты, охранявшие сарай, лежали тут же и отстреливались через щели.
Никто никому не предлагал выйти из укрытия и бросить оружие. Снаружи стреляли, по-видимому, не для острастки. Лесные бандиты вели огонь в ответ, но едва ли попали в кого-нибудь, так как атаковавших не было видно.
Огонь снаружи всё усиливался. Ударила ещё одна длинная пулемётная очередь. Пули прошили стены сарая, во все стороны полетели щепки и куски дерева.
Тарас Тимофеевич длинно выругался, и смысл его слов означал примерно следующее:
– Надо было вас сразу утопить… Вместе с вашей техникой… А теперь – да чёрт бы всех побрал…
Очередная очередь резанула по стене сарая. Успев грохнуться в пыль, главарь бандитов проворно пополз в угол.
– Испугался, папаша? Кишка тонка воевать по-настоящему? – ехидно усмехнулся лейтенант Мизулин.
Кошкин залёг рядом с Маркиным на полу вагона.
На короткое время выстрелы прекратились.
– Выпускай нас, атаман, – сказал Кошкин. – Перебьют они твоих. А мы добежим до машин и подсобим тебе решительным манёвром.
«Батя» рявкнул в ответ:
– Лежи!
Находившийся рядом Кайрат поддержал Михаила Ильича:
– Из орудия жахнем, отец!
– Так я вам и поверил, – злобно прошипел Тарас Тимофеевич.
– Да какие варианты тут ещё могут быть?! – взорвался Кошкин. – Смотри сам, других вариантов нет!
Маркин ещё продолжал сомневаться.
Но тут пулемётная очередь прошила стенку вагона в нескольких сантиметрах от него. Лежа на соломе, Тарас Тимофеевич посмотрел на пробоины и насчитал их целых девять.